Тим Скоренко - Сад Иеронима Босха

Он подтащил Джереми к скамье и спустил штаны. Остальные смотрели на Марко со страхом, потому что он мог убить любого одной левой. Он достал член и потряс им у лица Джереми. Тогда Джереми вытряхнул из рукава нож и одним движением отхватил Марко его огромный агрегат и половину мошонки.

У Джереми всегда было при себе оружие. Ножи, заточки, лезвия. Когда кидают в обезьянник, не слишком-то внимательно обыскивают. Его ощупали, похлопали по бёдрам. Но о небольшом ноже, пристёгнутом к запястью, никто не догадался. И Джереми воспользовался им по назначению. Как ни странно, он никогда не убивал людей. Калечил не раз. Но убивать — нет. Джереми не знал, что такое ярость, исступление. У него было линейное мышление: бьют — нужно отбить. Ударили — нужно ответить. Всё дерьмо, которое он делал, совершалось сознательно. Состояние аффекта — это не про Джереми, нет.

Марко Карпацци упал на пол, обливаясь кровью. На крик тут же прибежал полицейский. Джереми уже вытер нож об одежду и спрятал обратно в рукав. Первым делом полицейские вынесли орущего Марко. После этого они стали бить всех, кто попадался им под руку. Всё могло кончиться иначе. У Джереми нашли бы нож и избили его до потери сознания, а к списку преступлений добавился бы ещё один пункт. Но в этот момент в комиссариате раздался звонок.

«Это из Ватикана. Им нужен этот новый ублюдок, который поцеловал Папу», — сказал дежурный полицейский, переключая на комиссара. Комиссар слушал в течение трёх минут, а потом лично направился в обезьянник. Его появление остановило суматоху.

«Что здесь происходит?» — спросил он.

Ему объяснили.

«И у кого нож?»

Заключённые тут же указали на Джереми.

Комиссар молча стоял и смотрел на этого урода. Джереми сидел на угловой скамье в развязной позе и пялился на комиссара с наглой улыбкой. Он не до конца сознавал, что ему грозит.

Но ему уже ничего не грозило.

«Этого — ко мне, быстро», — сказал комиссар.

Джереми выкрутили руки, отобрали нож и повели в его кабинет.

Кампаски — это фамилия комиссара. Потом он напишет книгу о том, как разговаривал с Мессией. Как тот скромно и разумно отвечал на его глупые вопросы, как научил его жить иначе, вдохнул мир в его озлобленное сердце. Вы видели Кампаски. Он пошёл на повышение и теперь работает в управлении госбезопасности.

Как ни странно, впоследствии Джереми встречался с бывшим комиссаром. Они беседовали на равных. Но это было гораздо позже. После того, как Джереми научился жить в нормальном обществе и общаться с людьми.

А тогда, в комиссариате, он сидел напротив Кампаски и нагло смотрел ему в глаза. Джереми был полон сознания собственного величия и храбрости. Те, с кем он поспорил, должны были увидеть по телевизору, что он выполнил свою часть пари. Он ещё не знал, что Папа жив. Он не обратил на это внимания, когда его волокли к полицейской машине.

Кампаски был единственным человеком в участке, у кого в кабинете был телевизор. Он смотрел трансляцию похорон. Поэтому он знал, что произошло. Он видел ошеломлённые глаза Папы Бенедикта XX, он видел сам момент поцелуя — он видел всё. И поэтому хотел лично допросить Джереми Л. Смита, до того как нагрянут «гвардейцы кардинала».

«Имя?» — спросил Кампаски по-итальянски.

«Пошёл ты в задницу!» — ответил Джереми по-английски.

Кампаски перешёл на язык задержанного.

«Имя, фамилия», — сказал он.

Джереми повторил свои слова.

Кампаски понял, что ничего не добьётся, если будет спрашивать напрямую. Но ему хотелось узнать что-нибудь о сидящем перед ним странном человеке.

«Ты знаешь, что Папа, которого ты поцеловал, жив?»

Он увидел заинтересованность в глазах Джереми и понял, что движется в верном направлении. Тогда он запустил воспроизведение. Как и многие другие верующие, комиссар Кампаски записывал трансляцию на видео.

«Смотри», — сказал он.

Это вообще странно, когда вам показывают вас самих. Вы когда-нибудь проходили мимо отдела видеотоваров в крупном универмаге или на выставке? Обычно вас снимает демонстративно установленная камера, и эти кадры транслируются на самом большом экране. Полюбуйтесь на себя по телевизору. Покажите себя прохожим. Станцуйте прямо здесь — может быть, вас заметит какой-нибудь продюсер. Это нормально.

Даже при просмотре обычной любительской видеозаписи со своим участием вы будете недовольны всем. Вам будут казаться глупыми выражение лица, жесты, движения. Вы будете уверены, что все прочие участники записи выглядят лучше вас. Вы станете подмечать неудачные ракурсы, неуклюжие движения, ужимки. Ловить не к месту сказанные фразы. Вы будете недовольны, я вам гарантирую.

Джереми был доволен. Как идиот, который видит себя в зеркале. Он вдруг обнаруживает, что, если показать зеркалу язык, оно отвечает тем же. Смотрите, вот он я: вот моя бритая голова, вот косые глаза, вот нитка слюны изо рта. Любуйтесь.

Джереми смотрел на собственные передвижения в очереди к гробу. Вот он у изголовья, вот он обходит гроб, вот подбегает к мертвецу и целует его в лоб. Джереми сидел перед комиссаром Кампаски и улыбался.

«Смотри внимательно», — сказал комиссар.

Камера ведёт Джереми. Вот к нему подбегают рослые охранники, бросают его на землю, разбивают лицо об пол. Вот его волокут в машину. И вдруг камера резко переключается. Перед нами — Карло Баньелли, сидящий в гробу. Живой.

«Ты знал, что он жив?»

Это синдром «Секретных материалов». Если Малдер видит что-то, выходящее за рамки нормального, он тут же рвётся это исследовать. Он хочет заглянуть в самые секретные правительственные документы, найти всё, что скрывается от обычного человека. Хотя это расследование никому не нужно. Это просто от отсутствия у него допуска требуемого уровня, и не более того.

Кампаски — такой же. Ему очень хочется забраться туда, куда иной раз не допускается сам Папа Римский. Это подземелья и архивы Ватикана. Это скрижали Завета где-то под собором Святого Петра. Это тайны египетских пирамид. Добро пожаловать в «Код да Винчи» Дэна Брауна. Кампаски впервые почувствовал себя так близко к легенде.

Он ждал ответа. Но Джереми Л. Смит, ваш Мессия и Спаситель, не сказал ничего хорошего. Он взял со стола декоративную чернильницу из дутого стекла и со словами: «Пошёл на хрен, урод», — запустил в голову комиссару.

Когда кардинал Лючио Спирокки вошёл в комиссариат, всё уже успокоилось.

«Сюда», — холодно сказал ему Кампаски. Комиссар прижимал ко лбу компресс. Кардинал не стал спрашивать, что случилось. Он уже догадался, что с Джереми не всё так просто.

Они спустились к обезьяннику. На полу чернели засохшие пятна крови Марко Карпацци. Кардинал подошёл к клетке и жестом подозвал Джереми. В ответ Джереми Л. Смит спустил штаны и показал задницу высшему ватиканскому духовенству. К этому моменту Микеле Обала уже припал лицом к решётке и плакал. Если бы он обернулся и увидел задницу Джереми, последнему не поздоровилось бы. Но этому маленькому говнюку всегда везло.