Уильям Николсон - Круг иных (The Society of Others)

– От случайностей никто не застрахован. И у нас бывают казусные ситуации. Сами знаете: насилие порождает насилие. Потерять над собой контроль может любой; наши сотрудники – живые люди.

– Какой еще контроль? О чем вы говорите?! – Указываю на монитор: – Я все видел. Его методично пытали; никаких, как вы говорите, казусных ситуаций.

Ведущая недоумевает:

– Кого «его»?

– Того парня из видеоподборки, ему электроды на язык повесили.

– Вам кажется, что там, на экране, кого-то пытают?

– Да не кажется мне, там точно пытали. Я видел своими глазами.

– Это же нонсенс, поймите. С какой стати вам кто-то станет показывать подобные зверства? Если они вообще имеют место.

– Чтобы запугать.

– А зачем нам кого-то пугать? Мы ждем от вас помощи.

Вот оно, снова. Не успела она договорить, на мониторе возникает жуткий оскал, лицо корчится в муках, конвульсивно дергаются провода.

– Смотрите! Смотрите!

Само собой, едва она оглянулась, все исчезло. Значит, Магдалена ни сном ни духом не ведает, что там творится. Либо она – бесподобная актриса; не знаю теперь, что и думать. Не буду геройствовать: у меня поджилки трясутся.

– Не вижу ничего особенного.

– Ладно, проехали.

Дело ясно: со мной хотят договориться – отчасти словами, отчасти через зловещие видеосюжеты. Либо я играю по их правилам, либо выхлопочу себе электроды на язык или, как вариант, бессрочное пребывание за решеткой в ожидании липового суда.

– Я только прошу вас говорить правду. Вы – иностранец, англичанин, вам поверят на слово.

– И какую же правду вы хотите услышать? Я не в силах сдерживать сарказм.

– Всю правду: что случилось со списком. Расскажите про то, как террористы передали его полиции, потому что хотят вовлечь страну в бойню.

Н-да, передо мной встал непростой выбор: с одной стороны, Петра – предательница, ее методы и цели мне претят, к тому же, судя по произошедшему с Илзе, Петры скорее всего давно нет в живых. А с другой – я не имею ни малейшего желания помогать властям, которые не уступают террористам в кровожадности. И в то же время страшно хочется поскорее слинять из этой гребаной страны.

Совсем забыл про «ангела возмездия». Вот он, стоит в операторской и смотрит на меня.

– Если вы пойдете нам навстречу, – продолжает Магдалена, – это будет воспринято как акт доброй воли. То есть вы продемонстрируете, что судьба нашей страны вам глубоко небезразлична и, следовательно, вы действовали из ложных посылов, а не по злому умыслу.

– И тогда меня отпустят домой?

– Естественно.

Легко сказать, расскажи всю правду. Мне своя шкура дороже всего на свете, я на многое готов во имя спасения. В том-то и беда.

– Я даже не представляю, как и кому я должен все рассказать. Где они, слушатели?

– Ежегодно общество проводит тайное собрание, день скоро состоится следующая встреча, ждать осталось недолго, до ближайшего воскресенья.

– И при всей его секретности вы прекрасно осведомлены?

– Разумеется.

Заманчивое предложение, тут есть над чем поразмыслить. Если я сейчас соглашусь, получу шанс уйти из студии невредимым и избежать прищепок на языке. К тому же остается время на размышления. Это шоу будет продолжаться до тех пор, пока долговязый не даст отбой. Да и про список они верно толкуют. Можно, конечно, упираться, да только что толку? Все равно никто моих воплей не услышит. Итак, решаюсь. Поднимаю взгляд к окошку, за которым прячется ОН, и говорю, не сводя с него взгляда:

– Ладно, уговор.

Тот еле заметно кивает: я его порадовал, и то неплохо. Может, перестанет ездить за мной на автомобиле и пялиться из окна.

– О-о, это просто чудесно! Я так счастлива!

Видно, у Магдалены камень упал с души: от нее требовалось заручиться моим согласием, и она им заручилась. Интересно все-таки, кто она: манипулятор или жертва? От избытка чувств женщина хватает меня за колени и начинает поглаживать.

– Вам понравилось интервью? Я правильные вопросы задавала?

– Да. Конечно.

– Как вы думаете, моя передача станет популярной?

– Отчего же, запросто.

– А у вас есть невеста?

Это еще что за вопрос? Бросаю взгляд на операторскую – свет погас, никого нет. Напольные мониторы потухли, камеры с дистанционным управлением замерли: шоу закончилось.

– Кто?

– Ну, есть у вас подружка, на которой вы хотите жениться?

– Жениться? Ни за что.

– Значит, ты свободен.

Только свободные могут любить. В стране «радушных хозяев». Она протягивает руку, касается моего лица.

– Какое породистое лицо! Когда мое шоу полюбят, я стану популярной.

Неожиданно в студии гаснет свет. К такому повороту дел я готов не был: остаться наедине в темной комнате с фанатичкой, которая мечтает о звездной популярности.

Ее голос раздается очень близко:

– Хочешь, расскажу, о чем я всегда мечтала?

Кажется, догадываюсь. Вскакиваю с кресла, пытаясь сообразить, в какой стороне выход и где верные «опекуны». Ведущая тоже поднимается.

– Моя тайная мечта – заняться любовью перед телекамерой.

Она каким-то образом обнаружила, где я нахожусь, и крепко ко мне прижалась.

– Да ты спятила! Отвали!

– Я сниму трусики?

– Совсем рехнулась!

Я пячусь назад и, оказавшись на краю, падаю с импровизированной сцены. Магдалена ныряет следом. Мы распростерлись на полу в некоем подобии того, что сторонний наблюдатель назвал бы страстными объятиями.

– О прошу тебя, англичанин! Умоляю! – томно шепчет Магдалена и принимается мусолить мне ухо. Далее следует непродолжительная возня, вызванная тем, что я пытаюсь подняться с пола, а она – расстегнуть мой ремень. Наконец победа остается за мной.

Магдалена лежит на полу в тусклом свете, который отбрасывает знак с надписью «ЕХ1Т» – это интернациональное слово означает для меня путь к свободе. У девицы задралась юбка, она сидит, раздвинув голые ноги, и сверкает белыми трусиками. Непристойно, но притягательно.

– Англичанин, я тебя умоляю! – шепчет она, даже не предпринимая попытки подняться.

Спасибо, не надо. Направляюсь к выходу, стараясь не зацепиться за какой-нибудь кабель, а следом несутся жалобные призывы:

– Я прославлюсь, вот увидишь!

В коридоре никого. Я торопливо прохожу до самого конца, открываю дверь и оказываюсь в фойе. За столиком сидит девушка-администратор и болтает с кем-то по телефону – судя по интонации, с подружкой. Заметив меня, но не прервав беседы, она машет мне рукой. Останавливаюсь в замешательстве. Девушка протягивает какой-то конверт. Я подхожу и забираю его. Она невозмутимо продолжает разговаривать.

С конвертом в руке выхожу на заснеженную улицу. Неужели смылся? Или меня выпустили на время, чтобы я мог сделать обещанное. Интересно, они установили слежку? Оглядываюсь – ничего подозрительного. Отхожу к трамвайной остановке и распечатываю конверт.