Сирил Коллар - Дикие ночи

Сначала мы зашли в кафе возле Центрального рынка, где министр культуры устраивал вечер с танцами. Я спросил Лору:

— Ты что, осветлила волосы?

В тот вечер на ней были джинсы, короткие черные сапожки, зеленая майка с длинными рукавами и костяной браслет. Волосы она заплела в косичку.

На площади мы прошли за сцену, басиста не оказалось, и Дарк и Мирве сыграли без него. Я смотрел только на Лору, сидевшую на металлической загородке, и думал, что сегодня мы займемся любовью.

Мы ехали на мотоцикле по автостраде к воротам де ла Вилетт. Озябшая Лора обняла меня руками за талию и прижалась к моей спине. Мы зашли ненадолго в «Зенит» — послушать, как поют «старички», а оттуда отправились в африканский ресторан на улице Тиктон и заказали цыпленка в лимонном соусе. Потом я снял ботинки и признался ей:

— Я люблю не только девчонок…

Мы молча сидели на скамье; на противоположной стене, серой и потрескавшейся, была нарисована большая яркая фреска. Вдруг Лора сказала:

— Хочу к тебе…

— У меня не так уж и плохо, правда, места маловато, ты как?..

Я поставил какую-то старую пластинку, по-моему, это был Меркьюри, мы легли на кровать и долго ласкали друг друга. Она положила руку мне на ширинку, а я целовал, покусывая, ее грудь. Волосы на лобке у нее были короткие и жесткие. Лора расстегнула ширинку и попыталась стянуть с меня джинсы, но они были такие узкие, что мне пришлось помочь ей. Я давно не чувствовал такого возбуждения. Лора скользнула губами вниз по моему телу и начала целовать и ласкать языком мой член, явно получая от этого удовольствие.

Я пересплю с этой девушкой: ей семнадцать лет, она мне нравится, мне хорошо с ней. Ко мне вернулись юношеские желания, которых я никогда не испытывал с Кароль, я действительно хотел сейчас женщину. Все казалось простым и возможным: забыть мальчиков, которых я любил, моих партнеров по диким ночам, даривших мне только боль, сперму или мочу. Я вдруг вспомнил предсказания Хейры о Лоре, о долгом романе, о приключении… И не хотел рисковать потерять все это, хотя у меня не было презервативов, а признаться, что заражен, я не мог.

Я перевернул Лору на спину, лег сверху, и она сама помогла мне войти в нее. Мы любили друг друга очень долго, и я сам не знаю, почему все вышло так прекрасно. Она закричала, вцепившись ногтями мне в спину, но я не выпустил ее, пока сам не кончил. Ощущение было сильным, как никогда.

Я лежал рядом с Лорой на боку, и у меня не было того чувства неловкости, чего-то серого и кислого, которое всегда возникало после оргазма с Кароль. Я мучился мыслью, что излил в нее свою зараженную сперму, и надеялся, верил, что ничего страшного не произойдет, ведь мы только в самом начале нашей «любовной истории».

На следующее утро я встал и надел майку с надписью «Калифорнийский университет», пижамные штаны и тапочки, чем ужасно рассмешил Лору. Она, наверно, подумала: «Господи, что за чучело!»

У меня было свидание с Джемми. Мы пошли в кино втроем, а потом пообедали в «Гиппопотаме» на Елисейских полях. Мне казалось, что я вернулся на десять или пятнадцать лет назад, когда мы с Марком напивались в маленьких кафешках.

Лора позвонила матери, которая уже сутки ничего о ней не знала и наверняка очень беспокоилась. Разговор шел на повышенных тонах, в конце концов Лора крикнула:

— Плевать я на тебя хотела! — и повесила трубку.

Джемми предложил пойти к его приятелю, где можно было покурить косячки и вволю понюхать кокаину. Меня это не вдохновило, я хотел только Лору и попросил ее остаться со мной на всю ночь. Она собиралась вернуться домой, но все-таки сказала:

— Ладно, в последний раз!

Я не понял, что она хотела сказать словами «последний раз», но решил ничего не спрашивать. Джемми ушел один, а мы с Лорой опять оседлали мой мотоцикл.

В эту ночь мы занимались любовью очень медленно и невероятно нежно. Я так и не посмел сказать девушке, что у меня был положительный анализ на СПИД, но из-за мыслей об этом не смог кончить. Впрочем, так было даже лучше: как только Лора кончила, я вышел из нее и, помогая себе рукой, быстро достиг оргазма.

Я встретился с хозяином «Шаман Видео» и попросил его принять Сэми на работу. Он взял его курьером, пообещав обучить на помощника оператора.

Сэми жил у Марианны, своей приятельницы-журналистки. Однажды вечером я заехал за ним — мы собирались поужинать вдвоем — и впервые увидел ее. Мы смотрели друг на друга, как два пса, оспаривающих кость. Я нашел ее красивой, особенно хороши были темно-синие, с фиолетовым оттенком, глаза. Она познакомилась с Сэми в метро, когда ему было всего шестнадцать. Два дня спустя они вместе катались на роликовых коньках на Монпарнасе, и Серж приставал к Сэми.

Нарциссизм, корысть, жажда соблазнять смешались воедино, и Сэми поддался, согласившись участвовать в бесконечных комбинациях Сержа: его фотографировали в кожаных коротких шортах с голым торсом, он позировал для видеофильмов, где его задницу снимали под всеми возможными углами — то под фирменными простынями лондонского отеля, то в обтягивающих джинсах…

Я знал, что Марианна терпеть не может Сержа. Но догадалась ли она, что я иногда сплю с Сэми? Серж был побежден, но появился я, и она ворчала:

— Черт, эти педики никогда не оставят нас в покое!

— Ты хочешь пойти с нами?

— Не могу, мне надо работать.

Я закрыл дверь, и Марианна осталась одна, она писала статью. Я спустился по лестнице вслед за Сэми, и мы пошли в «Пасифико».

Мы пили текату и мескаль, и Сэми опьянел. Мне удалось разговорить его… Вот он в армии и получает отпуск. Марианна ждет его на платформе. У него бритая голова, он загорелый и гибкий. Марианна кричит от удовольствия под ударами его крепких бедер… Ему семнадцать, он возвращается в казарму. Капитан встречает его словами: «Какую цель вы перед собой ставили, записываясь в альпийские стрелки?»

Черт, ну и кретин! Я собираюсь похоронить себя в армии, потому что просто не знаю, что с собой делать, мне житья не дает какой-то мерзкий педик, все вообще может рухнуть, а этот кретин в погонах спрашивает меня о намерениях! Я хотел драться, готов был сдохнуть, разве этого мало?!

Сэми хотел просто смыться, отряхнуть прошлое с каблуков, все началось очень давно… Вот ему девять. Он возвращается из Каора, из своего пансиона. Поезд подползает к Тулузскому вокзалу. Начинаются новогодние каникулы. Сэми с лета не видел родителей. Сейчас отец поднимет его в воздух, он почувствует его сильные руки на своих предплечьях. Сэми встает с сиденья, попутчик помогает ему вытащить сумку из багажной сетки. Холодный влажный воздух проникает под одежду, Сэми застегивает куртку, и внезапно ему становится страшно: над розовым городом витает что-то черное, как будто черный ветер дует. Ни отца ни матери нет у вагона, только сестра. У нее жесткое выражение лица и глаза на мокром месте. «Почему папа не пришел?» Она не знает, что ответить. «Он не мог прийти, он сегодня работает». — «А мама?» — «Она тоже не смогла».