Гейб Роттер - Утка, утка, Уолли

Лу обернулся ко мне:

— Давай, парень. Вперед. Тебе надо его разбудить — вот сам и займись. А мы кушаем.

Меня что-то не вдохновляла подобная перспектива.

— Н-но… вы г-говорите, он бешеный?

— Мы же тебе объясняли. Его неспроста называют Душкой. — Кевин заговорщицки подмигнул Лу.

— Добрейшей души человек, — подтвердил Лу.

— Тогда, может, не надо его будить, — сказал я.

— Слушай, если ты очень торопишься, тогда надо, — решительно заявил Лу. — А то он продрыхнет до следующей зимы.

Я так думаю, ему просто хотелось увидеть смертельный номер под названием: «Уолли Москович, рискуя жизнью, будит спящего Душку Винни».

У человека явные садистские наклонности!

Я нерешительно взглянул на Рамону. Вид у нее был перепуганный.

Я посмотрел на Винни, который мирно похрапывал на кровати.

«Давай, парень, смелее, — сказал я себе. — Покажи своей женщине, что ты настоящий мужик».

Я подошел к Винни на ватных ногах и легонько встряхнул его за плечо, обмирая от ужаса.

— Винни, — проговорил я едва слышно. — Винни. Проснись. Нам пора ехать. — Он отрывисто всхрапнул, и я резко отдернул руку. Кто-то коротко хохотнул. То ли Лу, то ли Кевин. Собравшись с духом, я опять положил руку Винни на плечо и встряхнул его уже сильнее. — Винни! Давай просыпайся! Винни! — Теперь я тряс его по-настоящему, но он дрых, как суслик. — Винни! Вставай! Пора ехать! ВИННИ!

Он вдруг резко сел на кровати, схватился за пистолет и уставился на меня совершенно безумными глазами. Я застыл, затаив дыхание.

Лицо Винни скривилось в какую-то странную гримасу. Он обвел взглядом комнату, сосредоточенно хмурясь. Как будто пытаясь понять, где находится.

— Сколько времени? — спросил он.

— Э… уже п-почти ч-час, — пробормотал я, заикаясь. — Дж-Джери звонил. С-казал, что нам надо ехать. Вот прямо сейчас.

Безумный взгляд Винни наткнулся на коробку с пиццей и сразу смягчился.

— Пицца! — Он опустил ноги с кровати, поднял руки над головой, потянулся и проговорил нарочито обиженным тоном: — А чего вы меня не разбудили? Жрать хочу, умираю! — Он сорвался с кровати, схватил ломтик пиццы, свернул его в трубочку, запихал в рот целиком, прожевал, проглотил и сказал: — Ну, все! Можно ехать!

Мы направились к выходу.

Мы поехали к дому Рамоны. Поначалу Винни был бодр и весел, но когда я передал ему инструкции, полученные от Джерри, его настроение заметно испортилось. И стало совсем уже мрачным, когда я разъяснил ему ситуацию со Сью. Пока я говорил, он достал из кармана свой пузырек-с пилюльками и съел еще одну таблетку.

«Интересно, — подумал я, — что с ним такое? Может быть, сердце. А может, желудок…» Как бы там ни было, Душка Винни явно злоупотреблял медикаментозными препаратами.

Рамона назвала Кевину свой адрес. Как оказалось, она жила в Силверлейке. Всю дорогу она крепко держала меня за руку — так крепко, что я начал всерьез опасаться, как бы там не нарушилось кровообращение. Ноя знал, что Рамона тревожится за меня, и это было приятно. Несмотря на то (в сущности, незначительное) обстоятельство, что из-за этой тревоги я мог лишиться нескольких пальцев.

Мы остановились у дома Рамоны. Здание впечатляло. Старый добрый Голливуд: совершенно безумная смесь броской яркой Испании и дешевого средиземноморского шика. Огненно-оранжевые стены, ядовито-зеленая отделка, белые колонны, красная дверь, черепичная крыша.

