Александр Кузнецов - Купина

Доходы от огородов и садов в 1676—77 годах были неплохими. За «продажные государевы всякие садовые и огородные вещи» выручено 226 рублей 13 алтын 2 деньги. А чем был в то время рубль? Бревенчатый дом стоил три рубля, корова — два. А продавались только излишки, но и они неплохо пополняли государеву казну.

В Измайлове было вырыто 37 прудов, и в них разводилась самая различная рыба. Сейчас осталось всего несколько прудов — Виноградо-Серебряный, Олений, Лебедянский и Терлецкие пруды, Софроновский, несколько совсем мелких прудов и пруд в глубине Измайловского парка, который называется Красным. В тридцатые годы сток его выходил через старинную арку кирпичной кладки. А над этими замшелыми кирпичами возвышался такой же мостик. Мы так и называли это место — «у красного мостика».

Систему прудов, в том числе и Виноградо-Серебряный, на котором стоит наш остров, питает маленькая речушка — Серебрянка. Теперь она выглядит небольшим ручейком. Другие пруды живут ключами. Когда в детстве мы ловили на Оленьем пруду тритонов, то часто ощущали ногами холодок: выход ключа. Мы именуем этот пруд Оленьим, связывая его название со зверинцем. Но на древних планах он Ольняной, а не Олений. На его берегах в высокой земляной насыпи были устроены в XVII веке ямы-печи, где сушили лен и пеньку после промывки. Вытекающая из Ольняного пруда отравленная вода очищалась и обезвреживалась в трех прудиках-отстойниках и попадала в Серебрянку прозрачной и чистой.

Попробуем разобраться с измайловскими прудами, определить, где они располагались и как назывались. Виноградного пруда, или как мы теперь его называем — Виноградо-Серебряного, на первых планах нет. Его выкопали вокруг Измайловского острова несколько тысяч «работных людей» из тамбовцев, которым было указано:

«Копать ров от Острова 5 саж. круто отвалом, а глубина 2 сажени, подошвы 5 сажень, от подошвы на полевую сторону отвалом 10 сажень, а около Острова берегу будет 180 сажень, а в полевую сторону берега 300 саж., а дробных будет того копания 5600 саж.» [66] Русская историческая библиотека (РИБ). Спб., 1907, Т. 21. .

Одновременно на Серебрянке создавалась система прудов с плотинами и мельницами. Если пойти с верховьев речушки, то первыми из них будут Ивановские пруды. Их на плане пять. Затем шел Тутовый пруд, что обозначен возле Тутового сада. Ниже по течению располагался Лебедевский пруд (видимо, на месте современного Лебедянского). На одном берегу его стоял винокуренный завод, на другом — скотный двор. Еще ниже широко разливался по долине реки Просяной пруд. Сохранился земляной вал его плотины, называемой ныне Жуковской. Этот прорезанный Серебрянкой вал назывался в нашем детстве «Вторыми холмами», а на одном из ранних планов XVII столетия на его месте написано: «здеся плотина поперег». От этой плотины по долине речки тянулся узкий и длинный Измайловский пруд отгороженный в низовьях от Виноградного («Первые холмы»). На всех плотинах, кроме Тутовской, стояли мельницы.

Помимо названных прудов в Измайлове XVII столетия было множество мелких. Одни из них относились к бассейну Серебрянки, другие не давали стока. Питали общую водную систему Олений (Ольняной) и Красный пруды, пополняющиеся из ключей; Косинский, Харигозинский и Липитинские пруды, располагавшиеся возле нынешнего Измайловского проспекта; Белевский, Новослободский и Хохловский, что были устроены у восточной стороны села Измайлова, у Колдомки. Теперь назовем пруды изолированные, не дававшие стока. Прежде всего это круглый Софроновский пруд. Он хорошо знаком всем, кто посещает западную, наиболее «освоенную» часть Измайловского парка. Между ним и Красным находились два совсем маленьких — Серебряный и Золотой. На островке располагался и Строкинский пруд, возле которого размещался скотный двор, а неподалеку находился кирпичный завод. Надо только сказать, что небольшие водоемы обязательно вырывались в каждом из семи садов Измайлова.

На плане видны два маленьких хуторка, один из них — на левом берегу неподалеку от второй плотины. Селеньице называется «Болезное». А на правом берегу, между первой и второй плотинами еще одно поселение — «Полышино». Трудно сказать, что это были за селения, однако можно предположить их небольшие размеры. Видимо, стояло всего несколько домов, ибо места для больших деревень там нет. Больше всего меня поразило на этом плане расположение мелких притоков-ручейков, не изменившееся за три столетия. Подземные воды в виде ключей выходят на поверхность в тех же местах, что и сейчас. А на земле все так изменилось…

До войны и долго еще после войны со стороны Серебрянки к нашему острову примыкали земли совхоза «Измайлово». Он размещался в пойме речки ниже Жуковской плотины и охватывал земли, идущие от Серебрянки к Красному пруду. Когда вспоминаешь совхоз, прежде всего начинаешь ощущать его запах, запах свалки, гниения и свиного навоза, запах пронзительный и неистребимый.

Там, где теперь по асфальтированным дорожкам парка прохаживаются люди с детскими колясками, катят на велосипедах ребятишки, стояли разделенные канавами и глубокими дорожными колеями совхозные постройки и жилые дома. Колеса телег утопали в грязи выше осей. И, конечно, в совхозе жили в двухэтажных бараках, столь характерных для предвоенного Измайлова. В таком бараке жил и мой одноклассник Виктор Разумовский, — один из лучших учеников класса. Он много читал и приходил ко мне за книгами. Виктор и устроил меня рабочим в совхоз «Измайлово» в сентябре 1941 года. Школы закрылись, и мы вместо восьмого класса пошли работать. В совхозе я пробыл недолго, с месяц, потом перешел на завод. Но этот месяц запомнился мне навсегда.

Свою деятельность в совхозе я начал с пахоты. Отец Виктора был каким-то совхозным начальником. Небольшого роста, лысый и с бельмом на глазу. На ногах у него были опорки от валенок, засунутые в высокие калоши.

Пахал я на паре лошадей двухлемешковым плугом. Разумовский-старший показал мне, как запрягать лошадей, как держать ручки плуга и регулировать рычагом глубину вспашки. Показал и ушел, запустив меня в самостоятельную жизнь четырнадцатилетним юнцом. И я стал пахать поле, лежащее вдоль леса на левом берегу Серебрянки. Неделю бился, приходя в отчаяние от своего неумения, плакал, но в конце концов научился. Бросить работу в то время было немыслимо. Наставников не было, все занимались своими делами. А земля в совхозе «Измайлово» болотистая, тяжелая и щедро удобренная мусором. Плуг все время выворачивал то гофрированную трубу от противогаза, то осколок тарелки, то резиновую подошву от сгнившего ботинка. Большую часть земли совхоза отводили под огороды и парники. Такая земля для них впору.