Даниэль Одье - Интервью с Уильямом Берроузом

Звучит хор — фразы, предназначенные для РУ

Стоять

Лежать

Лифты, аэропорты, ступеньки, лестницы Оставаться внутри Оставаться снаружи

Уличные знаки, дверь, таблички, люди в очередях у ресторанов и театров Быть мной Быть другими

Таможенники проверяют паспорта, мужчина показывает документы в банке чтобы обналичить чек

Присутствовать

Отсутствовать

Люди смотрят фильмы, читают, сидят перед «ящиками»…

«Нарезка» из этих образов и звуков крутится несколько минут подряд по семисекундной петле.

Врезаем страшные картинки

Стоять

Лежать

Лифты, аэропорты, ступеньки, лестницы, виселицы, кастрация Оставаться внутри Оставаться снаружи

Таблички на дверях, операционные… доктор бросает в бачок окровавленные миндалины, аденоиды, аппендикс

Присутствовать

Отсутствовать

Люди смотрят фильм… эфирная маска, эфирное головокружение… треугольники, сферы, прямоугольники, пирамиды, призмы, спирали уходят и приходят в строгой последовательности появилась спираль, две, три… спираль пропала, пропали две спирали, три

Уходящая спираль прямо по центру, две уходящие спирали справа и слева, три спирали слева справа и по центру пропадают, четыре спирали слева справа по центру и сзади пропадают

Появляется спираль, две, три, четыре спирали… спирали света… закручиваются, закручиваются, все быстрей и быстрей, ребенок, пожираемый крысами, виселицы, электрические стулья в действии, кастрации…

РУ можно врезать в виде самых обычных сцен, укутывая планету дымом страха…

РУ — это встроенная полицейская сила, вооруженная страшными угрозами. Не хочешь быть милым бойскаутом? Ладно, будешь скотиной отправишься на бойню там тебя повесят на крюк.

Вот ностальгическая реконструкция древних методов майя: инакомыслящих рабочих пытают до смерти в темнице под пирамидой… Юноше дают мощный галлюциноген и возбудитель… Раздевают и сдирают кожу… Темные боги боли восстают из незапамятной грязи времен… Птица Хааб верещит и смотрит на процесс голубым глазом. Прочие — крабы от пояса и выше, клацают в экстазе клешнями, пляшут, подражая освежеванному. Писцы вырезают иероглифы… Вот юношу помещают в медную форму в виде многоножки и бережно опускают ее на ложе из раскаленных углей… Жрецы золотыми когтями выковыряют мягкое мясцо из скорлупы… Какого-то юношу сажают на муравейник, обмазав жертве глаза и гениталии медом… Других придавливают и волокут по деревянным корытам, наполненным обсидиановыми черепками… Жрецы мастера боли страха и смерти… Работать верно… Подчиняться жрецам… Работать неверно? Само присутствие жрецов и парочка простецких слов…

Жрецы создали и проповедовали учение о герметическом космосе, которым сами же управляли, сотворив из себя богов, безоговорочных правителей вселенной рабочих. Они стали Болью и Страхом, Смертью и Временем. Сделав сопротивление себе невозможным, они не сумели его предвидеть и подготовиться. Есть свидетельства того, что их система диктата рухнула еще до прибытия Белого Бога. Перевернутые и разбитые стелы — молчаливое свидетельство революции рабочих. Как все случилось? История восстаний показывает: обычно бунт возглавляет перебежчик из правящего клана. Испанское правление в Южной Америке свергли испанские же революционеры. Французов из Алжира вышибли алжирцы, получившие образование во Франции. Возможно, и жрецов сверг один из них.

Жрецы — боги в храме. Они двигаются медленно, их лица обезображены возрастом и болезнью. В их мертвой жилистой плоти поселились черви-паразиты. Жрецы вычисляют даты по священным книгам. «Четыреста миллионов лет назад в этот день случилось страшное бедствие…»

Сквозь портики внутрь сыплются известняковые черепа. Юный бог кукурузы ведет рабочих на штурм храма. Оттуда вытаскивают жрецов. Повстанцы устраивают пожар в подлеске, бросают жрецов в огонь, вслед за ними летят священные книги. Время деформируется, выгибается. Древние боги восстают из незапамятных глубин времени, врываются в небо… Мистер Харт смотрит на разбитые стелы… «Как это случилось?»

Его диктат должен быть абсолютным и всеобъемлющим, ведь перед угрозой извне система уязвима даже больше, чем перед внутренним врагом…

Вот епископ Ланда сжигает священные книги. Чтобы понять, что же происходит, представьте такое: на Землю вторглись дикари из космоса… «Подгоните сюда бульдозеры, надо расчистить это дерьмо…» Формулы всех естественных наук, книги, картины — все сгребают в одну кучу и запаливают. Конец. Культуры, можно сказать, не существовало…

Акт вандализма, устроенный епископом Ланда, пережили только три кодекса майя, да и те опалены по краям. До сих пор неизвестно, что уцелело — эквивалент сонетов Шекспира, Мона Лиза или остатки каталога «Сире». Целая цивилизация исчезла в дыму…

Прибывшие испанцы застали майяских аристократов нежащимися в гамаках. «Что ж, — сказали конкистадоры, — покажем им». Захватили пятерых рабочих, связали и раздели, кастрировали на пеньке и бросили окровавленные, хнычущие тела в кучу…

— А теперь слушайте и запоминайте: навалите нам гору золота, да живо! Так сказал Белый Бог!

Представьте человеческий голос в качестве оружия. Можно ли одним голосом воспроизвести эффекты, создаваемые при помощи магнитофона? Чревовещанию научиться достаточно просто. Произносить слова и фразы задом наперед гораздо сложнее. Я слышал, как люди подобным образом синхронно следовали за обычной речью. Трюк приводит говорящего в чрезвычайное замешательство, особенно если провернуть фокус при большом скоплении народа, на политической встрече. Реально ли вообще зашифровать речь?

Новый язык может стать биологическим оружием массового поражения. Фактически такой язык уже существует. Китайский соответствует многоуровневой структуре опыта; его система письма, основанная на иероглифической письменности, намного ближе к объектам и областям, которые описывает. Невозмутимость китайцев — это заслуга языка, созданного для сохранения разумности. Я заметил: китайцы, где бы они ни оказались, сохраняют и устную, и письменную родную речь, тогда как прочие эмигранты теряют их в течение двух поколений.

Цель данного проекта — создать язык, в котором было бы невозможно сформулировать определенные искажения, свойственные всем существующим языкам Запада. В предложенном языке они не породят наследия.

«БЫТЬ» идентификационности». Ты есть животное. Ты есть тело. Дальше: чем бы ты ни был, ты не есть «животное» и не есть «тело», потому что это — вербальные ярлыки. БЫТЬ идентификационности всегда несет в себе именно такой смысл и никакой больше, предписывает неизменность состояния. «Оставаться таким». Всякое наименование предполагает БЫТЬ идентификационности. Данный концепт необязателен для иероглифического языка, вроде египетского, и часто опускается. Нет нужды говорить, что солнце ЕСТЬ на небе; «солнце на небе» — все, хватит. Все формы глагола «быть» можно опускать в любом языке; последователи Коржибски так и поступили с английским языком, исключая глагол «быть» из английской речи, однако трудно подчистить ее путем произвольного исключения концепта, который по сей день остается в силе.