Грэм Грин (USA) - Выигрыш

– Как вы считаете, не взять ли нам конный кэб? Такая приятная благоуханная ночь…

– Пьяная, полковник?

– Благоуханная, – поправил я, но не был уверен, что она поняла.

Когда мы устроились в кэбе, я обратился к ней за помощью:

– Действительно, я ничего здесь не знаю. В ресторанах я обедаю редко. Сможем ли мы найти что-нибудь такое, где спокойно и тихо… какое-нибудь местечко для избранных?

Я мечтал, чтобы это место было недоступное, чтобы туда вообще никто не мог попасть, кроме нас двоих, – тогда бы я не чувствовал себя так неловко.

– Тут есть небольшой ресторанчик, скорее клуб, очень изысканный. Он называется «Орфей». Но, боюсь, полковник, там довольно дорого.

– Это не имеет значения – деньги для меня ничто.

Я назвал ресторан извозчику и откинулся на сиденье. Она сидела прямо как стрела, и я мог спрятаться за ней.

– Когда вы последний раз бывали в Челтенхэме? – спросил я.

Дьявол вертелся вокруг нас в ту ночь. Что бы я ни сказал, каждая реплика в той пьесе, роль в которой мне было суждено играть экспромтом, была предусмотрена:

– Родной Челтенхэм… – ответила она. – А как вы догадались?

– Ну, понимаете, красивая женщина всегда бросается в глаза.

– А вы там жили?

– В одном из тех красивых домов на Куинз Парейд.

– Мы были с вами, видимо, близкими соседями.

Я почувствовал, что ее массивное лиловое бедро пододвинулось ко мне немного ближе – видимо, она хотела подчеркнуть только что упомянутую близость. Я обрадовался, что кэб остановился: мы проехали от казино шагов двести, не более.

– Немного чванливо, а? – спросил я, уставившись на освещенный барельеф головы над входом. – Он напоминал огромную картофелину. Мы должны были прокладывать себе дорогу через обрезки хлопчатобумажной материи, которая, думается мне, имитировала легкую прозрачную ткань. Маленький зал был сплошь обвешан фотографиями писателей, актеров и кинозвезд. Мы также вынуждены были поставить свои автографы в книге почетных гостей и, таким образом, стали пожизненными членами этого клуба. Я подписался: «Роберт Деваро». Я чувствовал, как она навалилась на мои плечи, искоса подглядывая, как я расписываюсь.

Ресторан был переполнен и довольно ярко освещен круглыми стеклянными абажурами. Вокруг было много зеркал, которые, видимо, были закуплены при распродаже какого-то старинного ресторана, так как были украшены старомодными рекламными надписями вроде: «Баранина отбивная».

– На открытии этого ресторана был сам Кокто, – сказала она.

– А кто это?

– Ах, полковник, – пожурила она, – вы надо мной смеетесь!

Я ответил:

– Вы знаете, жизнь, которую мне приходится вести, не оставляет много времени для чтения…

И вдруг, как раз под рекламой «баранины отбивной», я увидел Кэри – она внимательно всматривалась в меня.

– Как я завидую людям, ведущим бурную жизнь, полную приключений и опасностей, – воскликнула моя спутница и положила сумочку – со звоном – на стол.

Все ее птичье гнездо всколыхнулось, а серьги задрожали, когда она, повернувшись ко мне, доверительно сообщила:

– Расскажите, полковник, о себе. Я так люблю… просто обожаю… слушать, как настоящие мужчины вспоминают эпизоды из своей бурной жизни.

Глаза Кэри в зеркале стали огромными, а ее челюсть немного отвисла, будто бы она онемела на середине фразы.

– О, понимаете, мне нечего особенно вспоминать.

– Мужчины такие скромные в отличие от нас, женщин. Если бы у меня были какие-нибудь необычайные приключения, которыми я могла бы гордиться, я бы при каждом удобном случае рассказывала о них. Челтенхэм, конечно же, казался вам слишком тихим местом.

Я услышал, как за соседним столиком звякнула ложка, и неуверенно пробормотал:

– О, мне нравится тихая и спокойная жизнь. Что вы будете есть?

– У меня такой совсем маленький аппетитик, полковник. Разве что лангуст «Термидор»…

– И бутылочку доброго винца? – я чуть не откусил себе язык, но ужасные слова были уже произнесены.

Я хотел обернуться к Кэри и сказать: «Это не я говорю. Это совсем не мои слова. Это слова моего персонажа. Виновен автор пьесы, а не я».

Незнакомый голос произнес:

– Я горячо тебя люблю. Я люблю все, что ты делаешь, как ты разговариваешь, как ты молчишь. Жаль, что я не знаю хорошо английского языка, чтобы высказать тебе…

Я медленно повернулся в сторону и бросил взгляд на Кэри. Никогда – кроме момента, когда я впервые поцеловал ее, – не видел, чтобы она так покраснела.

Птичье Гнездо сказала:

– Какие же они молоденькие и какие романтичные, правда? Я всегда считала, что англичане очень сдержанные люди. Именно это делает наше свидание таким неожиданным. Полчаса назад мы даже не слышали ничего друг о друге, а теперь вот сидим вместе за столом за бутылочкой доброго винца, как вы только что выразились. Как мне нравятся эти колоритные выражения настоящих мужчин! Вы женаты, полковник?

– Ну, в некотором смысле…

– Что вы имеете в виду?

– В некотором смысле мы разведены.

– Как грустно. И я также потеряла мужа – он умер. Возможно, это не так грустно.

Голос, который я начал уже ненавидеть, произнес:

– Твой муж не заслуживает того, чтобы ты сохраняла ему верность. Покинуть тебя одну на целую ночь ради игры в рулетку…

– Сегодня вечером он не в казино, – сказала Кэри и добавила сдавленным голосом:

– Он сейчас в Каннах ужинает с молодой, красивой и умной вдовой.

– Не плачь, дорогая.

– Я не плачу, Филипп, я… я… я смеюсь. Если бы только он мог меня видеть…

– Он наверняка пришел бы в ярость от ревности. А ты ревнивая?

– Так трогательно, – заметила Птичье Гнездо, – Тяжело удержаться, чтобы не слушать. Кажется, целая жизнь проходит перед глазами…

Вся эта сцена, по-моему, выглядела до отвращения однообразно.

– Женщины такие доверчивые, – сказал я, специально повысив голос. – Все началось с того, что моя жена начала ухаживать за молодым человеком, потому что он выглядел голодным. Верно, он и был голоден. Он обычно ходил с ней по дорогим ресторанам, как этот, и заставлял ее платить. Вы знаете, сколько содрали с нас за лангусты «Термидор»? Это блюдо такое дорогое, что в меню даже не проставлена цена. Простое, дешевое студенческое кафе.

– Я ничего не понимаю, полковник. Что-нибудь вас расстроило?

– А возьмите вино. Разве, по-вашему, я должен тянуть из себя жилы, чтобы он пил это вино за мой счет?

– Вы ведете себя непристойно.

Кто-то поставил бокал на стол с такой силой, что он разбился. Ненавистный голос сказал:

– Дорогая, это хорошая примета. Видишь – я вылил чуточку вина тебе за ушки и на макушку… Ты думаешь, твой муж переспит с той красивой леди в Каннах?

– Спать – это все, на что он пригоден.