Чарльз Буковски - Возмездие обреченных

Мартина Глиссона разбудил телефонный звонок. На часах было 11:45. Он нащупал аппарат на полу рядом с кроватью и снял трубку.

— Да…

— Мартин?

— Да…

— Это Грызун.

Редактор нью-йорского журнала «Сексирокс» любил называть себя «Грызун».

— Слушай, Мартин, мы от тебя так ничего и не получили. Крайний срок истекает через шесть дней.

— Окей, Грызун, скоро я подгоню тебе кое-что.

Мартин писал порнографические рассказы для «Сексирокс».

— Как твои дела с женщинами, Мартин?

— Я взял отпуск. Держусь от них подальше.

— Где будешь черпать материал?

— Проблем с материалом нет, главное — что из него выстругать.

— Ты прав. Нам нравятся твои вещи. Ты умеешь стругать, это мы знаем. И все же, осталось шесть дней, а у нас ничего нет.

— Я понял, Грызун. Держись.

— Обещаю, Мартин…

Мартин положил трубку и перевернулся на живот. В лицо бил солнечный свет. Похмелье выходило потом. Мартин написал 27 книг, его произведения были переведены на семь или восемь языков, и у него никогда не было творческого кризиса, но вот сейчас он вошел в этот блядский писательский ступор.

Мартин уставился на солнце. Прошло совсем немного времени с тех пор, как он избавился от необходимости каждый день ходить на работу и отдавать 8 часов своей жизни. Это продолжалось почти 13 лет. И вот теперь все время принадлежало только ему. Каждая секунда, каждая минута, каждый час, каждый день. Все ночи. Он стал писателем. Писатель. Профессионал. Наверное, миллионов двенадцать в Америке хотели бы стать писателями, но не могли. А вот он стал.

Мартин поднялся с кровати, зашел в душевую, пустил воду в ванну и уселся на толчок. Он знал свою проблему: ему никак не сесть за печатную машинку. Она стояла в маленькой комнате. Все, что от него требовалось, это войти в эту комнату, сесть за стол и положить пальцы на клавиатуру, дальше дело техники. Но он не мог этого исполнить. Он входил в комнату, смотрел на машинку, но вот сесть не мог. И в чем причина, он не знал.

Ну, по крайней мере, испражняться у него еще получалось.

Мартин подтерся, поднялся с толчка, глянул в него, потом спустил воду, подумав, что существует тонкая связь межу писательством и испражнением.

Пощупав воду в ванной, он разбавил ее холодной и погрузился…

Писательство постепенно затягивает вас в нереальные, вымышленные пространства, делает странным и уязвимым. Неудивительно, что Хемингуэй вышиб себе мозги из-за избытка апельсинового сока. Понятно, почему Харт Крейн выбросился за борт, а Чаттертан отведал крысиного яду. Вот кто без передышки скрипит пером, так это создатели бестселлеров, но им ничего не страшно, они всегда были мертвы. Может быть, и он уже умер? У него свой дом, охранная система, электрическая печатная машинка фирмы IBM, в гараже «Порше» и «БМВ».

Правда, он до сих пор воздерживается от бассейна, джакуззи, теннисного корта. Может быть, он только наполовину мертв?

Зазвонил телефон. Мартин улыбнулся — стоит залезть в ванну, как вам начинают звонить. Обычно телефон начинал звонить, когда он ебался. Мартин отказался от ебли. Писатель не может нырять в каждую попавшуюся пизду. Он должен писать порнушные рассказы.

Мартин выбрался из ванны и пошел в спальню, где надрывался телефон, оставляя за собой лужи.

— Алло!

— Мартин Глиссон?

— Да.

— Это ассистент доктора Уорнера. Я бы хотела напомнить, что сегодня в час дня у вас назначен прием.

— Ебаный насрать!

— Что?

— Я спрашиваю: зачем это?

— Это плановый осмотр вашей ротовой полости.

— Ах да, спасибо…

В ванну Мартин не вернулся, он завалился на кровать и вытерся простынями. Кое-какой самобытности он еще не утратил.

Затем писатель оделся и вышел из дома. Осмотрев свои машины, Мартин выбрал «БМВ». Он почувствовал, что нуждается в маленькой перемене антуража.

Прибыв к дантисту, Мартин подошел к окошку регистратуры и сообщил о своем визите. Сестра попросила его посидеть, подождать, и закрыла окошко. Мартин не любил, когда у него перед носом закрывали окошко. Он воспринимал это как оскорбление: вот так вот — взять и закрыть окошко. Хотя, возможно, они заботились, чтобы не были слышны вопли из стоматологического кресла. Неважно.

Мартин уселся в кресло и взял со столика журнал.

В «Сексирокс» ему нравилось то, что они печатали без разбора все вещи, которые он им отсылал. Поэтому, чтобы не перекрыть этот канал, он должен во что бы то ни стало что-нибудь написать. А может, у него и нет никакого ступора. Может, он просто думает, что у него ступор. Хотя, в конечном итоге, результат один и тот же.

Мартин забыл очки, и теперь просто листал журнал. Да будь у него очки, он все равно не смог бы читать. Его не интересовали ни спорт, ни международные отношения, ни кино, ни театр, ни светская хроника, даже прогнозы о конце света его не волновали.

— Привет, мистер!

Напротив него сидела девочка лет пяти в прелестном голубом платьице и белых туфельках. В золотистые волосы была вплетена красная лента. Она смотрела на него прекрасными коричневыми глазищами.

— Привет! — ответил Мартин, и снова обратился к журналу.

— Вы пришли выдирать зуб? — не отставала девочка.

Пришлось снова отвечать:

— Ох, надеюсь, что до этого не дойдет.

Мартин смотрел на это прелестное создание и думал, что, возможно, из нее вырастет красивая и хитрая тварь.

— У вас смешное лицо, — сказала девочка.

Мартин улыбнулся.

— У тебя тоже забавная мордашка.

Теперь рассмеялась девочка. Звонкий и чистый смех, он напомнил ему звон кусочков льда о донышко стакана. Нет, слишком пошлое сравнение. Смех напоминал нечто другое. Но — что?

«Вот, — подумал Мартин, — похоже, это то, что надо: в очереди к дантисту мужчина домогается маленькой девочки, пока ее матери удаляют зуб мудрости. Действие натуралистично и кошмарно, и еще комично. Мужчина колеблется, но девочка своими действиями провоцирует его. Когда мать выходит из кабинета, трусики ее доченьки красуются на голове чужого мужчины ».

— Где твоя мать? — спросил Мартин девочку.

— Ей зуб выдирают.

— Охо-хо…

Мартин поспешил уткнуться в журнал.

— А вы можете мне почитать?

— Навряд ли, — отозвался Мартин, — я забыл захватить с собой очки.

— А вы попробуйте, — мило улыбаясь, попросила девочка. — Садитесь на мамин стул.

«Странная девочка, — подумал Мартин, — смелая, просто бесстрашная».

Мартин пересел в кресло рядом с девочкой.

— Ну, что ты хочешь, чтобы я почитал тебе?

— А просто читайте, что там написано в этом журнале.

Мартин с трудом различал буквы, морщась, он начал читать.

Статья была посвящена проблемам безопасности на предстоящих Олимпийских играх. Сплошная бестолковщина. Ему было наплевать па все эти игрища. Но вот девочку, казалось, заинтересовали проблемы безопасности Олимпийских игр. Она придвинулась поближе, чтобы лучше слышать, взяла его за руку, пряди ее волос касались его щеки. Голос Мартина дрогнул.