Александр Дым - Записки на краях шарфа

Выдохнул, встал, на ходу сдёргивая наушники и запихивая их в карман, как раз успел их убрать и тут же бросить двоечку типу в рожу. Первую половину перегона мы увлечённо мутузили друг друга под задорные крики разной степени истеричности пассажиров нашего весёлого рейса. Затем был партер и брейк, на остановке он полувышел-полувыпал из дверей и выглядел не очень. Я же, тоже прибавив во внешней помятости, поехал дальше до дома. Успел даже послушать ещё пару песен.

Почему он выбрал меня, хотя я отнюдь не выглядел круто, а рядом были соперники на вид куда интереснее? Думаю, всё дело в энергетике. Он искал выплеска, и его подсознание уверенно определило, кто тут действительно не против подраться…

Драться на футболе я начал в 1999-м году. Поначалу это были мелкие стычки. Первая супердрака — это был Воронеж, 2000-й год. Мы били мусоров прямо на секторе; помню, что это было очень угарно!

Семнадцатилетние подростки, мы только окончили школу. Ехали компанией друзей с нескольких районов, все друг друга уже знали. Я тогда ещё не был в основе армейского движа, но уже кого-то знал, понимал все расклады. Как раз начинался период, когда RBW перестали безраздельно править всем движем, появились зачатки первых серьёзных самостоятельных банд — небольшими компаниями тогда уже вовсю гоняли и рубились основатели Ярославки, K.I.D.S., Gallant Steeds. В силу стремительно входило новое поколение хулиганов, которое было молодо и активно, что-то шарило в моде, в субкультуре; к нам шло много новостей с Европы про тамошние движухи. Это был период, когда российский околофутбол обретал новый, свежий силуэт. Всё уже было не как раньше: вместо драк пьяных людей в шарфах появились конкретные цели и задачи, конкретный стиль. Это радовало.

Я не помню, с чего начался замес на секторе. Когда на серых прыгнул армейский хардкор, вся ребятня тоже решила поддержать прыжок. Такого избиения мусоров я больше нигде не видел. Могу припомнить только одну сопоставимую тему — когда менты отхватили на «Динамо» во время матча «Россия — Швейцария».

Их били все и всем, что только могло пойти в ход. Воронежская милиция никак не ожидала такого яростного напора! На стадионе были старые деревянные скамейки, которые держались на соплях. Мы отдирали доски и колошматили ими сотрудников правопорядка, но как-то по итогу всё это смогли остановить. Было очень весело. На том же матче я впервые увидел, как сектор снимают видеокамерой — для нас ещё были в новинку такие методы оперативной работы.

Нам очень повезло тогда — наш поезд уходил рано. Чтобы успеть на него, надо было уйти со стадиона минут за десять до конца матча. Мы подошли к ментам в оцеплении, показали билеты, поныли про опоздание, и нас выпустили с сектора. Только приехав домой, мы узнали, что после матча были жестокие репрессии. Менты жёстко избили всех на выходе с сектора, пытались найти зачинщиков.

А нас пронесло…

У одного из наших парней, Сереги П., был день рождения. В этот день мясо играло с бомжами в Питере. У меня в подсознании было, что мясо уехало в Питер; что в городе из тех, кто остался, никто ничего мутить не будет.

После работы приезжаю в центр, в парк Репина (там наши парни и друзья из другой субкультуры). Мы бухаем, все с телками. Б. пошёл искупаться в семейных трусах.

Потихоньку темнеет. Мы вконец перепились «Гжелки»: кто-то уже не стоит на ногах, кто-то блюёт, кто-то яблоками в пароходы кидается…

Из московских сумерек появляется моб — к мосту через Яузу издалека идёт сотня с лишним человек. Туристы, что-ли, подумали мы…

Моб подошёл к мосту, и я сразу понял, что это не туристы!

Это мясо, которое специально не уехало в Питер, чтобы накрыть кидсов в день рождения Серёги! Вот ведь как…

У меня в руках была целая бутылка «Гжелки». Я перехватил её за горло как гранату и кинулся на мясо как на танк. Побежал на них и швырнул бутылку — попал одному из мясников точно в голову. Спустя годы мы с этим человеком стали дружески общаться, сложились нормальные отношения. Он рассказал мне, как это выглядело: сказал, что видел, как я побежал на них и бросил бутылку, но никак не ожидал, что она прилетит ему точно в голову!

С нашей стороны махалось немного народа: кто-то был уже не в состоянии из-за перепоя, часть отошла с девчонками и в драку не вмешивалась. В результате нас избили, меня завалили, но поколотили довольно поверхностно. Очень сильно пострадал Г. — его серьёзно зарубили арматурой.

В тот день нам реально испортили праздник.

Это было в 2000 году. Наша активность на тот момент нарастала. Так сложилось, что нашими товарищами по многим акциям выступали парни с курской ветки. От них-то мы и узнали о некой подольской банде мяса — Suburban Squad. Они прославились в своё время за счёт того, что по некоторому недоразумению, когда был замес на их ветке, им удалось выйти относительно целыми из драки с серьёзным составом RBW. Последние заявляли, что это произошло исключительно по недоразумению и вмешательству АСАВ*. Suburban Squad приписывали, естественно, это своим боевым качествам и повсеместно декларировали, что очень круты! А как же? Они отбились от Воинов, а значит, они входят в TOP. Вели они себя очень нагло, никогда не гнушались дерьма и доставляли в дни матчей в собаках немало проблем фанатам ЦСКА того направления: подольское мясо было очень активно в ту пору в плане муток и акций. Собачные войны во всей своей красе! True hardcore!

Коней тогда очень жёстко прессовали. После каждого матча и практически в каждой акции подольские использовали разного рода аргументы — от арматур до ножей. На тот момент на курской ветке вообще не признавали fair-play.

Ходили анекдоты про такое явление, как «подольское фехтование арматурой». Однажды нас изрядно повеселили подольские соратники-кони. Все ехали на выезд на басах в Элисту в 2000 году. Автобусы остановились в пробке на МКАДе. Все вышли, чтобы размяться. Чтобы как-то себя развлечь, устроили между бандами боксёрский турнир. Подольские ребята тогда сказали:

— Мы не будем участвовать, мы не очень умеем боксировать. Мы пофехтуем на арматурах!

Их потешное состязание живо напомнило нам сюжеты из фильмов про Дункана МакЛауда.

В тот период, в силу разных обстоятельств, мы плотно общались с подольскими конями — с Андерсеном, Яшей Улыбкой, Костей, Вжиком, Подольским; их там была целая мафия. Они частенько приезжали к нам на ветку для помощи в разного рода карательных операциях, также и мы приезжали помогать им в делах на их ветке.

В один из наших приездов мясо обнаглело настолько, что встало в Подольске прямо на станции, на платформе. Нас было двадцать человек — четырнадцать человек Ярославки и шестеро подольских ребят. Их — где-то тридцать пять-сорок человек. Но цифру мы узнали уже существенно позднее. Разглядеть в темноте на станции в тот момент было практически ничего невозможно.