Тим Дорси - Большой бамбук

Форд на мгновение обернулся:

— Тише.

— А «Центральный вокзал»? — поинтересовался кто-то из компании.

— Это самый большой, — пояснил Форд. — Таким могут наесться двое.

— Ну, я не знаю. — Парень посмотрел на приятелей. — А вы что скажете, пацаны?

— …принесла нелегкая!

Покупатель резко обернулся к прилавку. Форд нервно улыбнулся.

— Ты что-то сказал?

— Я ничего не говорил.

— Не ты. А вон тот чувак за твоей спиной.

— Я ничего не слышал, — произнес Форд. Он уже успел обратить внимание на якорь, вытатуированный на руке у потенциального клиента.

— Зато я слышал. Сказал, еще как сказал. Это он в наш адрес?

— Не обращайте внимания, — заступился задруга Форд. — Просто у него был тяжелый день.

— У меня тоже был тяжелый день. И вот теперь мне захотелось бублика, а кто-то из нас, не показывая пальцем, меня опускает.

— Ты когда-нибудь работал в торговом центре? — огрызнулся Марк и постучал пальцами по циферблату наручных часов. — Мы уже четыре минуты как закрылись. Но нет, мы не имеем права пойти домой, потому что ты никак не можешь выбрать себе гребаный бублик.

Марк решил, что у него галлюцинация: парень буквально с места перепрыгнул через прилавок. Форд, видя, что дело приняло нешуточный оборот, попытался загородить собой друга и даже вскинул руки — мол, сдаемся.

— Мы дадим вам бубликов бесплатно. Тебе и твоим друзьям. Любых, каких только захотите. В любом случае нам их придется выбросить.

— Если только он извинится, — произнес нападающий. Было видно, что он по-прежнему зол.

— Что-что? — переспросил Марк.

— Марк, заткнись, тебя не спрашивают! — рявкнул на него Форд, после чего прошептал себе под нос: — Черт, а ведь я собирался пойти домой и посмотреть «Тренировочный день»!

— «Тренировочный день»?

— Ну да. Прошлой ночью я смотрел «Плохого лейтенанта», и мне хочется узнать, что будет дальше.

— Черт, я, случаем, не ослышался? Повтори, что ты только что сказал!

Форд отскочил назад и снова вскинул над головой руки.

— Только не надо меня бить!

Но нападающий теперь сиял от уха до уха.

— Да ведь это два моих самых любимых фильма!

— Не два, а один.

— Что ты имеешь в виду?

— А ты посмотри их один за другим. «Плохой лейтенант» — это скромный малобюджетник. А когда снимали «Тренировочный день», продюсер просек, что на сюжете можно срубить хорошие деньги, и просто добавил спецэффектов.

Парень задрал голову куда-то вверх, словно искал на потолке подтверждение, затем кивнул.

— Знаешь, а ты прав, — произнес он и протянул руку. — Педро Хименес.

Форд ответил ему рукопожатием.

— Форд Элмен.

— Обожаю кино! — произнес Педро.

— И я тоже! — ответил Форд.

— Эй! — окликнул их Марк. — Сколько можно тянуть резину?

— Заткни пасть! — огрызнулся Педро. — Я еще не решил, что мне делать с тобой.

Марк взял швабру наперевес, словно штык.

— Тогда почему ты не там? — Педро вновь обратился к Форду.

— Где там?

— В кино! На хрена тебе гнить за прилавком?

— Тебе легко говорить! — возразил Форд. — Можно подумать, мое желание играет какую-то роль.

— Ну, не как ведущий актер, — усмехнулся Педро. — Там ведь миллион самых разных работ. Главное, что ты любишь кино и находишься в киношной столице мира. И при этом продаешь бублики! Вот я, например, работаю в кино.

— Ты?! И что ты делаешь?

— Работаю в отделе реквизита на студии «Вистамакс». Через дорогу отсюда, — ответил Педро. — Я там вкалываю не первый месяц и иногда даже замещаю плотника. Собственно говоря, когда-то я этим и занимался — весь день махал молотком под палящим солнцем, забивая гвозди. А теперь строю декорации в студии, где работают кондиционеры. Да и платят не в пример больше. Так что я хотя бы на шаг приблизился к своей мечте.

— И что за мечта?

— Сняться в кино. Мечтаю с тех пор, как посмотрел «Дикаря». Сначала мне хотелось стать серьезным актером. Я даже переехал в Нью-Йорк и начал пробоваться на роли в разных бродвейских театрах. Три-четыре раза в неделю на протяжении полугода. Заучивал реплики, репетировал в тесной квартирке, которую снимал вскладчину с одним парнем, но единственное, чего я достиг — меня пригласили изображать оловянного солдатика в универмаге. Только и эту роль я умудрился профукать.

— А что случилось?

— Все время, пока я работал там, меня не оставляла одна мысль. Не будь неблагодарным, говорил я себе. Ты приехал в Нью-Йорк, чтобы стать актером. Значит, будь им. И я мысленно твердил самому себе: «Ты стойкий оловянный солдатик. Ты стойкий оловянный солдатик». В один прекрасный день я слышу, как охранники кричат: «Держите вора! Держите вора!». И мимо меня пробегает этот парень. Но ведь я солдат, подумал я, и, оставив свое место, как был, в казенной форме, с румяными кругами на щеках, бросился ему вдогонку по Пятой авеню.

— И тебя турнули?

— Нет. Я ведь поймал вора. Веришь мне? Кто бы мог подумать, если учесть, что на мне был высоченный кивер с ремешком под подбородком. Я догнал его и мигом скрутил на углу Пятьдесят седьмой улицы.

— И за это тебя погнали.

— Нет. Просто я играл по системе Станиславского.

— И?

— Я ткнул его штыком. Штык, как ты понимаешь, был бутафорский, резиновый, но желтые газетенки опубликовали снимки, которые сделал какой-то турист. Начальство сказало мне, что это не та слава, какой бы они желали для своего универмага. Вот тогда-то я и приехал сюда, нашел работу в отделе реквизита и со временем дорос до дежурного плотника.

— А что делают дежурные плотники?

— Например, какой-нибудь капризный режиссер вдруг решит, что там, где сейчас окно, ему нужна дверь. Тридцать минут — и дверь готова.

— А звезд тебе приходилось встречать?

— Постоянно. Их тут у нас именуют Талантами. Все остальные — съемочная группа, Команда. Те, кто за обедом обтяпывает разного рода сделки, — это Пиджаки. На съемочной площадке Команде строго-настрого запрещено заговаривать с Талантами. Мой совет — лучше вообще не смотреть в их сторону. Кто знает, какая их муха укусит? Одно словечко от Камерон, и на следующий день на площадке будет новый дежурный плотник.

— Да, похоже, работенка у тебя не подарок.

— В принципе в этом есть свой резон. К Талантам постоянно пристают на улице, вот им и хочется хотя бы на работе тишины и спокойствия. И если ты член съемочной группы, то лучше делай свое дело, как будто их рядом с тобой нет. Перерывы между съемками эпизодов иногда затягиваются, а Таланты тоже люди. Иногда им хочется перекинуться с кем-то словечком. Они могу подойти к тебе и заговорить, и ты отвечаешь на их вопросы «угу» или типа того, а сам тем временем делаешь свое дело, словно это они пристают к тебе и мешают работать.

— То есть в некотором роде, — сделал вывод Форд, — на съемочной площадке актером становится любой.