Дэвид Боукер - Как стать плохим

Каро наслаждалась моей реакцией.

— Ну? — Она схватила меня за плечи и заглянула в глаза. — На что потратим деньги?

Я чопорно поджал губы.

— Полагаю, прежде всего следует разобраться с долгами. Со всеми, включая долги мисс Чайл Конкарн и долги мисс Иви Бигун. Не хотелось бы прятаться каждый раз, как кто-то постучит в дверь.

— Сегодня же все улажу, — пообещала Каро.

Утро пятницы выдалось туманное и морозное, будто на рождественской открытке. Как договорились, в девять часов мы пошли в банк и сняли со счета шестьдесят пять тысяч фунтов. Служащий пригласил нас в офис, и деньги Иисуса вынесли на подносе, пятидесятифунтовыми банкнотами. Нам даже выдали специальную сумку на молнии, чтобы каждый встречный грабитель понял: несем крупную сумму, из-за которой вполне целесообразно прирезать нас в ближайшей подворотне.

Без десяти десять мы уже прохаживались под соснами в ботаническом саду. Туман так и не рассеялся, и деревья тонули в серебристой дымке. Было холодно, но дрожали мы не от этого.

Я хотел взять пистолет Уоррена (на всякий случай — вдруг Иисусу понадобятся не только деньги), но Каро упросила меня оставить его дома. «Даже с пистолетом ты им ничего не сделаешь. Ты вообще стрелять умеешь? Нет. Если Иисус узнает, что у тебя пушка, он решит, что ты что-то задумал. Не надо, Марк, не бери».

Я и не взял.

В пять минут одиннадцатого появился Питер-Скала, с ним шел незнакомый парень, похожий на судебного пристава: квадратная башка на квадратных плечах, дешевый костюм. Скала без Иисуса выглядел намного спокойнее; очевидно, он решил для себя, что мы с Каро никакой опасности не представляем. Он даже извинился за тех амбалов, которых подослал Иисус.

— Такой уж у меня братец. Он даже со мной себя так ведет. Только что сама любезность — и вдруг взорвался.

А это Рак, — представил Питер своего спутника. — Врастает в должника, как раковая опухоль.

Каро поставила сумку с деньгами на скамейку, Рак подошел, расстегнул молнию и вытащил пачку банкнот. При виде денег глаза у него заблестели.

— Обалдеть! — Питер от души рассмеялся. — Здесь все?

— Шестьдесят пять тысяч, — подтвердил я. — Как договаривались.

— Ну вы даете! — восхищался он, — Надо признать, не ожидал. Даже поспорил, что денег вы не принесете.

— Можно идти? — спросила Каро. Скала покачал головой.

— Я должен вас обшмонать.

— Не беспокойся, — мило отозвалась Каро.

— Знаю, фигня это все, — поморщился Питер, — только Иисус велел проверить, вдруг на вас микрофоны висят.

Рак профессионально прощупал нас и провозгласил, что все чисто.

— Вот и хорошо, — кивнул Скала. — А теперь самое неприятное: Иисус сказал, вы еще две штуки должны.

— Что? — изумились хором мы с Каро.

— Я тут ни при чем, — добавил Скала. — Вы же его знаете.

— Откуда взялись лишние две тысячи? — удивился я.

— Иисус сказал, это плата за разочарование.

— За что? — переспросила Каро.

— За разочарование. — Питер кивнул на меня. — Ты его разочаровал, чувак… как тебя там?

— Марк, — ответила за меня Каро.

— Точно. Иисус Марка поводить пустил. Какой-то придурок стал обзываться, Иисусу пришлось его приструнить. А Марк особой благодарности не выказал. Иисус говорит, он вроде даже против был. Отсюда и денежки. Штраф за разочарование. Ты обидел Иисуса.

— Чушь собачья, — простонал я.

Скала собирался поспорить, но передумал.

— А знаешь, я тебя понимаю, — неожиданно заявил он. — Иисус меня уже довел. Но он мой брат. Я от этого старого хрена, да… никуда. Ого, в рифму!

— Может, ты соврешь, что мы заплатили две штуки сверху?

— Боюсь, не выйдет. Иисус у нас в математике рубит.

— А если мы не заплатим? — спросил я. Рак сплюнул.

— Тогда все по-новой, — ответил Скала. — Иисус будет удваивать долг каждый месяц, пока вы снова не обанкротитесь. — Он пожал плечами. — Сам решай, чувак. Только я знаю, что сделал бы на твоем месте.

Я призадумался.

— У меня есть машина, на несколько штук потянет. «Фиат», — сказал я наконец. — Пойдет?

— Гребаный «фиат»? Старушечье барахло. Почему ты на таком дерьме ездишь?

Рак смеялся молча, но его плечи ходили ходуном.

— Не такая уж и плохая машина. — Я покраснел.

— Сколько ей лет? — деловито осведомился Скала.

— Года два.

— И что, я прямо сейчас могу ее забрать?

— Ну да.

На том и порешили. Рак уехал, а Скала взял деньги и пошел с нами, чтобы забрать «фиат».

— Пока не забыл, — заговорил Скала по пути. — Ты раньше это письмо не видел?

Он дал мне мятый листок. На листке оказалось распечатано письмо. Я тут же понял: автор — тот же придурок, который меня доставал.

«Что ты о себе возомнил, пидор вонючий? Думаешь, на тебя хоть одна баба посмотрит, если не приставить ей дуло к башке? Ты, гниль болотная, да я тебе глаза тупым лезвием вырежу, член колючей проволокой отрежу, а потом на раны керосина плесну. На тебя даже течная шавка не польстится, не то что женщина».

— Ну? — вяло спросил Питер.

— Я штук сто таких получил.

— И мы, — кивнул он. — Проверяли — все письма отправлены из библиотек или из Интернет-кафе.

Я протянул письмо Каро.

— Я думал, это дело рук твоего брата. Письма стали приходить, как только я сошелся с Каро.

Скала покачал головой.

— Иисус не печатает на компьютере. И вообще не пишет. Не в том смысле, что неграмотный. Нет, он умный малый. Просто если бы он решил тебя задеть, он бы скорее ножницы взял. — Он нахмурился. — Что, правда не вы?

— Он не писал, — снова ответила за меня Каро.

— А ты? — резко бросил Скала.

— Я тоже.

Скала добродушно улыбнулся. За исключением преступных наклонностей у него было мало общего со зловещим родственничком.

«Фиат» стоял прямо на обочине. Скала обошел его и решил, что тысячи на три машина потянет. Я протянул ему ключи.

— Правильно, — одобрительно сказал Скала. — Зато мой старший братец не будет вам больше в затылок дышать.

Мы стояли на крыльце и смотрели, как он открыл дверцу, сел в машину и заблокировал замок. Потом включил зажигание.

Нас ослепила вспышка, затем последовал страшный порыв ветра. «Фиат» разнесло мощным взрывом. Стоявшую рядом машину отбросило на другую сторону дороги. Искореженное железо, осколки стекла и кровавые куски мяса дождем посыпались на ступени дома, дорогу и проезжающие машины. На ветвях деревьев колыхались пятидесятифунтовые банкноты.

Наши старые добрые друзья — детектив Бромли и детектив Флетт — продержали меня и Каро в участке двое суток. Они допрашивали нас по очереди, надеясь поймать на малейшем расхождении. Впрочем, мы решили говорить всю правду или по крайней мере почти всю правду, так что это представлялось маловероятным.