— Я тебя провожу до квартиры, — сказал я.

— Нет, Уолли, не надо. Ты же торопишься. Поезжай. Я сама.

— Нет, я тебя провожу. Хочу убедиться, что с тобой все в порядке.

В подъезде пахло точно так же, как пахло в доме моей бабушки. Мы вошли в крошечный древний лифт. Если честно, я опасался туда заходить.

— Не бойся — сказала Рамона с улыбкой. — Он редко когда застревает.

Мы поднялись наверх. Рамона притихла. Мне тоже было не по себе. Мы оба знали, что сейчас нам предстоит расстаться. В лучшем случае на пару дней. Может быть, больше. Может быть, навсегда.

Рамона жила на пятом этаже. Держась за руки, мы подошли к ее двери.

— Блин, — нахмурилась Рамона. — У тебя есть кредитка?

— А что?

— Я забыла ключи у тебя. Нам пришлось уходить в такой спешке, что я все оставила у тебя. Сумку, ключи… вообще все.

— Вызовешь слесаря? — спросил я, отдавая ей кредитную карточку.

— Нет, сама справлюсь. — Она засунула карточку в щель между дверным косяком и замком, слегка надавила, и замок открылся. — Ну, вот! — улыбнулась Рамона, возвращая мне карточку. Если бы в это мгновение мне сказали, что сегодняшний день еще не исчерпал свой лимит неприятных открытий и убийственных откровений и что через пару минут меня ждет очередной «милый» сюрприз, я бы ни за что не поверил. Потому что так не бывает.

Но, как выяснилось, бывает. Однако не будем забегать вперед.

Мы с Рамоной вошли в ее крошечную квартирку. Мебели было мало, но смотрелась она очень стильно: огромный мягкий диван, накрытый бледно-розовым покрывалом, небольшой синий журнальный столик на колесиках, сделанный в форме фасолины, черный книжный стеллаж с полками, расположенными в шахматном порядке. Неброские декоративные безделушки, несколько совершенно потрясных картин в тонких рамках. Как говорится, простенько, но со вкусом.

Лично мне очень понравилось.

— Вот тут я живу, — сказала Рамона.

— У тебя очень здорово. — При других обстоятельствах я бы с удовольствием задержался тут на подольше, но сейчас мне надо было бежать.

Я сжал руку Рамоны.

— Я тебе позвоню. Сразу, как будет возможность.

Она погладила меня по руке, а потом притянула к себе и порывисто обняла:

— Я не хочу, чтобы ты уходил.

Это было как в сказке. А потом все изменилось, буквально в одну секунду.

Я случайно взглянул поверх плеча Рамоны. Дверь на кухню была открыта, и я увидел там на столе… Нет, ничего сверхъестественного там не было. Я вообще удивляюсь, как я заметил такую мелочь.

— Береги себя, Уолли, — прошептала Рамона, но ее голос донесся откуда-то издалека. Как будто я спал и услышал его сквозь сон. Меня уже не было рядом с Рамоной, я весь устремился туда, на кухню.

— Уолли?

Я ничего не ответил. Рамона растерянно отстранилась.

— Что случилось? — спросила она.

А случилось вот что: там, на кухонном столе, стояла бутылка. Очень знакомая бутылка. Длинная, узкая, с голубой пластмассовой крышкой и ярко-красной надписью курсивом по кругу: «Гласьяль». У меня в голове зазвучал голос Джерри: «Она еще не продается. По крайней мере у нас в Америке. Мне прислали из Канн пару ящиков, и я выдаю по бутылке всем моим клиентам. Мм-мм. Волшебный напиток!»

Я смотрел на эту голубую бутылку, и в моих перегруженных мозгах что-то переключилось. Какой-то важный рычажок. В мыслях сразу же прояснилось, и многое встало на свои места.