Сергей Макуров - Плохой парень (Король экстази)

— Согласен, — упавшим голосом подтверждаю, — тюрьма меняет человека. Причем радикально. Тем, кем ты был до зоны, ты уже не будешь, — тушу сигарету о пепельницу. — За "колючкой" разрушаются жизненные принципы или появляются у сидельца, — развиваю выбранную тему. — На зоне ты можешь стать полным дерьмом в человеческом плане или укрепиться духом.

— Отбывая первый срок, — чуть нервничаю. Опять непростые воспоминания, связанные с тюрьмой встают перед глазами. — Осужденные кто съезжает с катушек, а кто проявляют моральную устойчивость. — Неоднократно лицезрел картину. Как гора мышц с гонором падало говном ниц. Воля слабая оказывалась под напором зоновских обстоятельств, — выражаюсь предельно ясно, чтобы донести мысль до Андрея. — Наоборот хлюпик мизинцем пальца зашибить. Стойким оловянным солдатом переносил тягости, выпавшие на его долю. Не вставал на колени ни перед кем и не перед чем в минуты дикой душевной боли, давления на психику начальства тюрьмы или мелких хулиганов сидельцев. Официантка приносит кушанья. Заботливо расставляет перед Левинзоном. — Если что-то захотите дополнительно заказать, зовите. Приятного аппетита, — желает милой улыбкой девушка. Покидает нас. — Давай сменим тему, — настойчиво обращаюсь я. — Тюрьма прошлое, пришитое крепко к сердцу, но есть потребность в будущем. Андрей непротивится, растерянно пожимает плечами, улыбается: — Предлагай парень. Человеческое любопытство чистой воды берет верх над безразличием к моим бывшим корешам. Да, я хочу узнать, что стало с Гаврюшей, Бовичем и Ко.

После моего задержания осенью 98 года, Гаврюша и Бович свидетелями резво давали против меня показания на суде. Сливали, предавали партнеры Антона Кнутикова на всю катушку. Чувствовался безукоризненный ментовской стиль работы с подопечными Колошенко. Давление шантажом поставило Гаврюшу и Бовича перед ясным выбором, реальный тюремный срок напару с Кнутиковым, либо вольная житуха с денежным прикупом от совместного дела с ментами по продаже "экстази". -Ты не в курсе о Гаврюше, Бовиче, Колошенко? — Гаврюша на лечении в психиатрической больнице, Бович в Израиле живет, — сообщает невозмутимо Андрей. Меня нынешние пристанища старых "приятелей" не дивят. — Мы "дружно" шли кривой, криминальной дорожкой. Если вовремя не соскочить с темы контрабанды. Расплата придет. Кнутиков как самый борзый попал в тюрьму, Гаврюша слабый на голову загремел в психушку, Бович ушлый тип сквозанул в Израиль. Даже не знаю, кому повезло больше, — шуткую я. — Андрей слушай с Гаврюшей понятно! У парня последний год перед моей посадкой психика по швам трещала. Бович, почему в Израиль свалил? — удивляюсь я.

— Когда тебя закрыли в тюрьме. Бович с Колошенко подвязаться пытался торговлей "экстази". Бович же, по сути, единственный кто в теме был дел империи зла Антона Кнутикова, — Андрей повествуя, разворачивает столовые приборы, аккуратно завернутые в бумажную салфетку. — Ты не против? — пальцем указывает на салат Андрей. — Не обращай внимания на меня, кушай. Приятного аппетита. Андрей неторопливо цепляет вилкой огурец. Несколько секунд рассматривает тонкий ломтик, наверное, о чем-то раздумывает. Убрав овощ в рот, неторопливо пережевывая, говорит далее. — Деталей не знаю. Кипишь серьезный стоял от их разборок. Всех на уши умудрились поставить: бандитов, ментов, ФСБ, чуть ли не военных с пожарными. Москва наркоторговая гудела с полкода. Наркодилеров зажали один за другим. Потом затихло. Я от знакомого услышал об отъезде Бовича. Видать с Колошенко не договорился по бизнесу, — натужно выдыхает Андрей, делает глоток морковного сока.

