Игорь Журавель - Музыка падших богов

С ранней юности почти никогда не добирался домой пешком. Разве что в случае отсутствия денег на проезд или ночного времени, когда транспорт не ходит. Иногда, гуляя в центре, наблюдая гримасы природы, я осознавал, что есть в этом городе что-то прекрасное. И в тот день его красота открылась мне вновь. Это, конечно, не Рио-де-Жанейро, но что-то в этом есть. К примеру, видя огоньки в ночном небе, трудно определить, звезды ли это, или просто огоньки с телевышки. Хотя какая разница? Даже небогатое на звезды небо города дает человеку осознать как ничтожно он мал по сравнению с Вселенной, как одинок. Мне нравится это ощущение, люблю одиночество. Даже в детстве я очень любил оставаться дома один, не то чтобы делал что-то запретное, в основном даже просто лежал и смотрел телевизор, просто это было прекрасное чувство того, что я хозяин дома, и я свободен.

Войдя в подъезд, я подошел к почтовому ящику. Я почти никогда его не проверяю, кому придет в голову посылать мне открытки? Но вчерашним вечером неведомая волна толкнула меня. Внутри лежал конверт с надписью «Задание Полиграфу от организации». Прямо как в детективных фильмах или компьютерных игрушках. Распечатав его, прочитал: «По указанному в конце письма адресу располагается частная медицинская клиника „Весельчак У“. Это самое дорогое заведение подобного рода стране. Настоятельно рекомендую заглянуть, не пожалеешь». Далее — адрес и подпись «Верховный Инквизитор Люций, эсквайр». Что ж, попробуем, хотя удовольствие видно, что не из дешевых.

Допив кофе, принимаю решение не грузиться: рано или поздно все тайное становится явным. Принимаюсь собираться, одеваясь, слушаю музыку и силюсь вспомнить сказку, в детстве рассказанную мне отцом. Единственное, что мне запомнилось — главная героиня там умерла и превратилась в черепаху, так я узнал о переселении душ. Хотя нет четкой уверенности, что именно папа поведал мне об этом, сам он ничего об этом не помнить. Но если не он, то кто? У деда все сказки были о том, как лиса и волк безуспешно пытались изловить зайца и сварить из него суп. А по телевизору детских передачах, по-моему, таких сказок не рассказывают. Ладно.

Одевшись и причесавшись, дослушиваю песню, выключаю компьютер и отправляюсь в путь. Надо посетить эту злополучную клинику. Освежая в памяти карту города, отправляюсь по указанному адресу. Там я обнаруживаю обшарпанное здание, ремонт в котором не делали, скорее всего, лет пятьдесят минимум. Над фанерной дверью весит покосившаяся жестяная табличка «Весельчак У». Дворик битком забит дорогими иностранными автомобилями.

Войдя внутрь и поднявшись по узкой неудобной лестнице, попадаю в длинный коридор. Стены и потолок его грязные и облупленные, то тут, то там накарябаны непристойности и надписи малопонятного содержания. У стен стоят садовые лавки, на которых расположились люди благополучного вида. Все двери, кроме одной забиты досками. На последней красуется надпись красной краской «Лекарь». Занимаю очередь, достаю книжку сказок и погружаюсь в чтение. Время от времени до меня доносятся голоса других пациентов. В частности, капризное чадо одного из них голосит истеричным голосом:

— Пап, ну что мы здесь делаем? Пошли отсюда, тут же очередь!

— Заткнись! — Раздается в ответ бас отца. — Это самая дорогая клиника, а значит и самая лучшая.

Спустя несколько часов подходит моя очередь. Вхожу в кабинет лекаря. Из обстановки там только дряхлый шкаф и стол со стулом. Стол закидан смятыми бумажками, а на стуле расположился хозяин кабинета — немолодой человек в белом халате, в очках и с элегантной бородкой. Посетители здесь, похоже, вынуждены стоять.

— Что беспокоит? — Не поднимая головы спрашивает лекарь?

— Да вот, — говорю, — сердце пошаливает.

— Ага, — кивает он, — адрес?

Называю адрес, он долго листает какую-то книгу, затем принимается писать что-то на смятой бумажке. Наконец заканчивает и говорит:- Вот, возьмите направление. Вам помогут в Вашей районной поликлинике. С Вас двадцать тысяч условных единиц, — и только тогда, протягивая направление, поднимает голову. — Ага, — задумчиво бормочет, — не похожи Вы на больного нувориша. — Да, — не вижу смысла спорить, — я так, посмотреть пришел.

— Хм. Давайте выпьем чаю, — он подходит к двери, открывает ее, вешает табличку «перерыв». Затем, прикрыв дверь, открывает шкаф, достает оттуда стул и предлагает мне присесть. Я так и делаю, лекарь же достает откуда-то из-под стола две чашки и дымящийся чайник. Я отхлебываю, чай вкусный и горячий.

— Меня зовут Петр Игнатьевич, — представляется он и протягивает руку.

— Полиграф, — пожимаю руку.

— Итак, мой юный друг, — начинает он свою историю, протирая очки, — думаю, ты обо всем догадался. Но расскажу более детально. Мы создали эту организацию не только лишь с целью обогащения, хотя и поэтому тоже. Просто мы, играя на любви богатеев к дорогим заведениям, их погоне за престижем, оказываем поддержку бесплатной медицине. Ведь она ничуть не хуже, разве что очереди, как правило, побольше и оборудования не всегда хватает. Но с другой стороны, захотят наши буржуи излечиться, могут ведь и помочь с оборудованием да медикаментами…

— Извините, что прерываю, но меня мучит вопрос, — не выдерживаю я, — почему такие огромные очереди? Неужели в нашем городе столько состоятельных людей?

— Ну, тут все просто, — улыбается мой собеседник, — процентов девяносто пять — наши сотрудники. Это необходимы элемент шоу.

— Шоу… Об этом стоит поговорить.

Наш разговор длится еще долго, не буду вдаваться в малоинтересные детали. Я рассказываю ему о Слэйде, о Люции, о наших революционных идеях, об идеальном обществе. Он делиться своими мыслями, мы расстаемся приятелями и договариваемся о сотрудничестве. Напоследок, уже на выходе я оборачиваюсь и задаю последний вопрос:

— Скажите, зачем у вас тут щеколда с внутренней стороны двери?

— Ну, — с улыбкой отвечает Петр Игнатьевич, — Вы можете удивиться, Полиграф, но мы так запираем помещение. Последний покидающий здание сотрудник задвигает щеколду, вылезает затем в окно по приставной лестнице и прячет ее неподалеку. Всего хорошего.

— Ладно, — я, разумеется, немного удивлен, но не хочу показаться назойливым и не пускаюсь в расспросы. Это их личное дело, у таких людей зря ничего не бывает, — до свидания.

Я покидаю кабинет и иду к выходу, за спиной слышу шум, это Петр Игнатьевич прячет стул обратно в шкаф. Похоже, день прошел не зря. Дела идут неплохо.

Сегодня утром я вновь проверил почтовый ящик. Перегружать работой меня не собирались — внутри было пусто. Делать было особо нечего, и я отправился в одно уютное тихое кафе. Этот уголок города напоминал мне Европу, в заведениях такого типа проводили время представители западной культуры, за жизнью которых, впрочем, мне довелось наблюдать лишь в рамках кинофильмов. Люблю такие эффекты. Хотя здесь особой фантазии не требуется, то ли дело в те моменты, когда я смотрел на пристани в Мариуполе на огни на берегу и чувствовал близость Нью-Йорка, или в столовой «Горка» за обсуждением одного сюжета ощущал себя обитателем Голливуда.