Маркос - Четвертая мировая война

От честных мужчин и женщин Испании мы знаем только слово братства, только солидарность безо всяких предварительных условий, только готовность слышать, всегда протянутые к нам руки для помощи, приветствия, объятия.

Так что, да простит меня отец Идальго, [98] Отец Идальго — Мексиканский священник, один из героев борьбы за независимость от Испании мы, сапатисты, говорим: «Долой неолибералов! Да здравствуют гачупины! [99] Гачупины — Так в Мексике называют испанцев и потомков иммигрантов из Испании ».

Представляю, что к вам приедет та каталонская группа, которая ужасно играет ранчеры, [100] Ранчера — одна из разновидностей мексиканской фольклорной музыки хотя конечно в исполнении чамбы [101] Чамба — На испанском молодежном жаргоне — работа ей нет равных… И будет еще множество других — из Галисии, из Астурии, из Кантабрии, из Андалусии, из Мурсии, из Эстремадуры, из Валенсии, из Арагона, из Ла-Риохи, из Кастилии-и-Леона, из Кастилии-Ла-Манча, из Наварры, с Балеарских островов, с Канарских островов и из Мадрида. Всем им передай наш огромный привет. Потому что благодаря стольким и таким прекрасным нашим братьям и сестрам, и ото всей бесконечной нежности, что чувствуем по отношению к ним, мы становимся сильнее и лучше.

Что? Что я не включил в этот список Страну Басков? Нет, я хочу попросить тебя, чтобы этим братьям и сестрам ты передал наше особое обращение.

Мне хорошо известно, что этот придворный шут, называющий себя судьей Гарсоном, действуя рука об руку с испанским политическим классом (который так же смешон, как и королевский двор, но только без этого скромного очарования — Как ваше здоровье графиня? — Хорошо, граф, я совершенно не скучаю по шуту Фелипику, потому что этот Пепик ничуть не хуже. Кстати, граф, вам следовало бы застегнуть ширинку, чтобы не приведи господь вы не поимели простуду, единственное что вы можете здесь при дворе поиметь, — и т. д.) осуществляет политику настоящего государственного терроризма, что не может оставить равнодушным ни одного честного человека.

Да, клоун Гарсон объявил нелегальной политическую борьбу в Стране Басков. После всего этого кривляния в шоу для дураков об аресте Пиночета (единственное, что он сделал — это устроил Пиночету отпуск за счет государства), теперь он демонстрирует свою настоящую фашистскую сущность, лишив баскский народ права на политическую борьбу за свои законные права.

И я не говорю это все просто так. Здесь мы познакомились со многими баскскими братьями и сестрами. Они были в наших лагерях мира. Они приехали сюда не для того, чтобы говорить нам, что нам делать, чтобы учить нас делать бомбы или готовить покушения.

Потому что здесь наши единственные бомбы — это чьяпаски, [102] Бомбы — Народные куплеты типа частушек, в Чьяпасе они называются «чьяпасками», а на Юкатане «юкатанками» которые, в отличие от юкатанок, никогда и ни с чем не рифмуются.

Потому что Оливио [103] Оливио — Один из детей сапатистского селения Ла-Реалидад, персонаж многих текстов Маркоса заходит и говорит мне, что если я дам ему шоколадки с орехом, которые мне передали, потому что по слухам я оооо-чень тяжело болен, он мне продекламирует бомбу. «Давай», — говорю я ему, видя, что шоколадки уже цвелые. И Оливио с чувством начинает: «Бомба, бомба: у меня во дворе зацветает апельсин, а сестра твоя — красавица».

Я обижаюсь, не столько за свою сестру, сколько за полное отсутствие рифмы и ритма, но шоколадки Оливио все же даю…

Кроме того, единственные покушения здесь — это против музыкального вкуса, когда я беру гитару и запеваю своим несравненным баритоном «всегда, когда лишку выпью, выходит со мной все не так, тебя одну лишь ищу я, но лезу в чужой гамак». Если Ману Чао [104] Ману Чао — популярный испано-французский левый музыкант и автор текстов, симпатизирующий сапатистам это когда-нибудь услышит — он наверняка немедленно подпишет со мной контракт. Конечно, он готов на все что угодно, только бы не платить нам за те две струны, что он порвал, когда пытался исполнить вместе с сапатистами «Шизофреническую корову». Или это была «Бешеная корова»? Хорошо, если он там будет — привет Ману и скажи ему, что мы простим ему эти струны, при нашей ближайшей встрече на следующей остановке, которая, как известно, называется «Надежда».

И если Ману не захочет подписывать со мной контракт, я уйду в группу Ампаро. Хотя, наверное, придется поменять ее название, и вместо «Ампаронойи» ее назовут «Ампарофобией» из-за того, что мои критики тоже глобализируются.

И наконец, единственное, что нам не хватает, чтобы быть террористами — это призвания, а не средств.

И вот, здесь у нас были братья из Страны Басков и все они вели себя достойно, как и подобает баскам…

Не знаю, будет ли там в вас Фермин Мугуруса, я помню, как один раз, когда он был здесь, его спросили, откуда он, и он сказал «баск», и когда его спросили, «баск из Испании или баск из Франции», Фермин, не колеблясь ни минуты, ответил: «баск из Страны Басков».

Я искал что-нибудь на баскском языке, чтобы отправить это как привет братьям и сестрам из Страны Басков, но почти ничего не нашел, не знаю, может быть проблема в моем словаре, но я искал слово «достоинство» по-баскски и в сапатистском словаре нашел «Эускаль Эрриа [105] Эускаль Эрриа — народ басков, на языке эускади ». Так что спроси их, на правильном ли я пути или мне лучше вернуться.

И наконец, то чего не знает ни Гарсон, ни его шефы, это то, что иногда достоинство превращается в ежа и ай! — что ждет того, кто попытается растоптать его.

Итак, как я раньше говорил, Агуаскальентес должен стать праздником сопротивления — идея, которая совершенно не нравится политическим партиям…

— Все они — мошенники! — перебивает меня Дурито.

— Но… подожди, Дурито, я не говорю о мексиканских политических партиях.

— Я не об этих мошенниках говорю тебе, а о страницах порно в Интернете.

— Но, Дурито, у нас в сельве нет Интернета.

— У нас нет… Звучит похоже на заявления Европейского Союза. А у меня есть. Немного изобретательности и кое-что еще превратили один из моих усиков-антенн в мощный спутниковый модем.

— И могу я знать, постмодерный странствующий рыцарь, почему страницы порно в Интернете — мошенничество?

— Потому что нет ни одной с жучихами, уже не говоря даже о полностью обнаженных, даже в этом белье типа «зубной нити», как его называют.

— Белье… — повторяю я, пытаясь избежать неизбежного, то есть вмешательства Дурито в то, что я пишу, для чего у него более чем достаточно лапок и упрямства.

— Посмотрим….. мммммм…. мммм…. — начинает свое мычание Дурито, уже сидя у меня на плече. — Русский? Ты пишешь Путину? Я бы тебе не советовал, а вдруг он применит по тебе эти газы, которые еще даже хуже, чем те, что испускаешь ты, когда объедаешься фасоли.