Джонни Псих - Красавица Леночка: обаяние Зла

Как и прежде, друзья у него были лишь воображаемые. Даже дед, прежде незаменимый слушатель фантазий Джонни, не общался с ним в последние два года своей жизни после скандала с Ириной (матерью Джонни), запретившей им играть в карты. «Реальные» же друзья Джонни во дворе лишь в лучшем случае трунили над ним. Или смеялись, когда он корчился от боли после удара хоккейной клюшкой в область верхней передней части большеберцовой кости, не защищённой мышцей.

Когда Джонни пытался рассказать маме, как его обижают в школе, она лишь повторяла: учись стоять за себя, дай сдачи. Однажды Джонни попытался дать сдачи, и получил черепно-мозговую травму. После которой с ним стали случаться в общественных местах приступы паники, сопровождавшиеся жутким страхом умереть.

В средних классах Джонни научился в школьное время избегать одноклассников и его больше не обижали. А после уроков Джонни сидел дома в одиночестве, погружённый в бессмысленные и бесцельные занятия. Он уже практически ничему не учился в школе, и учителя ему просто ставили четвёрки по инерции за тихое ничегонеделанье в классе. Опять-таки, единственный позитив был для него связан с фантазиями относительно общения с воображаемыми друзьями.

А потом Джонни стал болеть. Ему было очень плохо. Он постоянно был напуган перспективой скоро умереть от различных причин. Их Джонни время от времени выискивал в кратком терапевтическом справочнике сталинских лет издания. Джонни приходилось открывать его тайком от мамы, опасавшейся за состояние его слабой психики после знакомства с симптомами разных страшных болезней. До некоторой степени её опасения были оправданы, так как во всех больницах, где Джонни лежал по поводу чисто соматических причин, ему непременно приглашали психиатра. Однако Джонни всё же как-то удавалось в итоге выкручиваться от дальнейшего развития этой темы.

В тот подростковый период Джонни также не чувствовал себя в состоянии жить полноценной жизнью, поскольку чувствовал себя нехорошо. У него уже практически постоянно присутствовало теперь отвратительное ощущение нереальности. Джонни не мог от него избавиться — в лучшем случае, увлекшись чем-то, мог не думать постоянно об этом ужасном состоянии. Несколько лет он тщетно надеялся на постановку нормального диагноза и назначение лечения, которое улучшит его состояние. У него в итоге действительно нашли заболевание печени, однако основные проблемы у него были не с печенью, а с головой. Невропатологи же не находили у него ничего конкретного, помимо того, что они называли то вегетососудистая дистония, но нейроциркуляторная астения. Джонни же уже тогда понимал: это диагноз — лажа, который ставят, когда с человеком начиная с головы (да, рыба вначале тухнет именно там!) творится явно неладное, но медики не могут в этом толком разобраться.

Наконец, платный невропатолог, к которому Джонни отправила мама, посоветовал не обольщаться и настроиться жить с этим состоянием всю жизнь. Мол, просто постарайся не обращать внимания. В конце концов, мол, ты же не парализован. Как ни странно, у Джонни возникла непредсказуемо позитивная реакция на столь, казалось бы, безнадёжное известие: весь вечер того дня у него было приподнятое настроение. И он решил не искать более истину относительно причин происходящего в его организме, а строить остаток жизни исходя из того, что есть, пока у него есть хотя бы это.

Жизнь его, однако, строилась неважно. В институт Джонни так и не поступил. А потому ему приходилось работать за копейки на низкоквалифицированной должности. И жить в постоянной обиде на судьбу за то, что люди рядом с ним, которых он считал не умнее себя, получали большую зарплату благодаря высшему образованию и различным званиям. Правда, Джонни старался по мере возможности компенсировать такую несправедливость тем, что далеко не каждый день ходил на работу, фактически прогуливая. Поскольку желающих на столь мизерную ставку обычно было немного, его коллегам какое-то время приходилось с этим мириться. Однако в итоге Джонни выгоняли, и он выбрасывал свою трудовую книжку и устраивался по новой уже в другую организацию.

Одновременно Джонни пытался опубликовать свои гениальные, как ему представлялось, идеи о переустройстве мира. Он направлял свои рукописи в газеты, журналы, издательства, однако никто почему-то не стремился их напечатать. Постоянное расстройство, связанное с этими отказами, усугубляемое общим ощущением неприкаянности и беспросветного одиночества переполняли его жизнь негативом. Отрицательный эмоциональный фон ухудшился с кончиной бабки, напомнившей Джонни про конечность его собственного существования.

Вскоре у Джонни появилась отдушина — он наскрёб денег и купил себе свой первый персональный компьютер. А с ним к Джонни пришла самая настоящая наркозависимость. Это у него тогда ещё не было интернета! Джонни ездил на «горбушку», и покупал пиратские диски с играми, в которые он играл потом до одурения, до мушек перед глазами. Мама его начала беспокоиться, что он свихнулся, и призывала его взять себя в руки, однако Джонни лишь отмахивался от неё, заявляя, что там, в компьютере, единственная радость в его жизни.

Хотя внутренне, конечно же, Джонни понимал: с этим надо что-то делать, пока вся жизнь его не ушла виртуальному коту под хвост. Ведь у него же были такие грандиозные планы на жизнь! Джонни начал активнее пытаться лучше разобраться в себе. Летом он много раз ездил в библиотеку читать книжку, которая называлась то ли психология для чайников, то ли «Психология для полных идиотов», из серии «Сам себе психолух». Джонни с гордостью представлял себе, как он станет крутым психолухом, прочитав эту книжку, и избавится от своей зависимости.

Однако наступила осень того же года, дни стали короче, и Джонни стало неудержимо тянуть не просто включить компьютер, но также сесть поиграть. И когда в октябре 1998 года вышло продолжение его любимой игры «Радиоактивная пыль», судьба Джонни была решена, по крайней мере, на ближайшие полгода. До апреля следующего года Джонни играл, словно наркоман. Каждый месяц он проходил огромный игровой мир от начала до конца, спасая человечество будущего. После чего сносил игру и клялся себе больше никогда к ней не прикасаться. Однако через пару дней он не выдерживал, устанавливал игру по новой, создавал персонажа, и понеслась.

Выход из игрового дурмана был для Джонни тяжёлым. Казалось бы, теперь он перестал играть как зомби и мог посвятить себя более содержательной деятельности. Однако чем бы он ни пробовал заниматься, ничто не приносило ему такой радости, как в своё время игра. Например, по выходным 1–2 раза в месяц Джонни собирался слушать свою любимую танцевальную музыку восьмидесятых годов с такими же, как он, «задротами». Однако музыки такой у него было мало, найти её трудно, а денег на покупку хорошей аппаратуры не было. Чтобы купить технику, приходилось экономить на еде. В общем, сплошные расстройства.