Алексей Шведов - Одиннадцать вольт для Феникс

— Видеофон? — удивилась она. — Ты свой, что ли, продаёшь?

— Ну, вот он в пакете.

— Зря. Полезная вещь.

— Да а кому звонить–то?

— Если так, то да… Не надо было с работы увольняться.

— Теперь и сама жалею.

Сама Танька работала внештатным корреспондентом в «Молодости Сибири»; почти всю зарплату она тратила на «ток». Было ей двадцать два, она пока не покинула «куколку», но вот–вот уже была готова сделать это. «У неё, поди, ещё где–нибудь пара капсул припрятана на всякий случай, она ведь как сорока, — думала Феникс, опираясь на подоконник и устремляя взгляд в окно (она обожала смотреть в окна). — Что–то слишком уж легко она с этими двумя вольтами рассталась. Слишком уж легко…»

— Ты пока меня не отвлекай, а я письмо допишу быстро, — обратилась к ней Танька. — Полстранички осталось.

Феникс снова села на диван и смежила веки. Как плохо, думала она, что начинающие токеры не имеют никакого представления о реальной стороне дела. Для них нейропорт — это ворота в рай; подлинную же его сущность они различить ещё не в состоянии. Ореол запретности притягивает их как магнитом. Впервые «ток» появился у них в Энсибе полтора года назад, сейчас же наблюдался самый пик его популярности. Многие считали (были уверены), что он вообще не вызывает зависимости, причём, наркоторговцы этот миф развеивать не спешили. Смертность пока ещё была не очень высокой, и для основной массы нейроманов летальный исход от «тока» был равноценен летальному исходу от анаши. То есть, они в это не верили. О будущем никто из них серьёзно не задумывался, с «комсомольцами» и «зомби» новички практически не пересекались; даже Феникс — токер со стажем — и та за всю свою практику видела всего двух «выпускников», хотя по самым минимальным подсчётам их должно было уже насчитываться не меньше двух сотен. Где они все прятались? Когда и как приобретали товар? На что? Этого Феникс не знала.

— В туалет у тебя можно сходить?

— Сходи.

Феникс покинула комнату. В туалете спал какой–то пьяный мужик. Она легонько ткнула его ногой — он лишь всхрапнул. Закрыв дверь на задвижку, Феникс осторожно присела на унитаз, сделала своё дело и вновь вернулась в комнату Таньки.

Та уже запечатывала конверт.

— Там мужик какой–то спит, — сказала Феникс.

— А, это, наверное, Фёдор Степаныч. Он всё время, как нажрётся, то там дрыхнет.

— Извращенец какой–то… Ну что, давай загоним кому–нибудь видеофон? Рублей за сто пятьдесят.

— Да ты чё — за сто пятьдесят! Китайские сейчас стоят сотню, а гораздо лучше новый купить. У тебя какой?

— «Филипс», таиландский.

— Ну, как раз за сотню и можно попытаться спихнуть. Только кому?

— Может, твоим знакомым каким–нибудь надо?

— Да вряд ли. Ко мне тут девчонки знакомые заходили, тоже на «токе» сидят; они говорят, тут пацаны есть одни, работают на мафию (так, мелкий рэкет), они за миньет по пятнашке платят.

— А чё так мало?

— Сколько дают.

— Хотя бы двадцатку…

— Ну–у, — развела руками Танька.

— Знаешь, — призналась Феникс, — надоело мне это. Одно дело — «ток», другое — этих тварей ублажать. Противно мне это. Я когда–нибудь его кому–нибудь откушу, точно.

— Любишь кататься, люби и саночки возить.

— Только сегодня я поняла, что для окружающих являюсь обычной шлюхой.

— Только сегодня? — усмехнулась Танька. — А я про себя это уже давно поняла. И ничего.

— Ну, ты–то шиваитка. А я никогда этим особо не увлекалась. Так, по праздникам, — она усмехнулась как бы в ответ. — Я даже свысока на этих шлюх вокзальных всегда смотрела. А тут подумала: а я–то сама чем лучше? Причём, сегодня об этих моих занятиях стало известно ребятам из нашей группы. Ты знаешь, как мне стыдно было? Слушай, Танька, а давай хотя бы этим бросим заниматься! Можно каким–нибудь другим способом деньги доставать.

