Сергей Макуров - Плохой парень (Король экстази)

Москва не отдается хоть малость мужу истинной любовью без остатка. Не одаривает бесценной заботой, нежностью прикосновений, страстными любовными ласками. Город строго сожительствует, не подпускает близко к телу и до поры не отпускает далеко, держит на коротком поводке. Даже такое расположение уготовано меньшинству жителей мегаполиса. Большинство московского люда "актеры" даже не второго плана в фильме, а десятого. Полнометражное кино засветит их смурные, недовольные лица долей секунды на экране кинотеатра. Среднестатистический житель мегаполиса, ежедневно спешащий в офис обменять 9 часов своего нудного жития-бытия на несколько зарплатных рублей за работу в конце месяца, давненько уяснил, он не заставит повиноваться непреступный город. Обычный житель довольствуется лишь массовкой в живописных московских сценах, первые роли займут более удачливые. Хочется ли мне сделаться второсортным, третьесортным актеришкой? Нет. Десять лет назад наши любовные отношения проходили пик, стояли в зените. Я играл пусть не главную, но одну из первостепенных ролей в ее блистательном окружении.

Понимаешь чувак? Юным парнем я грезил втихомолку ночами о покорении столице. Школьником сумащедши желал чувственно "совокупиться" с опытной дамой постарше, Москвой. Но, дама на, то и дама, первому поперечному, любому встречному не дает. Ублажая всеми правдами и неправдами ухаживая за миледи сряду несколько лет. Я подходил ежечасно, ежедневно ближе и ближе, она издали присматривалась ко мне. Однажды я без повода возомнил, будто она наконец — то сдалась, вся целиком рухнув в мои объятия. Знаешь man откуда таков вывод? Получалось по бизнесу в полном и беззаговорочном абсолюте, перло всецело всегда и везде, пазл складывался, "бабки" текли рекой. От свалившегося материального прикупа я ускоренно терял земное притяжение. Ракетой уносился в открытый космос, где ты перестаешь чувствовать происходящие явления. Ни словом сказать, ни пером описать тебе парень, каково в 22 года иметь серьезное лаве. Деньги распахивали настежь любые двери, помогали договориться с кем угодно из людей. Одновременно сносило мою голову к чертовой матери. Утратив чувство реальности, прочно уверовал, столица полюбила меня. Повторю, man, Москва своенравная дама, которой не нужны нормальные человеческие отношения, столица одинока по природе. Не знание закона, как говорят юристы, не освобождает от ответственности. Эпилог нашего недолгого романа известен тебе.

Безрассудный город изгнал меня пинком. В еще не остывшей постели рядом с ней уже лежал свежий, молодой фаворит.

Теперь я здесь в заведении общепита, человек сквозь которого смотрит сотня юных глаз и не замечает. Плохого парня забытого столицей, никому не нужного, вычеркнутого одним росчерком из списка московских удачливых man-ов. Бывшего короля "экстази" умершего на несколько лет, воскресшего, после семи лет отсутствия, а для моего мегаполиса это срок, скажу я вам.

Москва 90-х. Эта великая интриганка одним днем могла прокрутить твою жизнь словно кинопленку. Насыщенно наполнить 24 часа столькими авантюрными приключениями, что если кому то изложишь свои случившиеся происшествия, то ясен пень, слушатели-обыватели примут тебя за балабола-пустомелю или умолешенного. Кто в теме ведает, Москва бывало, судьбину повернет к тебе задницей и лицом сряду несколько раз за день. Семь лет отсутствия в городе уже срок из разряда бесконечности. Восприятие города напрочь отсутствует. Каких либо переживаний от лицезрения города ноль. Меня мощным махом перекинули на семь лет вперед из 90-х, спалили мосты для отхода, даровали тотальный карт-бланш действий по любым направлениям деятельности.

Недалеко от сегодняшней кофейни минут семь пешком работал один из первых ночных клубов в 90 или 91 году уже неважно. Именно в том развлекательном заведении я утвердился решением барыжить по крупному "веществами". Символично, не правда ли man? Уютная кофейня, центр города, когда то любимого и благоволившего мне города, именно здесь в 2006 году я решил покинуть столицу навсегда.

