Diamond Ace - [Black One]. Сборник рассказов

Признаюсь, мне стало страшно. А как вы думали? Я помню тех "мужчин", с которыми играла моя тетя.

Обезьяны, высасывающие бананы из влагалища.

Самцы, прикидывающиеся женщинами.

Пожиратели дерьма.

Но в тот вечер тетушка решила испробовать нечто принципиально новое:

– Сейчас ты закроешь глаза и заткнешь уши. Я покажу тебе, что такое сквик…

Я слышал, как она кричала. Нет, это был страшнейший нечеловеческий вопль. Знаете, что она сделала? Вырвала свой собственный глаз.

Сквик – это проникновение полового члена в глазницу.

И я делал это. Пока тетушка совсем не остыла.

Сначала надоедает любить. Потом жить по правилам. Далее хочется экспериментировать. И с каждым разом вам будет хотеться чего-то более изощренного. Как моей тёте.

Вы будете искать продолжение того, от чего вы получаете кайф. Как Милли.

Удовлетворенность – опаснейший наркотик.

Вы не сможете остановиться, пока не окажетесь на дне. Как те самые товарофилы, которых насилуют в гипермаркетах. Как мои родители, умершие от цирроза печени.

Счастье – самая страшная смерть.

* – Демокрит.

** – Ричард Матесон.

Они сказали, что скоро мы окажемся в раю. Архангел переплавит свою трубу на кольца, и то чистилище, в котором находился каждый из нас все

эти годы, станет эдемом.

И мы верили. Жадно поглощали надежду, словно суперкалорийные батончики "Марс" или "Сникерс". Включая телевизор, снимали обертку, делали громче,

оголяя тем самым рецепторы, и пожирали светлое будущее.

Миллиардами репортажей.

Триллионами эфиров.

Килотоннами известий.

Вы спросите: "А о чем, собственно, речь?"

Мария Эрнандез из Нуэво Ларедо донашивала маленького Хесуса…

Анаксагор утверждал, что не он потерял Афины, а они его. Все бы ничего, но мудрейший не учел один простой факт – жить несчастным сравнительно лучше, нежели несчастным умереть. Это самый простой способ избежать ответственности – прикончить себя. Прикрыться благими намерениями, сказать, что самоубийство – некий конформистский шаг, средний палец недоразвитым людишкам, непонимающим тонкой умственной и душевной организации суицидника. Неинтересно, когда человек умирает от рака, или бешенства. Дайте нам простреленные головы и передозы.

Синие от удушья лица и океаны крови.

И мы сделаем из усопшего мученика. Механизм причисления к лику святых весьма прост, благодаря средствам массовой информации. О покойнике можно сказать все, что угодно, в суд он точно не подаст. А родственники, получив некоторую сумму денег, даже и не подумают обращаться куда бы там ни было со своим несчастным иском. Не обращали внимания:

"После двадцатой победы на ринге, немецкий боксер был назван спортивными критиками новым Мохаммедом Али"?

И неважно, что все схватки были проведены с бойцами, рейтинг которых неимоверно низок. Главное – дать людям надежду на какое-то чудо. Рекламная машина целует обывательский череп. Позже, ненавязчиво откусывает немного краевых извилин, бурит скважину до самого эпифиза и закачивает тысячи баррелей веры, не прошедшей даже первичной переработки. Сырые нравоучения овладевают духом. И ваш хваленый бог становится жалким мифом, по сравнению с "новоиспеченной Леди Гагой", или "возродившимся Майклом Джексоном".

– Спасибо, мистер Санрайс. Думаю, достаточно.

Я говорю, что еще даже не рассказал о том, кем работаю. Ах, да. Все, сказанное выше, слушали ученики третьего класса. Джейк позвал меня в качестве отца на "день родительской профессии" в начальной школе. У него есть и свои мама с папой. Но мы с Джейком друзья. А с отцом у парня напряженные отношения. Да и вряд ли его непросыхающий создатель, работающий "отделителем" желтков от белков на кондитерской фабрике, смог бы заинтересовать столь юную публику. А еще, мне удалось зацепить и саму мисс Палмер, которая вот-вот перебьет меня в очередной раз:

– Я благодарю вас, Джек. Но нам нужно послушать еще несколько родителей.

Она судорожно вытирает ладони о подол юбки. Постоянно поправляет прическу, протирает очки и делает вид, будто сейчас икнет. Жалкая попытка выказать свою безучастность в отношении меня. Да, все люди обманывают, но куда чаще – недоговаривают. Зачем пытаться изображать безразличие, когда от тебя веет промокшим нижним бельем за несколько метров? Я сел в конце класса, а на авансцену вышел крепкий чернокожий мужчина и начал рассказ о профессии полицейского. Как это опасно: жрать пончики и перекладывать бумаги с места на место. Я протягиваю визитку мисс Палмер, в которой нацарапал предложение встретиться в помещении для персонала по окончанию открытого урока. И она придет.

Секс среди ведер и сохнущих на батареях половых тряпок обладает особым шармом. К случайному грохоту утвари присоединяются шлепки об упругие бедра учительницы Джейка и ее нескончаемые стоны. В лучших традициях фильмов мистера Хефнера*, картину дополняет незатейливая музыка, смешанная с треском радиоприемника, установленного здесь уборщиком по имени Лали. С окончанием композиции, в эфир пустили новости. В ту секунду, когда от оргазма у мисс Палмер подкосились ноги, передали довольно интересное известие:

"В Нуэво Ларедо девушка по имени Мария Эрнандез заявила, что вынашивает божьего сына".

Я спрашиваю мисс крикливую Палмер, не кажется ли ей это странным. Она сказала, что нисколько. Безусловно, сейчас у этой не совсем юной леди проблемы немного иного масштаба. После столь замечательного порно-представления для нас двоих, она отправится домой и начнет перекладывать обломки одинокого существования из одного угла в другой, включив последнее шоу Опры**, столь обожаемой ей по сей день. Она понимает, что совершила ошибку, отпугнув очередного кавалера в моем лице, отдавшись в школьной подсобке. Мисс рефлексия Палмер решит, что я считаю ее шлюхой. Психосоматика. Сами женщины порождают подобное мнение.

Сразу дала – потаскуха.

Не дала сразу – хитрая потаскуха.

Долго не давала – латентная потаскуха.