— Ну да, ну да, — обмозговывая сказанное Андреем, вторю я. — Последнее, что слышал о Колошенко, — Левинзон прожевывая помидорину. — Из органов поперли твоего "защитника". Он с сотоварищами решил розничную сеть магазинов по продаже электроники борзо на деньги выставить. Наехали в лобовую на коммерсантов. Один из собственников бизнеса друг детства замминистра МВД оказался. Дальше понимаешь расклад. Одно не понятно, — мимика лица Андрея показывает непонимание. — Как вечно осторожный тип Колошенко не пробил дело с электроникой до конца. Видно верно поговаривают люди, что и на старуху бывает проруха, — Андрей сжевав несколько листов зелени, запивает соком, отодвигает тарелку с остатками салата. — Где, чем промышляет Колошенко я не в курсе. Такая петрушка брат о твоих прежних компаньонах, — оканчивает Левинзон, вопросительно вглядывается в меня, будто поджидает вопросов.

О нюансах нынешних дел Бовича, Колошенко, Гавра знать не хочу. Пройденный этап вся эта команда ураган. — Кстати ты к чему про бывших коллег любопытствуешь? Только не лукавь, man! — хмурится Андрей-Ни к чему! — холодно отвечаю. — Так для общего развития. — Хорошо если так Антох. Или может, вернуться к старому ремеслу желание не отпало? — строго допрашивает он. — Нет, — твердо парирую. — Прошлое дело криминал.

— Отлично, — внешне успокаивается Левинзон. — Время сильно поменялось с тех пор. Страна, люди другие, — как-то наставнически выговаривает Андрей. — Я в курсе, — ухмыляюсь. — Мы на зоне не настолько изолированы. Ветра перемен и туда залетают. За новостями следим. — Ну ладно, — довольно. — Какие Антон планы деятельности? — Пока не представляю, — признаюсь я. — Уеду на пару лет в Европу. На чужбине обдумаю будущее. Прикину, чем себя занять на ближайшие т-цать годов, — озадаченно делюсь я. — От себя не убежишь. Помнишь? — благодушно подкалывает Левинзон. — Я не пытаюсь. Нужна пауза для подумать, не более, — на полном серьезе парирую добродушную подколку Андрея. — В паузе тоже кушать хочется. Как заработаешь на пропитание? — Руки, голова во здравии. Посуду мыть, улицы мести буду, — беззаботной ноткой в голосе отвечаю Левинзону. — Понятно мне что ни фига не понятно, — Андрей с тревогой. — Буду искать себя, начну жизнь с ноля, — убеждаю его. — Я могу помочь с работой Антош, хорошей работой, высокооплачиваемой! — предлагает он. — А может тебе дело свое открыть, — увлеченно настаивает. Вообще не вопрос сегодня, кредиты доступны, — уговаривает Левинзон. — Спасибо Андрюш, огромное спасибо за заботу. Работать на дядю не срастется. Порода такая, вне стаи, затравленный волк одиночка, — разубеждаю Андрея в его затеи с работой. — Изменись. Люди пристраиваются. Если вариантов других нет, — непоколебимо просит Андрей. — Выбор всегда есть. Это решение самих людей горбатиться на непонятно кого. Жизни не видеть и вдобавок получать копейки, — как могу, поясняю. — Я не смогу, прости Андрюх. — Возможно трудности по жизни прижмут, тогда соглашусь. — Друг не обижайся, — извинительно прошу Левинзона. — Несколько дней назад вышел из тюрьмы. Дай дух перевести и порядок в голове навести. — Хорошо, хорошо, я не настаиваю! — он поднимает обе руки вверх, обозначая, что сдается.