Петр Воробьев - Горм, сын Хёрдакнута

– Пугало!

В окончательное подтверждение своих слов, гутан треснул стояльца посохом по голове. Серый со стуком и потрескиванием ссыпался в кучку, из которой к ногам кузнеца выкатился череп. Поверхность кости была странно изъедена, словно кто-то наковырял в ней сотни маленьких лунок.

– Кто ж такие пугала ставит, из мертвых костей, – один из ватажников потер свой лоб, потом шею коня янтарной собачкой.

– Это, вы свое дело делайте, а мы тут подождем, – Ускучея попятил коня.

Подобрав поводья справа, Гуннбьорн пустил лосей шагом в объезд трупья. Реккимер с посохом пошел впереди. За поворотом долины, которую правильнее было бы уже назвать ущельем, стал виден подъём, шедший через развалины безымянного города. Примерно в двух поприщах от кузнецов, дорога заканчивалась казавшейся небольшой на расстоянии расселиной в склоне скалы.

– Хоть охрана эта отвязалась, – негромко обратился старший кузнец к товарищу. – Подряжался волк овчарню стеречь…

– Они думают, мы сокровище какое везем? – Реккимер окинул взглядом возок, сделанный в Альдейгье, легкий, на высоких колесах с тонкими спицами и стальными ободами.

Груз составляла полудюжина бочек с порохом, для защиты от сырости снаружи залитых корчажным дегтем и оклепанных поверх оловянным листом. К тому же, каждая бочка была обернута в овечью шкуру, чтоб чего не вышло. Что понадумали по поводу этой необычной клади Ускучея и его гулящие дружки, угадать было трудно. Гуннбьорн потравил правый повод, чуть прибрал левый, возвращая лосей на дорогу, и оглянулся. «Охранники,» хоть и в приличном отдалении, шагом ехали за возком, развернувшись веером.

– Как бы их отвадить, чтоб не полезли в пещеру, как фитили зажжем? – опять вполголоса спросил кузнец на облучке.

– Больно ты жалостлив, о собственных грабителях печешься, – Реккимер нахмурился. – Полезут, так поделом.

– Я больше волнуюсь, чтоб фитили не повыдергали, – Гуннбьорн двинул головой влево-вправо. – Тебе тоже кажется, за нами смотрит кто?

– Точно, – гутан запустил свободную от посоха левую руку за полу свиты.

Долина была тревожно тиха – ни птичьего клика, ни посвиста сурка. Муж Найдены (и теперь уже, по времени судя, отец еще не виданного дитяти) снова завертел головой – ему мерещилось движение, порхающие тени на краю поля зрения. Впереди и вверху раздался странный стрекот, будто две стрекозы летели навстречу возку.

– Кернун, праотец лесной! – Реккимер указал посохом.

Со стороны пещеры, в неестественно бесцветном небе показались две крылатых тени. Их размер было довольно трудно оценить – Гуннбьорн сперва решил, что размах крыльев был как у совы. Сами по себе, эти крылья не двигались, но над кончиком каждого из них что-то вертелось и стрекотало. Более того, между парами крыл были закреплены открытые челны, чуть шире спереди, чуть уже сзади, и в них сидели мохнатые и ушастые зверьки наподобие поморянских собачек. Стрекот стал громче, передовой летучий челн описал круг над головами кузнецов и стал снижаться.

Ветер от бешено крутившихся лопастей, как у пары мельничных ветряков, чуть не сдул Гуннбьорна с телеги. Лоси прижали уши и опустили головы. Из-за вделанной в переднюю часть челна прозрачной, как хрусталь, пластины, высунулся зверь – он был не с поморянскую собачку, а с крупного волка – и рявкнул на вполне понятном танском:

– Прячьтесь в развалины! Сейчас… – волк воздуха искал нужное слово. – Сейчас как гробанет!

Лапами, одновременно похожими и на руки, потянув за сплюснутое колесо, прикрепленное к подвижному рычагу, зверь вновь привел до того висевший почти неподвижно челн в быстрое движение. Пока стрекот затихал с почти оглушительного до еле слышного стрекозиного, Гуннбьорн, спрыгнув с облучка, потащил напуганных лосей в поводу к торчавшим слева от дороги остаткам башни. С небольшим запозданием, Реккимер закрыл рот и бросился ему на помощь. Едва кузнецы успели довести возок до шедшей полукругом давней стены, небо расколола ярко-зеленая вспышка. В последовавшей за ней тьме что-то перевернуло возок, сбило лосей с копыт, и бросило Реккимера и Гуннбьорна наземь. Раскатистый гул сотряс долину. На землю посыпались камни, горящие ветви, и древние кирпичи.

Встав на перевернутый возок, с которого раскатились пороховые бочки, Найденин муж взглянул через стену в сторону пещеры. Весь каменный склон над ней осыпался, полностью погребая вход. Между обломками скалы играли, постепенно сходя на нет, зеленые всполохи, а к небу над ущельем непонятно как на глазах возвращался синий цвет.

– Что ж, не нас одних Звана послала дыру запечатать? – Реккимер успокаивал лося-вожака, гладя его за ушами.

– Только что-то эти меховые на Свентаниных крылатых духов непохожи, – Гуннбьорн спрыгнул с возка и пошел за первой пороховой бочкой. – Хоть повезло, что порох не шарахнул.

– Когда охотник уток из лука стреляет, сам за ними в болото лезет? – гутан налег на борт возка, пытаясь перевернуть его в правильное положение.

– Охотник собаку пошлет, если есть, только что это ты вдруг?

– Крылатые духи крылатых собак послали? Помоги, один я его не переверну! А может, это и не Свентанины псы вовсе, а, к примеру, из дикой охоты Тарани Громовика?

– Кого?

Кузнецы, хоть и не были сильны в божественном, зато споро поставили возок колесами вниз и принялись собирать пороховые бочки, когда к ним приблизился несколько потрепанный Ускучея, а с ним – четверо ватажников. Все пятеро держали в руках мечи.

– Невмочь то, что в бочках, получить? – Гуннбьорн подобрал с земли тлеющую с одного конца ветку, другой рукой потянув за лямку и вытащив из-за спины железную свирель. – Что ж, получайте!

Кузнец повернул свирель отверстиями слегка расходившихся в стороны трубок к ватажникам, ногтем сковырнул крышку с отверстия в основании, и ткнул туда ветвь. Грохнуло, из дырок выпростались огненные языки, отброшенный отдачей Гуннбьорн остался сидеть на земле с ушибленным задом, а Ускучея и двое горе-охранников упали навзничь, с кровью, хлещущей из многочисленных дыр в их туловищах и лицах. Третий ватажник осел на колени, схватившись за горло, булькая, и хрипя. Бегство четвертого остановил гутанский метательный нож, воткнувшийся между лопаток.

Хан спал у двери, свернувшись в пушистое кольцо и прикрыв нос хвостом. Мордой, глазами, и общими размерами пес архона слегка напоминал кинокефалов, невозвратимо давно виденных Тирой в развалинах, но его передние лапы никак не походили на руки. Йи Ха, собака из-за моря, лежала, прислонясь боком к Хану, и внимательно слушала разговор, приподняв одно ухо.

– Если правильно сделать из дерева и шелка парящую птицу, она будет неплохо летать, но как урядить, чтоб крылья махали? Я долго думал, потом решил сперва попробовать что-то попроще, – коротко стриженный схоласт-варвар с неблагозвучным именем Кнур указал на горелку с китовым жиром. – Дым идет вверх, стало быть, если найти способ его поймать…