Павел Тетерский - Muto boyz

В начале пятого у меня начали слипаться глаза, и я, невзирая на орущих в соседней комнате «Deftones», плюхнулся мордой в клавиатуру. Видимо, во сне я ворочался — утром мы обнаружили под списком венгерских отелей мешанину из буквочек, цифр и знаков. Чикатило сказал, что она напоминает ему творчество авангардных интернет-писателей.

ТРАНКВИЛИЗАТОР: трамадол

АВТОСАЛОН: Макларен, Вильяме

Чикатило беспомощно клацал по клавиатуре компьютера, который Ваня Семенных установил несколько дней назад. Ваня, как оказалось, был чем-то типа внештатного работника. Всеобщим мальчиком на побегушках, вызываемым по телефону всякий раз, когда большим дядям понадобятся компьютер, видеозапись собеседований или уборка в загаженном кабинете. Дяди, кстати, были круче некуда, но своего офиса никогда не имели: такие парни занимались раньше совершенно другими делами — теми, для которых офис не требуется. Теперь они пытались осесть, остепениться и легализовать капиталы. Для этого они пооткрывали кучу разношёрстных контор по всей Москве — в каждой из них сидели по два-три человека и пытались заниматься чем-то легальным. Одной из таких фирм и была наша «Лауда-Тур». Стриженов знался с дядями на заре своей спортивной юности, а теперь вот вовремя сориентировался в пространстве и подъехал к ним со своей безумной идеей.

Что же касается мальчика Вани — он в течение — дня метался по мере необходимости между всеми этими офисами, как испуганная куропатка, и выполнял указания дядь. Всякий раз, когда он заходил в нашу комнатушку, он прямо с порога улыбался и говорил: «Рад вас видеть». Иногда под конец рабочего дня от него сильно пасло потом.

— Я не могу установить эту долбаную игрушку! — злился Чикатило, пялясь в неприступный серый монитор, на котором одно за другим выскакивали скупые прямоугольные окна. Суть инфо, которую эти окна доносили до PC-пользователя, всегда была одной и той же: если ты хочешь поиграть на рабочем месте — купи себе шахматы.

— Позвони этому бурундуку Ване, — посоветовал я. — Он же компьютерный маньяк, он должен знать.

Чикатило посмотрел на стенку, к которой был прикреплен листочек с «телефонами сотрудников компании «Лауда-Тур». Показать его каким-нибудь конкурентам было бы по меньшей мере стыдно: список занимал четыре куцых строчки, потому что, кроме нас троих и полуабстрактного «офис-менеджера Семенных Ивана», никаких сотрудников в «Лауде» не было.

Чик прислонил к уху телефонную трубку и набрал семь цифр Ваниного домашнего номера. Вежливым голосом автоответчик сообщил, что Иван рад нашему звонку, но, к сожалению, в данный момент не способен подойти к телефону.

Чикатило выругался на автоответчик матом и положил трубку на место. Мы никогда не могли понять, почему дядьки не могли купить Ване сотовый телефон или хотя бы пейджер — они ведь без него были как без рук: пока Ваня изучал компьютер и азы делопроизводства, дядьки увлечённо махали пушками и бейсбольными битами, и теперь заполнять пробелы в образовании было поздно. Персонал же этих самых контор, которые они наворотили, состоял обычно из их родственников, знакомых и родственников знакомых (наш случай был на две третьих исключением), поэтому элементарными навыками там тоже не пахло.

— Слушай, когда уже начнётся эта передача? — спросил Чикатило, с отвращением глядя на Роналдо, пересекающего ярко-зелёный экран стоящего в углу телевизора. — Я уже окосел в этом чёртовом офисе, мне здесь просто нечем дышать.

— Чик, расслабься и посмотри футбол. Нам очень повезло, что сейчас проходит чемпионат мира.

— Я не люблю футбол!!!

— Я тоже когда-то не любил. Попробуй просто посмотреть, и всё. Тебе понравится, тебя вставит.

— Я НЕ ЛЮБЛЮ ФУТБОЛ!!! — взмолился Чикатило загробным воплем, который запросто мог бы стать саундтреком к изобразительному творчеству какого-нибудь Эйч Ар Гигера. Потом он подъехал на своём кресле к стене в углу комнаты, оттолкнулся от неё ногами и ракетой вылетел на середину офиса. Синхронно с этим Таффарел ударил от ворот, и мяч точно так же вылетел на середину поля.

В общем, я понимал Чикатилу — да я и сам, когда не показывали футбол, был примерно в том же состоянии. Ситуация была какой-то критической, блин, ситуация была просто патовой — мы с утра до вечера сидели в этой комнате вдвоём, как тигры в клетке, мерили её шагами из угла в угол и смотрели глупый телевизор. Мы очень надеялись, что всё изменится с приобретением компьютеров, но теперь вот Чикатило уже битый час не мог запустить ни одну, даже самую примитивную игрушку. Похоже, по наущению да Стриженова Ваня установил какую-то хитрую защиту от непрошеных программ. Это начинало действовать на нервы: работать мы всегда ненавидели, но ПОЛНОЕ безделье, помноженное на физическую несвободу и замкнутое пространство, отупляет не хуже усердного бизнеса.

Стриженов забегал к нам в среднем на один-два часа в день — всё остальное время он разъезжал по городу в своём болиде (которого мы уже — после нескольких поездок — начинали панически бояться), якобы по делам. Мы оба знали, что это «очередной случай так называемого вранья»: дел у него было мало, он ПРОСТО разъезжал по городу. Чёрт возьми, у этого толстого парня была реальная зависимость, как от наркотика — если он наматывал на спидометр меньше сотни километров задень, у него начинались ломки. Чикатило как-то раз выдвинул по этому поводу теорию, согласно которой любая вещь может превратиться в наркотик при неумелом использовании. И человек, каждый день пожирающий мороженое или гречневую кашу, через пару лет становится зависимым от этой самой каши — что-то в этом было, хотя оно и звучало не по-научному. Во всяком случае, по отношению к Стриженову эта теория очень даже походила на правду — да по отношению к нему вообще все идиотские теории походили на правду, и мы всё никак не могли взять в толк, хорошо это или плохо.

В любом случае дело не в этом, а в том, что мы целый день сидели вдвоём в этих четырёх стенах и ощущали себя чёрт знает чем, какими-то бумажками с посланиями, закупоренными в бутылку и выброшенными с тонущего корабля. Делать было катастрофически нечего — мы с грехом пополам уже узнали все расценки, договорились со всеми гостиницами, мы вообще подняли всё с нуля: учитывая наш дилетантизм и отсутствие компьютеров, это было просто каким-то подвигом Геракла, типа убийства гидры или расчистки авгиевых конюшен. Когда мы радостно отрапортовали об этом Стриженову, он сказал, что у нас ещё нет лицензии, и начать работать мы не можем.

Это тянулось с самого первого дня нашей работы в долбаной «Лауде». Стриженов возил нас в какие-то префектуры и лицензионные палаты, орал там матом на клерков, стучал своими гирями-кулаками по их столам, обещал проблемы. Но клерки с видом индифферентных акынов продолжали откровенно класть на Стриженова, он их не цеплял своими обещаниями — лицензии как не было, так и не предвиделось, всё это напоминало тухлую воду и не двигалось ни в одну из сторон света.