Александр Дым - Насилие. ру

Традиции «гостеприимства», кстати, в кавказских краях не сильно изменились спустя десятилетия. Туда достаточно просто приехать, чтобы попасть в неприятности. Мне в 2006 году на стадионе в Нальчике перебили руку куском асфальта, местные жители закидывали камнями сектор приехавших болельщиков, пострадали в том числе и находившиеся среди нас женщины и дети. Я считаю, что футбольные матчи не должны проводиться в городах, где местное население, собравшись в толпу, не просто не обладает необходимой культурой боления, но и является попросту опасным для всех болельщиков гостей и команд (в 2007 году жители Нальчика забросали камнями автобус команды ЦСКА). Футбольные функционеры игнорируют эту проблему и пробитые головы фанов, хотя ее легко можно было бы решить, перенеся матч в любой из более цивилизованных городов.

В этом сезоне мы впервые открыли не только Баку, но и Львов, где играли свои домашние матчи с «Кайратом» (17 человек) и «Пахтакором» (3 человека), а также Днепропетровск (15 человек). В обоих случаях столкнулись с негостеприимством хохлов и вынуждены были махаться. Правда, чудесно съездили в Минск (60 человек) и Донецк (около 50). В столице Белоруссии встретили прекрасный прием, были напоены, накормлены, те, кто захотел, — зависли еще дней на пару. Посетили и другие кавказские города. В Тбилиси было 11–12 человек, четверо доехали до Еревана.

Не могу точно вспомнить, какого года это был розыгрыш Кубка (82-го или 83-го), но 3 было в Сумгаите. Стерлось в памяти, сколько народу посетило Киев, Харьков и был ли кто вообще в Ташкенте и Краснодаре. Но еще припоминаю боевую вылазку в Питер. За несколько месяцев до игры с «Зенитом» мы с Зиновым, слегка подвыпив, погоняли на баскетболе питерских «мясников» — человек 20 (была у них мощная банда за «Спартак»). Питерцы, видать, совсем обиделись. Когда наш авангард человек в 30 прибыл в 6 утра на Московский вокзал, там уже стояли «мешки». В лицо меня и Зину не знали, поэтому сразу заявили — если найдем, завалим. Когда шлялись по городу, ничего такого не было, но ближе к игре обстановка потихоньку накалялась. Неприятным сюрпризом было и то, что матч начинался в 1 час дня, а это значило, что на него не успевала приличная толпа «коней», поехавшая на «собаках».

До игры я успел перемахнуться со Шляпой, их тогдашним лидером. На игре тоже были небольшие наезды, но махач «зенитчики» решили перенести на вокзал. Однако махач начался сразу по окончании игры, после того как ленинградец Беломор кинул бычком в нашу девушку. Свалку менты растащили, но в метро я все же Беломора отловил, и парень в тот день получил очень неслабых пи…лей. На вокзал их приперлось очень много, но действовали нерешительно, все крутились вокруг да около. Нескольких наших молодых, отбившихся от кучи, все же забили, но основную толпу тронуть побоялись. Когда все же они решились на акцию, к перрону подъехало сразу две «собаки», наполненные опоздавшими армейцами. «Зенитчики» сели на жопу — хорош, мир, дружба. «Кони», с досады, с ходу окучили тех, кто больше всего выступал, и ситуация как-то сразу нейтрализовалась. Позднее «зенитчики» не раз выступали с агрессивными намерениями.

В 1983 году было несколько мощных акций как в Питере, так и в Москве, а все это безобразие закончилось в 1985 году, когда 115 «коней» на Кубковом матче прошлись таким кровавым маршем, что питерцы после него более не решались враждовать не только с нами, но и с Москвой вообще. С тех пор дружба с «Зенитом» довольно крепка, несмотря даже на то, что в последнее время участились излишне экстремистские высказывания отдельных представителей с обеих сторон, которые подрались меж собой по пьянке и призывают последовать их примеру.

Сезон 82 года мы заканчивали, имея сильную, хотя и немногочисленную банду, и, несмотря на лживые заверения некоторых спартаковских старых, они уже тогда с нами считались. Несмотря на все — первую лигу, неудачную игру ЦСКА и прочее, мы всегда оставались боевой и дружной бандой. Это явление и сформировалось на начальном этапе деятельности фанов ЦСКА и переросло теперь в движение, называемое «WARRIORS».

«Мы находились в состоянии войны на каждом матче».

Я не ставлю своей целью изложить на страницах этой книги историю только армейского движения (мне интересны все!), поэтому ради объективности считаю необходимым осветить вопрос и с точки зрения «спартачей».

Рассказывает Старый:

Весь советский фанатизм создали мы — спартаковские фаны. Первые красно-белые появились в 1971–72 гт. Сначала было не движение, просто собирались на играх «Спартака» модные молодые люди — хиппари, которые и по стилю, и по поведению отличались от всей серой советской массы. На основе этого течения в 1972 г. была создана первая группа в количестве 50 человек, которая назвала себя «фанатиками» (производное от этого слова — «фанат»). Все термины, кричалки были придуманы в те годы. На выезды тогда, конечно, никто не ездил.

Изначально собирались на Южной трибуне Лужников (сейчас это трибуна Д). Их гоняли, и они позже перебрались на «восток» (сейчас трибуна С), туда, где в 1980 г. поставили Олимпийский факел. Первые статьи о фанатах появились в прессе в 1975 г. в «Вечерней Москве», где рассматривался и позитив, и негатив этого явления.

Первый шарф в полоску появился в 1974 году у фаната Саши Заплаткина; до этого, кроме маленьких красно-белых флажков ничего не было.

В 1976 году вся «основа» первой волны перестала ходить на футбол. «Спартак» вылетел в 1 лигу, однако вопреки мрачным прогнозам произошел не спад, а мощный подъем движения, это движение сразу стало модным.

Начиная с 1976 по 1981 г. фанатизм рос в геометрической прогрессии. Это был золотой век нашего движения. Именно тогда, в 1977–78 гг. у руля красно-белого корабля встали такие лидеры и авторитеты, как Рифат, Софрон, Афоня — старший, Анчута, Батя, Живой, Никита, Германия, 39-й, Вельвет, ждановские и преображенские группировки.

В те годы наш фанатизм имел и организацию, которую, фактически, возглавлял Рифат. Он был человеком с хорошими лидерскими задатками. Он фактически придумал организацию наподобие «тимуровской». Вся «мафия» делилась по районам, и в каждом районе был центровой, с которым была связь. Так что, если надо было собрать людей, просто делались звонки центровым, и нужное количество собиралось в любом месте и в любое время. Я подозревал, что для Рифата фанатизм был чем-то похожим на игру. Сам он был учителем, педагогом по образованию. С малышней ему было возиться то ли по приколу, то ли по предназначению.

Все акции того времени разрабатывались им. Вспомнить хотя бы знаменитую «Операцию Акварель — 80», когда исписали краской всю Москву. Сейчас уже точно не помню, но эта акция была приурочена какому-то событию: то ли кого-то повязали, то ли в ответ на еще что-то. В любом случае это была акция протеста.