Франтишек Кубка - Избранное

И напал антихрист с трех сторон в самую жатву, которая во многих местах более походила не на жатву, а на собирание крох, кому что достанется. Враг вырубал рощи, разорял сады и огороды, поджигал соломенные крыши. Корчилась, стонала и смирялась земля. Валлонцы, испанцы и неаполитанцы, французы, швейцарцы, каталонцы и польские казаки поднимали во имя святой католической веры пыль на дорогах, вытаптывали луга, забирали из хлевов скот, пекли на вертелах ягнят, крали коней и варили в медных котлах кур и гусей. А во имя святой веры протестантской точно так же брали на измор беспредельный край фламандцы, пфальцы, англичане, шотландцы, савойцы, мадьяры, силезцы, мораване и чехи. Генералы и офицеры из императорского и королевского лагеря изъяснялись между собой по-французски, но на солдат покрикивали чаще всего по-немецки, потому как язык этот наиболее приспособлен для команд.

Но команды и окрики слышались все реже. Чаще солдат увещевали, обещая богатую добычу при взятии городов, посадов и замков.

Замки от императорского воинства не оборонялись вовсе. Посады и города, едва начав оборону, тут же сдавались. Колокола на храмах, еще ночью яростно призывавшие к сопротивлению, наутро покорно приветствовали победителей. Победитель требовал выкуп, а получив его, все равно пускал по крышам красного петуха. Каждая победа сопровождалась веселыми попойками. Скоро повозок с трофеями стало столько, что не хватало лошадей. Свои тащили добычу в одну сторону, враги — в другую.

Крестьяне из Волар занялись возведением укреплений. Но никто в те шанцы с мушкетами не пошел. И за лесными засеками у Домажлиц никто не подстерегал неприятеля с чеканами. Ходы и жители Краловецкого края знали, что враги — порядочные негодяи, но и свои тоже хороши. Те и другие шлют друг другу курьеров и послов, чтоб договориться о цене предательства. Король не доверяет Мансфельду и Ангальту, Дампьер {99} 99 Дампьер Анри Дюваль де (1580—1620), граф, генерал, командовал габсбургскими войсками в Моравии и Нижней Австрии. доносит императору на Бюкуа. Бюкуа не подчиняется Максимилиану. Гогенлоэ не признает Турна, а Мансфельд, благородный бастард, всегда поступает как ему заблагорассудится. Еще со времен императора Маттиаса, когда под знаменем с девизом «Pro religione et libertate» [16] За веру и свободу (лат.) . он подошел к стенам Пльзени, спалил три предместья, разграбил окрестные деревни и пытками вытягивал из крестьян талеры.

Матес фон Турн разъезжал из Чехии в Моравию и из Моравии в Прагу, устраивая смотры полкам и эскадронам, бранился с Гогенлоэ и с Ангальтом, но был храбрее обоих этих генералов вместе взятых, еще и с пражскими панами в придачу. Те пришли в ужас при известии о том, что Верхняя Австрия потеряна, ибо Максимилиан принудил взбунтовавшиеся сословия присягнуть на верность императору. Не успевшие, подобно господину Чернемблу, удрать в Чехию, покорно смирились.

Прага готовила отряды земского ополчения. От каждого дворянского дома полагалось выставить одного работника. Мастера и подмастерья всех цехов должны были получить оружие, а восемьсот евреев подрядились в пожарные. Приказы были объявлены устно под стук барабанов и развешены на всех углах. Кое-кто подчинился, а другие поспешили укрыться. Католики роптали. Стражники обыскивали их жилища, проверяя, не спрятано ли в подвалах оружие. Найденное тут же конфисковывалось для передачи протестантам.

Чешские войска расположились в конце концов между Веселим и Индржиховым Градцем. Турн выехал в Брно вербовать моравских ополченцев.

— Мы окружены, — пенял королю пан Вилим из Роупова, утратив присущее ему красноречие Цицерона, — с севера и с юга.

Фридрих полагался на помощь небес — бог милостив!

— С юга мы защищены. Нам помогут Бетлен и будинский паша. А Иоганн Георг не двинется из Саксонии. Он ведь лютеранин!

Надежности ради он послал все же в Дрезден пана Берку из Дубы, чтобы тот разведал, против кого изготовились саксонские войска на лужицких границах.

Иоганн Георг, «буколический князь», чтобы разогреть кровь, накачался перед аудиенцией пива и ответил пану Берке, что готов выполнить свой долг.

— Произвести экзекуцию в Чехии?

— Господа сословия в Чехии, Моравии и в Силезии, — благоразумно ответил саксонец, — могут последовать примеру верхних австрийцев. И тогда они наверняка смогут надеяться на милость императора.

— А святая вера?

— Император, безусловно, не забудет о «Грамоте величия», дарованной Рудольфом Вторым. Присягните императору и тем избавьте свою землю от опустошения.

— А избранный король?

— Не мое дело давать советы пфальцскому курфюрсту.

Пан Берка вернулся в Прагу. В воротах он чуть не столкнулся с саксонским послом, который тайком удирал домой в Саксонию.

— И на севере безнадежно, — причитал пан Вилим.

Турн направил из Табора послание, в котором называл пана из Роупова и иже с ним трусами и маловерами. «Господь бог наш есть крепкая наша защита», — закончил он свое послание. «А с меланхолией не будет нам победы!» Он имел в виду короля.

Но меланхолия одолевала не только короля. И его ближайшие пфальцские советники тоже пребывали в сильном страхе. Сам господин Камерариус до того перепугался, что отослал свою супругу из Праги в Бранденбург. Отъезжали и другие пфальцские семьи — Плессены, Зольмсы {100} 100 Плессены, Зольмсы… — Плессен Вольраб — пфальцский дипломат, сторонник компромисса между Протестантской унией и Католической лигой. Зольмс И. Г. — см. примеч. 79; его брат — граф Генрих Вильгельм фон Зольмс -Лаубах, доблестный офицер. .

Сэр Френсис Нетерсол прожужжал королю все уши:

— Спасайте супругу и детей!

Он писал Якову в Англию:

«Я решил ex officio [17] по обязанности (лат.) . позаботиться о безопасности дочери и внуков вашего королевского величества».

— Я прикажу, — негодующе кричала Нетерсолу Елизавета, — выкинуть вас, по здешнему обычаю, из окна, если вы будете вмешиваться в мою судьбу. Если боитесь, — убирайтесь, а в мои дела не лезьте!

Леди Эпсли, собрав Хайни в далекий путь, привела его проститься с родителями. Фридрих прослезился. Королева улыбалась:

— Хайни, ты поедешь с леди Эпсли и дядюшкой Луи к кузену в Голландию. Там ты увидишь поля цветущих гвоздик и сотни ветряных мельниц, что машут крыльями под морским ветром. Я скоро приеду за тобой, и мы поплывем на галере к дедушке в Англию. Тебе надо знать, как выглядят английские корабли.

Хайни обрадовался и наскоро попрощался. Но тут вдруг вспомнил про Иржика, с которым давно уже не играл:

— А Жорж поедет со мной?

— Он скоро к тебе приедет!

Позвали Иржика.

Хайни бросился ему на шею и расплакался.