Михаил Липскеров - Весь этот рок-н-ролл

Эту притчу я рассказал вам, мои немногочисленные читатели, ибо где взять многочисленных, способных усмотреть в ней хоть какой-нибудь житейский смысл, потому что, если есть притча, как ее не рассказать.

А Джанис спала в выбоине от асфальта. Пока Джилиам Клинтон и трехногий пес на подсознательном уровне размышляли, как помочь бедной Джанис в поисках ее, как она думала, суженого-ряженого, в тарантас запряженного. (Откуда я взял этот стих?.. Кажется, сам выдумал. А что? Таланта мне не занимать.) И пришла им мысль. Пока Джанис спала в выбоине, они направили свои стопы (красиво звучит «свои стопы»!) к Билли Айдону, который, как ранее выяснилось, был каким-то родственником моему Джемми Хендриксу. С тем, чтобы этот местный Мистер-Твистер, он же слуга трех конфессий, попытался обеспечить хоть какую-то полуинтимную связь Джанис с Джемми.

И вот сидели они в синагоге, где Билли Айдон в лапсердаке, шляпе и талесе болтался среди крайне немногочисленных (числом десять) евреев города Замудонск-Машлыка, среди которых было, правда, девять непонятных нацменов, косящих под евреев на предмет выезда на ПМЖ на историческую родину, «куда угодно только не в этой сраной стране». Из евреев был, собственно, лишь Билли Айдон, да и то сомнительный. Во всяком случае, в Москве, куда Билли Айдон приезжал на Еврейский конгресс от фракции православных мусульман, и в израильском посольстве, куда Билли заглянул по пути с подворья Сретенского монастыря, куда заходил из Еврейского конгресса, чтобы перетереть вопрос о финансировании фильма о добровольном присоединении Бухары к Татарстану, и в Татарском культурном центре, куда заходил, чтобы перетереть вопрос о финансировании фильма о добровольном присоединении Сретенского монастыря к Бухарской соборной мечети, с целью создания на их базе Хоральной синагоги православного халифата… О чем я говорил?.. А! Вспомнил. Так вот, в Еврейском конгрессе, а главное, в израильском посольстве его за еврея не признали. Ни по роже лица, ни по документам, которых у него было на все национальности, кроме еврейской. Этот мудак-художник на ксиве, в которой была фотка Билли Айдона в бороде, пейсах и кипе, в графе «национальность» написал «жид». А формально в СССР, а потом и в России такой национальности не было. И тщетно Билли колотил своим обрезанным поцем по столу консула-женщины в качестве доказательства, визы на ПМЖ ему не дали. Женщина-консул только пустила обрезанный х…й в частную собственность государства Израиль на небольшую экскурсию. Ну и Арабские Эмираты тоже обломились. Какой, на хрен, араб с русыми вьющимися пейсами. Хотя по ксиве он проходил как Ясир Арафат. Этот мудак-художник не знал, что, пока он мотал срок за свои графические работы в области дензнаков, Ясир Арафат умер, о чем в посольстве Арабских Эмиратов как раз и знали.

Так вот, Билли Айдон, когда узнал, что возникла нужда в поиске его дальнего родственника Джемми Хендрикса, от запаха которого восстановилась (по словам Джилиама Клинтона, а пес молча кивнул) девственность девицы Джанис Джоплин, которая в данный момент спит в выбоине в асфальте, и когда этот сраный мэр ее закатает, наконец, чтобы по пути в винный магазин не гробились танки из местного танкового полка, то он тут же вынул инкрустированный бриллиантами (плата местного ювелира Стиби Уандера Билли Айдону за защиту от Билли Айдона) мобильник и дал его единственному человеческому еврею в этой странной шобле Джиму Сантане, чтобы тот связал его с каким-то родственником в Замудонск-Мартановском. На предмет выяснения, где на данный момент потеет его дальний родственник футболист Джемми Хендрикс. А то его, Билли Айдона, кокс уже не берет. Ну и мэру тоже позвонили потому что ( нецензурка ) из-за твоего раздолбайства обороноспособность загибается танки в асфальтовой выбоине колупаются а у винного магазина рентабельность в жопе куда и запихнут мэра если он не…

А пока там, на Кавказе, выясняли, куда подевался нападающий Джемми Хендрикс, а труд это не простой, потому что горы вокруг, Хендриксов тысячи, очень влиятельный род, а запах пота… что, запах пота… Только вспотели, а тут – молитва… И там, на Кавказе, образовался вакуум мысли. За исключением не шибко достоверных сведений, что якобы какая-то инвалидная собака отгрызла одному из Хендриксов яйца, которые ни в каком криминале не были задействованы, а были отправлены в залог некоему Михаилу Федоровичу за женитьбу брата Джемми на русской шлюшке Эмми Уайнхауз, которую он тихти-пихти. Якобы эта шлюшка была против, что конечно же чушь. Ибо, Аллах свидетель, каждая русская шлюшка мечтает, чтобы ее тихти-пихти настоящий нохчи.

– И вот пример этому, – добавил Билли Айдон, заканчивая вольный пересказ разведданных, полученных от какого-то родственника по матери, – эта русская девица, которая спит в выбоине асфальта и хочет, чтобы Джемми ее тихти-пихти. А дальше, вейзмир, следы Джемми, Аллах свидетель, теряются по пути из городка Замудонск-Красногвардейского в направлении степи, где мчатся разные скорые поезда. – И Билли Айдон перекрестился. На церковь, вытатуированную на груди одного из синагогальных евреев…

Джилиам Клинтон вопросительно глянул на трехногого пса, тот – на Джилиама Клинтона, оба – на Михаила Федоровича… Чистой воды стихи о советском паспорте.

– Давеча, – сказал в безвоздушное пространство Джилиам Клинтон, как бы никому конкретно, но как бы и для всех сразу, чтобы приняли к сведению, чтобы в случае чего принять меры к исполнению согласно предписанию, предписанному в предписываемых для таких случаев по поводу, – там в каком-то году стрельба будет. И по моим данным, которые я получу в том же году, эту стрельбу учинит некий Джемми Хендрикс. Только стрелять он будет не по разным скорым, а по пассажирскому «Замудонск-Красногвардейский – Замудонск-Столичный».

– А по кому стрелять-то будет? – профессионально поинтересовался Билли Айдон.

– А этого нам знать не положено, – отвещал славный мент Джилиам Клинтон, решивший, что уж очень много места он занимает в этой книге. – Это вот пес этот трехногий соорудил, но говорить они не умеют по случаю своего сучьего или кобелиного свойства. Нет у этого животного ярко выраженных вторичных признаков. Да и псиная сущность в нем тоже неярко проявлена. НИКТО НИКОГДА НЕ ВИДЕЛ, ЧТОБЫ ОН (ОНА) ПИСАЛ (ЛА), ЧТОБЫ ОН (ОНА) КОГДА-либо ЖРАЛ (ЛА), ЧТОБЫ ОН (ОНА) ГОНЯЛСЯ (ЛАСЬ) ЗА СВОИМ ХВОСТОМ. Но на месте стрельбы он был.

Билли Айдон посмотрел на пса взглядом, обещающим… Да ничего хорошего не обещающим. Не в заводе у русского народа обещать что-либо хорошее трехногим псам. Не убили – скажи спасибо. А славный вневременной мент своим многовековым ментовским опытом, почерпанным у Путилина и князя Ромодановского, ситюэйшн прочухал (ибо такова и была у него роль в этой книге) и продолжил: