Пол Боулз - Вверху над миром

— Ay, Dios! [51] О Господи! (исп.).

Наконец она сказала:

— Мне пора — замерзла по полусмерти.

Собственный голос показался ей как бы пропущенным через усилитель: нереальный, сиплый, интимный шепот.

Где-то сзади, в саду разорвалась еще одна большая шутиха. Несколько верениц меньших взвились над обрывом с треском и вспышками.

Не вставая, он перегнулся через перила и глянул вниз. Там была лишь тьма, и она знала об этом не хуже, чем он, однако неожиданно для себя уставилась в ту же точку невидимого пейзажа. На миг в саду у нее за спиной повисла такая тишина, что она расслышала слабый, далекий собачий лай.

Вскоре он сказал:

— Послушайте, Дэй.

Она ждала продолжения и, поскольку он молчал, повернулась к нему. В руке, лежавшей на бедре, он держал большой черный револьвер.

Въехав на грузовике в ворота, Торни захотел узнать, не спит ли еще Пабло. Его осенило, что в доме вообще никого нет. Ни прислуги, ни гостей, ни хозяев — лишь ветер, шелестевший листвой во внутреннем дворе.

Над генератором горел свет, а Пабло слушал радио, сидя на земле. Торни опустился рядом с ним, скосив взгляд, тогда Пабло встал на ноги и выключил свет. Снова присев на корточки, теперь уже прямо в лунном свете, парень швырнул Торни грифу.

— Pobrecita! [53] Бедняжка! (исп.). Захотела проведать мужа в больнице?

— Да. Выруби двигатель. В доме никого нет.

Они курили до самого рассвета. Когда Торни побрел спать, в бледном утреннем свете внутренний двор показался ему запущенным; в его комнате было жарко. Где-то за шторами стрекотал сверчок. Заперев тяжелую дверь на засов, он прошагал к окну и с грохотом опустил жалюзи. Лежа на подушке, слушал, как сверчок снова и снова повторяет одну и ту же тонкую стеклянную ноту.

В два часа кто-то заколотил в дверь. Он вздохнул:

— О Господи! — встал и открыл.

Гроув стоял с термосом кофе, на листьях у него за спиной ярко сиял солнечный свет.

— Поехали, — сказал он. — Ты ведешь.

По дороге в столицу они не разговаривали. Длинные ряды безнадежных дальних трущоб розовели на закате, пока машина с откидным верхом катилась к городу.

— Сегодня утром Лючита улетела в Париж, — вдруг сказал Гроув. — Позвонила из аэропорта.

Торни закашлялся.

Они стояли на террасе квартиры Гроува и пили ледяное пиво, глядя на тускнеющий свет в западной части неба.

— Когда можно ждать перемен? — спросил Торни, хотя еще мгновение назад не знал, что вообще хоть что-нибудь скажет.

— Все уладится. А пока у тебя есть кредит. В некоторой степени.

— В размере ста тысяч, — произнес Торни без всякой интонации.

Гроув повернулся к нему.

— А не пошел бы ты домой? — обрезал он с разъяренным видом, готовый расплакаться, как мальчишка.

— Боже всемогущий! — Торни с грохотом поставил бокал на стол и вышел в sala. Гроув что-то прокричал ему вдогонку. Торни не двигался, ожидая намеков на то, что его работа была несущественной и не заслуживает оплаты.

— Я сказал: в определенной степени! — Гроув появился в дверях, черный и безликий на фоне угасающего неба. — Подумай. Где я их возьму, пока не получу?

Но слух Торни поразила незнакомая нотка замешательства в его голосе; он смотрел, как Гроув заходит в комнату, направляясь к нему, и решил, что настало время утвердить новый статус. Не платить за еду, возвращаться к себе домой и ложиться на действительно удобную кровать: вот и все, что пронеслось тогда у него в голове. Повернувшись, он вышел в фойе и остановился, заглядывая в голубую спальню, где ночевал, когда они вернулись из Пуэрто-Фароль. «Моя комната», — подумал он, вошел, снял куртку и обувь и рухнул на кровать. Подложив руки под голову, полежал немного, мечтательно глядя в потолок и ожидая, что будет: Гроув знал, что он все еще здесь.

Чуть позже он услышал, как Гроув вышел. Тогда он встал, потянулся, пошел и включил горячую воду в ванне. Пока та набиралась, побрел в кухню и сказал Мануэлю и Паломе, чтобы подали ему ужин в половине девятого. Медленно возвращаясь по террасе в спальню, остановился взглянуть мимоходом на бассейны и фонтаны: он никогда еще по-настоящему на них не смотрел.

В ванной он закрутил грохочущую воду, схватил большое турецкое полотенце и протер от пара огромное зеркало на стене: его широкие скошенные края причудливо искажали отражение. Он пару раз нагнул и поднял голову, наблюдая за тем, как меняется лицо. Затем послюнил грифу, закурил и наполовину разделся. Взяв из ящика изогнутые ножнички, принялся стричь ногти.

Добрый день (исп.). — Здесь и далее примечания переводчика.

У вас есть сливочное масло? (исп.).

Вполголоса (ит.).

Да, конечно, сеньоры (исп.).

Ночные кошмары — знаете? (исп.).

Манго вкусный? (искаж. исп.).

Средне (исп.).

Но… но… (исп.).

Караульный (исп.).

Достойно сожаления (исп.).

Посыльный (исп.).

Травка (исп.).

Деньги, парень, деньги! (исп.).

Обыватели (фр.).

Болтливая (исп.).

Шлюхи (исп.).

Раскаленная земля (исп.). Так в Латинской Америке называют районы с жарким тропическим климатом.

Бабушка (исп.).

Погаси свет, парень! (исп.).

Первая строка стихотворения «Дождик» из сборника «Детский сад стихов и подлеска» Р. Л. Стивенсона (1850–1894), опубликованного в 1913 г.

Тейлор, Сесиль Персиваль (р. 1929) — американский пианист и поэт. Один из общепризнанных новаторов фри-джаза.

Добрый вечер (исп.).

Фермер (исп.).

Усадьба (исп.).

Панамский танец.

Балуба — народ в Конго из языковой группы банту.

Университет Макгилла — один из крупнейших канадских университетов, основанный в 1821 г. и расположенный в Монреале.

Поместье (исп.).

«Каникулы на Вальдзее» (нем.).

«Воспоминания выжившего» (нем.).

«Организованный ад» (фр.).

«Концентрационная вселенная» (фр.).

«Освенцим: свидетельства и сообщения» (нем.).

Карманный пулемет (исп.).

Алло, кто говорит? (исп.).