— Интересно, каким?

— Ну, не знаю…

— Вот и я тоже. А это — самый быстрый и, в принципе, неплохо оплачиваемый способ. И не зацикливайся ты так на этом «противно». Просто не думай об этом, и всё.

— Не могу я не думать, — призналась Феникс. — У меня психотип такой: я всё время о чём–нибудь думаю. И вот когда я сосу, я думаю, что очень хотела бы ка–ак его укусить!

— Больная ты! — рассмеялась Танька. — Чё такого? Всё равно весь этот мир — иллюзия, так что для твоего «я» нет никакой разницы, чем занимается тело. Не привязывайся ты к этому так сильно! Реален лишь Брахман, и мы — часть этого Брахмана.

— Ну, я так не считаю…

— А вот это уже — твои личные проблемы, — тут она пропела какую–то шиваитскую мантру. — Ну так что, тебе на завтра «ток» нужен или нет?

— Нужен.

- Ну так бери тогда свой дурацкий видеофон и попытаемся его кому–нибудь скинуть. Если не удастся, используем мой вариант. Я телефоны тех пацанов записала.

Видеофон им, конечно, никому продать не удалось, и весь вечер Феникс как дура таскалась с пакетом в руке. Из автомата Танька звякнула по тем телефонам, что ей рекомендовали знакомые, и в одном месте им сказали, что они могут подъехать прямо сейчас. Ломалась Феникс недолго.

Пацанов было четверо, им было лет по пятнадцать–шестнадцать. Все — качки, на висках — инфогнёзда (сразу видно — бабки у ребят водятся). Танька с Феникс сделали им всё, что они просили, получили шестьдесят рублей и поехали на драгс–точку, где купили себе каждая по семивольтовке, и уже оттуда разъехались по домам. Где достать до завтра двести тринадцать рублей, Феникс и понятия не имела, но думать об этом сейчас ей хотелось меньше всего. Снова воткнув видеофон в розетку, она почистила зубы, приняла душ, поела и, достав из куртки энергокапсулу, принялась ею любоваться. Ей хотелось «удариться» прямо сейчас, несмотря на то, что её пока даже и не начинало ломать. Нет, сказала она себе, сегодня я постараюсь воздержаться от этого. Она снова спрятала капсулу в карман, потом передумала и переложила её в тумбочку. Попыталась почитать, но мысли постоянно отвлекались на эту чёртову капсулу. Семь вольт сразу — это тебе не три, и не пять.

И тут её словно огнём обожгло: Боже, как она могла забыть! Феникс даже рассмеялась над собственной глупостью, а потом помчалась в коридор, где в сумочке обнаружила наполовину пустую восьмивольтовую капсулу, которую ей подарил во дворе один знакомый, когда она на днях случайно встретила. Довольная, она запрыгала по комнате, размахивая руками и ногами. Потом замерла: а что, если сразу поставить все одиннадцать? Господи, Феникс, это будет что–то! Нет, твёрдо сказала она себе, нет, нет и ещё раз нет. Подумай о будущем, подумай о завтра. Сегодня ты заряжалась уже трижды, а этих одиннадцати вольт тебе завтра хватит на два раза… А сейчас ты больше не хочешь заряжаться. Больше не хочешь. Но капсула так красиво блестела в её пальцах, а нейропорт прямо жгло от желания. Нет, ещё раз сказала себе Феникс. Да, сказала она себе ещё раз. Нет. Да. Нет. Да. Да? Да. Одиннадцать? Нет. А давай одиннадцать? Ну–у–у… Устрой себе праздник, сказали ей её чувства. Тут сработала психосоматика: внизу снова начались покалывания. А ты представь, как тебя будет ломать после одиннадцати вольт! Да ну и чёрт с ним, зато представь, как тебе будет классно! Одиннадцать вольт — это не только не три и не пять, но и даже не семь. Одиннадцать вольт — это не только очень высокая интенсивность, но и минут пятьдесят как минимум.