Подъехал Андрей. Мой единственный, дорогой друг из прошлой поры. Он неслышно подошел, подал руку для рукопожатия. Я привстал навстречу, правой кистью руки сжал его прохладную ладонь, левой рукой обнял за плечи.

— Вот ты и дома плохой парень! — ухмыльнулся он.

— Дома! Громко сказано, — засмеялся я.

Я так соскучился и был рад лицезреть Левинзона, что Андрей немного опешил от силы обхвативших его рук.

— Эх, Андрюха, — шептал я, удерживая в объятиях друга, — наконец-то свобода. Ты стоишь рядом, — отпускаю я руки от Левинзона. — Заказываю ароматный кофе, заедаю вкуснейшим тортом, музыка, молодежь, одетая по моде, — я определенно взволнован от нахлынувших чувств. — Ты не представляешь какой это кайф, ВОЛЯ.-А запах сахарных свежеиспеченных кренделей, — я втягиваю показательно ноздрями воздух.

— Одним словом кайф.

— Куда мне представить, — немного саркастически говорит Андрей, — ходка длинною в семь лет. Давай присядем.

Я шлепаюсь на твердый стул. Андрей неторопливо снимает плащ и вешает на металлический крючок вешалку, торчащую из желтой стены. Присаживается, задвигает большой кожаный портфель под стол.

— Отлично выглядишь, — пускаю комплимент. — Костюм, прическа, щетина трехдневка. Тебе идет. — Ты тоже ничего, — режиссирует он серьезность на лице. — Ага, для зоны видимо супер! — хихикаю я, принимая тонкую шутку Левинзона. — Почему у тебя нет мобильного телефона? Я бы предупредил, что задерживаюсь, — вопрос звучит малость с упреком.

— Мне не нужен телефон, — равнодушно отвечаю я. — Некому звонить. — в упор гляжу на Левинзона. — И самое главное некуда спешить! — смеюсь. — Поэтому опоздал, так опоздал, — глотаю уже остывший кофе. — Я же время даром не терял, внимательно изучал сегодняшний мир. — Как тебе он? — Андрей машет рукой официантке. — Эх, Левинзон, — восхищенно, — он прекрасен. Я наслаждаюсь. Порой накатывает, будто вчера только родился. Состояние несдерживаемого полета. — Замечательно Антонио, что ты в прекрасном настроении, — Левинзон радуется. — Думал хуже пойдет твоя адаптация на воле. — Нормально, нормально, — подтверждаю я великолепный свой настрой, — белый свет принял меня. Подошла официантка тоненькие ножки в черных колготках. — Закажешь? — не заглядывая в перечень кушаний, интересуется Андрей. — Нет спасибо Андрюш. Сыт уже, — подчеркнуто похлопываю я себя по животу ладонью, демонстрируя пищевое насыщение. Левинзон просит овощной салат и стакан морковного сока. Официантка записывает в малюсенький блокнот блюда, переспрашивает для подтверждения заказа, получив положительный ответ, удаляется мелкими шажочками в сторону "Staff".-Рассказывай Антош! Как ты? — Левинзон утыкается в меня внимательным взглядом. — Спасибо Андрюх, что не отвернулся, — хлопаю дружески Левинзона по плечу. — За заботу о матери спасибо. Спасибо тебе друг, — замолкаю. Нет слов, чтобы выразить благодарность Левинзону. Он поступал как настоящий друг в отношении меня. — Брось ты. Спасибо! Брякнешь тоже, — удивленно. — Ты мой друг! Ты иначе сделал бы? — Нет, — без раздумий отрезаю, закуриваю сигарету. — Но, из кучи друзей ты единственный кто не кинул меня. Остальные разбежались тараканами по щелям. — Видимо у них были причины поступить так. Не держи зла, — благодушно оправдывает он моих "друзей".-Я не испытываю злобу ни к бывшим партнерам, ни к друзьям, — выпускаю струю сигаретного дыма вверх. Поток невидимого воздуха, перемешанный с облаком сизого табачного дыма, бьет о белый потолочный светильник, медленной бесформенной массой расползается краями потолка. — Не мудрено, — призадумывается Левинзон, — тюрьма изменяет людей. Сколько я видывал человеческих трагедий за адвокатскую практику, — прискорбно делится он.