Тимофей Фрязинский - Венера туберкулеза

- Для Бога, - ответил я.

Надо было как-то представляться в этом обществе, и я от души парил всем мозги:

- Один очень влиятельный даже не человек, имя его называть я не вправе, попросил меня прозондировать почву внутри бомонда.

Это настораживало людей, но вызывало уважение. Было бы иначе, если бы они услышали правду:

- Я из диспансера. Туберкулезного. Так, от безделья заняться нечем, вот и прикатил сюда. А то у нас вчера Ольга из одиночной палаты умерла. Осталось трое детей. Ей было лет 40, выглядела жутко, по костям свисала морщинистая кожа. Я избегал встречать ее взгляд.

Пафос публики не позволял найти с ними общего языка. Разговор не клеился. Чертовы нарциссы. Человек из журнала «Орtimuм» упомянул мне вскользь, что не сразу решился поехать на это мероприятие. Мол, стремно. Я взял у него телефончик и привозил в редакцию показать коллекцию фотографий с бомжами. С тех пор мы больше никогда не виделись. Кому-то стремно приехать на банкет отдахнуть, а кому-то приходится этот банкет обслуживать. Между кружками сновали официанты. Они были куда открытее, нежели посетители. Я перешучивался с ними намеками на наркотические темы. Подносы в их руках были уставлены пойлом и мини порциями явств. Все бы наше отделение сюда. Это бы активно поспособствовало выздоровлению. Туберкулезник пробрался на закрытую тусовку бомонда и обнимал Вячеслава Зайцева. Два часа циркуляции, и истеблешмент свалил разом и резко. Подошло время другой презентации. Какая-то группа представляет какой-то альбом в каком-то клубе. Где все повторится снова. Кружки, шампанское, фотокоры. ВИП-персоны пришли сюда специально для журналистов. Не люди, а образы. Не репортаж о событии, а событие для репортажа. Выдуманная хозяином бутика реальность. Посредством СМИ она станет настоящим, хотя это всего лишь рекламная компания. Отчеты об открытии этого бутика с красочными фотографиями заманчиво промелькнули в светской хронике популярных российских журналов. Мне тоже там понравилось, все такие красивые, культурные, друг с другом исключительно на «вы», это было непривычно, разгоряченный коньяком и не сумевший сесть никому на хвоста для дальнейших пати, я вернулся к отбою в тубанар, пацаны как раз замутили в пиво клафелин и собирались отпотчивать им молодых свежепоступивших телок.

- Собаку дожирать будем?

- Эй ты! Да, ты. Которая в розовом. Иди сюда.

Симпатичная девочка покорно вскакивает со своего места, подбегает по требованию и встает в ряд к четырем другим красавицам. Взрослая женщина властно сидит перед ними на стуле и беззастенчиво их рассматривает. Рынок моделей.

- А сейчас на подиум выйдут самые юные манекенщицы, - слышится голос диктора.

Здесь на него никто не реагирует. В то время, когда для зрителей идут показы, за кулисами праздника моды бурлит работа. Лица моделей выражают угодливость и желание понравиться. Полная противоположность тем холодным высокомерным физиономиям, которые мы видим во время дефиле.

- Ты, - менеджер Артем Кривда, исполняющий функции переводчика для итальянской модельерши, выслушивает патронессу и показывает пальцем на одну из моделей, - ты не подходишь.

Девочка удалена. Огорченная, она отходит в сторону. Работа не останавливается.

- А кто такая из вас Миколяева?

Брюнетка скромно поднимает руку.

- Ясно, - Артем копается в своих бумагах, - ты в Ив Сен Лоран работала, да?

Девушка скромно махает головой.

- Хорошо. Завтра до шоу никто не должен больше ни у кого работать. Кто-нибудь из вас еще к кому-нибудь на завтра записывался? Главное, чтобы вы мне сейчас не врали.

Затаившееся молчание.

- Спасибо, до завтра.

Отбор среди отборных красавиц закончен. Модельерша выключает видео камеру, на которую снимала фигурки и лица тех, кому уготовлена честь представлять ее талант на московском подиуме. Модели – самые бесправные элементы этого бизнеса. Любая публичность – это грандиозные метаморфозы личности. Закулисье разительно отличается от представления. Наиболее нелицеприятно это выглядит у политиков. Закон, к которому все они предпочитают апеллировать, это всего лишь сцена в день премьеры, на которой идет показ спектакля, созданного в темных уголках театра, подальше от этого самого закона.

- Завтра, - давала как-то указания руководитель PR-департамента образовательной Корпорации Елизавета Петровна, - весь состав редакции отправляется в Подмосковье. Знаете, зачем, да?

- Знаем, - вяло ответили сотрудники, - а, ночевать там обязательно?

- Да, обязательно.

Учредительный съезд Партии Z., принимавшей чуть позже участие на выборах в Государственную Думу РФ, проходил в доме отдыхав 30 км от столицы. На наши плечи начальство возложило самые черновые вопросы – регистрация, протоколы, расселение – организация работы съезда. Трудилось над этой задачей человек 15, зачерпнутых из стен Корпорации. Те, кто не смог избежать внепрофессиональной деятельности, получил одноразовую премию. Куда больше денег было отдано для того, чтобы наполнить созданные нами формы содержанием. Участники съезда были обеспечены проездом на это политическое действо со всех концов нашей необъятной родины, проживанием, питанием, вином и водкой. Все бесплатно. Днем шли скучные заседания, вечером пили, и пили страшно. Самый грандиозный размах получил заключительный банкет.

- Тимофей, - начальница была уже слабо адекватна, но продолжала давать указания, - я здесь где-то пиджак потеряла. Поищи, пожалуйста.

Какая же она бухая.

- Да, конечно, я посмотрю.

Делать мне что ли нечего, искать чей-то пиджак в этом вертепе. На весь зал орала музыка, кучка танцующих перестала замечать что-либо, кроме себя, глаза толстых мужичков горели. Остались самые отвязанные. Какой-то тип рыскал между безлюдных столиков в поисках застоявшейся бутылки, пьющие быстро выпили всю халяву, а ушедшие забрали все с собой. Пусто. Но несколько очагов еще теплились. Я подсел туда, где было больше женщин.

- Мы тут все из Биробиджана, - жирдяй положил мне руку на плечо, - приезжай к нам. Я офицер внутренних войск. Если пьешь, напоим, если не пьешь - мы тебе здоровенную головку гашиша подгоним, - руками он показал такой объем камня, что сам, видимо, пришел в восторг от его размеров, - связи то у меня остались, не жалуюсь.

Лучше бы сейчас выпить предложили. Вон, пол пузыря у них стоит, молчат о нем.

- Телефончик оставьте, буду в Биробиджане, словимся. Ваше предложение меня заинтересовало.

- Тимофей, - моя начальница снова звала меня, - я здесь кому-то сотовый дала позвонить и не помню кому. Поищи, пожалуйста.

Вовремя. Биробиджан уже утомил, но насел так, что не давал продохнуть. Приходила пора менять лица.