Семен Скляренко - Владимир

– Сегодня у нас большой или средний выход? – спросила Анна.

Владимир даже не понял ее вопроса.

– В Константинополе, в Большом дворце, – объяснила она, – василевсы ежедневно устраивают большие, средние и малые выходы: большие – в храм Софии, средние – в другие храмы, малые – в первый день великого поста, и соответственно с этим надевают белые, пурпурные или черные одежды, показываются или не показываются народу…

Князь Владимир улыбнулся.

– Я буду выходить к воеводам, боярам и прочим людям своим, – ответил он Анне, – по-прежнему и днесь поступлю, как всегда. С Херсонесом покончено, надо собираться в Киев.

– Но ведь ты выйдешь к своим сановникам, полководцам, воям?

– Я был уже в городе, ходил далеко, к морю.

– Ты был в городе, Ходил к морю? – Анна широко раскрыла глаза. – И с тобой были твои сановники, полководцы, вой?

– Нет, – Владимир тяжело вздохнул. – Я ходил в город, потом к морю и долго там стоял…

– Один? -Так.

Глаза, лицо, весь вид, движения Анны говорили, что она не понимает, как ее муж – князь Руси и василевс Владимир – может выйти один из дому, пойти к морю, долго там стоять – ведь в Константинополе, в Большом дворце все делалось иначе, василевсы и василиссы жили, окруженные этерией, не смели шагу ступить без сановников и точно соблюдали церемониал.

– Значит, ты сделаешь выход сейчас? – все допытывалась Анна.

– Так, – торопливо бросил Владимир, – сейчас мы выйдем вместе с тобой, сойдем вниз и позавтракаем, потом я уйду в город, чтобы осмотреть лодии, на которых мы поплывем в Киев.

– А что я должна делать? – спросила Анна, пожав плечами.

– Тебе тоже надо собираться: дорога далекая и трудная.

– Хорошо! – процедила Анна. Теперь она поняла своего мужа.

– Пойдем! – сказал Владимир.

– Я готова, – ответила Анна, оглядывая тунику и хламиду… Потом на какой-то миг задержалась, сняла с головы диадему и положила ее в стоявшую у постели крабицу.

За дверью опочивальни их ждали воеводы, бояре, васи-лики, свита царицы, китониты, державшие в руках длинные ящики с одеждами князя.

Все они низко поклонились Владимиру и Анне, а воевода Волчий Хвост, подойдя к князю, прошептал:

– Эти греки хотят надеть на тебя царское одеяние и венец.

Но князь Владимир и без того понял, зачем они собрались.

– У нас на Руси, – сказал он, – люди привыкли одеваться сами, и князья русские – такожде. Царские одеяния, бояре мои, возьмите и спрячьте, я буду надевать их при разговоре с императорами, с моими же людьми буду, аки князь.

Вперед выступили василики.

– Василевс, князь Владимир! – начал патрикий Фригии. -

Наступил день нашего прощанья, мы сделали все, днесь надеемся отплыть в Константинополь.

– Я тоже сделал все, тоже собираюсь покинуть Херсонес. Что ж, значит, пожелаем друг другу счастливой дороги.

– От всей души желаем тебе и царице счастливой дороги.

– Счастливого плавания и вам, василики, желаю здоровья, счастья, многих лет и шурьям моим, вашим императорам.

– Спасибо, княже-василевс, желаем и тебе с царицей здоровья, счастья, многих лет жизни. Однако дозволь спросить, василевс, как будем мы блюсти ряд о Русью. Кто из нас поедет с тобою в город Киев?

– А зачем вам ехать в Киев?

– Не о нас речь, мы уезжаем в Константинополь, но мы полагаем, что с тобой в Киев поедет наш епископ и священники.

– А епископу зачем ехать? Василики растерялись.

– Императоры наши держали совет с патриархом Николаем Хризовергом, он посылает епископом на Русь Михаила…

– Напрасно молодые императоры, – со злой усмешкой промолвил Владимир, – беспокоили старого патриарха Николая… Я сказал вам, василики, до вашего отъезда, когда посылал вас в Константинополь, что на Руси будет не епархия византийского патриарха, а наша, русская, епархия.

– Но ведь и для русской епархии необходим епископ! -воскликнули василики.

– У меня уже есть епископ, я избрал его сам.

– Кто же он?

– Священник Анастас станет отныне епископом на Руси.

– Анастасий вероотступник, патриарх Николай предал его анафеме! – закричали василики во главе с епископом Михаилом.

– Патриарх Николай, – сказал князь Владимир, – может предавать анафеме только тех своих пастырей, иже суть в Византии, Я же властью, данной мне императорами, благословляю и назначаю епископом Руси Анастаса Кор-сунянина.

Василики и епископ начали перешептываться.

– Перехитрил нас князь Владимир, как и его бабка Ольга.

– Я выслушал вас и сам сказал, что думал, – закончил князь Владимир. – Будем сбираться в дорогу, со мной в Киев поедут ваши зодчие, учителя, и если кто из священников пожелает ехать в Киев – милости просим… А теперь, гости дорогие, прошу вас разделить со мной трапезу.

Князь Владимир с Анной впереди, за ними бояре и воеводы, потом греческие василики, священники направились в трапезную, где для них был приготовлен русскими воинами обильный завтрак: жареные журавли, лебеди, соленая свинина, копченые медвежьи окорока, утки, гуси, отсвечивающая янтарем вяленая рыба из устья Днепра, сочиво, горох, фасоль, всякие ухи, сырники, кисели, меды, вина, ол, квасы…

Было что поесгь, что выпить. Не успели и оглянуться, как обиды, ссоры, свары потонули на дне чар, корчаг, братин, а из окон вскоре полилась и зазвучала над морем величавая песня.

В тот же день князь Владимир в белом платне, с непокрытой головой, с мечом у пояса вместе с воеводами и боярами объехал стоявшие за городом конные полки, которые готовы были двинуться в дальнюю дорогу, и спустился к заливу Символов, где снаряжались к отплытию лодии.

Работа на берегу залива кипела: на лодии грузили дань, привезенную из Константинополя, и ту, которую князь Владимир решил взять с побежденного Херсонеса.

Многое что хотелось ему увезти из Херсонеса: и чудесную мозаику из забытых храмов, привезенную еще из городов Эллады, и мраморные статуи тех же времен, что лежали сваленные за стенами на берегу моря, и дивные иконы старого письма, на которых боги изображались, как живые люди, – в столице Климатов можно было найти немало диковинок для того времени.

Но на лодию, да и на десяток лодий не возьмешь всего, что манит взор и тешит душу князя Владимира, пройдет много лет, прежде чем богатства, созданные лучшими мастерами мира, широкой рекой потекут на Русь, а еще через десятилетия мир удивится и обомлеет перед богатством души русского человека…

Тем временем на одну из лодий с громкими криками воины тащили вылитых из бронзы диких коней, которых укрощали смелые наездники, на другую грузили мраморные статуи – далекие воспоминания об Элладе. Трудились и священники, бережно укладывая в лодии иконы и церковную утварь.