Эдвард Резерфорд - Русское

Конец близился. Вопрос был только в том, когда именно он наступит. Ко времени прибытия Даниила в Москву широко распространилось мнение, что он уже пришел.

Производились бесконечные вычисления, особенно в среде раскольников. Около тысячи трактатов на эту тему сохранилось до наших дней. Все они исходили из того, что число Антихриста – 666; и хотя одни отталкивались в своих расчетах от даты разделения православной и католической церквей, а другие утверждали, что Антихрист связан на тысячу лет и ждет своего числа, почти все цифры указывали на временной промежуток между 1666 и 1691 годами.

В Русском Даниил терзался сомнениями. С одной стороны, он опасался, что конец света близится, с другой, обретя счастье в кругу маленькой семьи, надеялся, что, может быть, не все так мрачно. Но в Москве эти надежды рассеялись.

Окончательно убедил Даниила один бывший монах, который только недавно примкнул к раскольникам. Это был маленький пылкий человек, с которым они познакомились на одном из тайных богослужений в чьем-то доме. Монах раньше был иконописцем, и это послужило поводом к сближению, у него имелась большая подборка памфлетов и множество гравюр, изображавших царя Алексея и Никона в виде рогов Антихриста или Никона – в образе зверя из Апокалипсиса.

Он превосходно знал Книгу Откровения и цитировал стих за стихом, растолковывая, как они связаны с нынешними событиями.

И чем больше ужасало Даниила то, что он день за днем видел в Москве, тем глубже западали в душу разъяснения монаха. По всему видно, он человек ученый, заключил Даниил. И кажется, говорит верно.

Но если конец света наступил, значит и сам Антихрист уже пришел на землю. Это убеждение разделяли многие. В таком случае кто же он?

Некоторые утверждали, что это царь Алексей. Другие полагали, что Никон, который, как поговаривали, был жидовин!

Но и в этом вопросе маленький монах оказался более сведущим.

– Скажи мне вот что, кто настоящий отец Петра?

– Царь Алексей.

– Может, и так. Но почему же он тогда такой темный да огромный? Кто еще приходит тебе в голову?

Даниил смотрел непонимающим взглядом.

– Эх, друг мой, ты хороший человек и не видишь зла. Я тебе скажу, отец этого Петра не кто иной, как сам нечестивец Никон. И этот злобный незаконный выродок никакой не царь. Или по-царски он себя ведет?

Даниилу оставалось только согласиться.

– Петр и есть Антихрист, – заключил, торжествуя, монах. – Он здесь, а значит, пришли последние времена. Имеющий уши да услышит.

Бог свидетель, что с каждым проходившим месяцем Петр подавал своим противникам все больше поводов думать, что дело обстоит именно так. Неудивительно, что непопулярный указ об изменении летоисчисления стал последним и главным доказательством.

– Ибо разве не сказано, – напомнил Даниилу монах, – что Антихрист изменит время? Разве не сказано, что кончится век Господень и начнется время Сатаны?

– Все правда, – согласился Даниил.

– Засвидетельствуй тогда, – увещевал его друг, – что это и есть Антихрист.

В России Богоявление, или Крещение Господне, которое выпадало на 6 января, всегда праздновали пышно.

Ведущее свое происхождение от еврейского праздника Огней, Крещение – или, как его еще называют православные, теофания – означает также Просвещение. Во время этого праздника вспоминают поклонение волхвов и крещение, которое Спаситель принял от Иоанна в реке Иордан.

Это прекрасный и возвышенный праздник, вызывающий в памяти образы света, воды и опускающегося голубя.

В день Богоявления в России по традиции освящали воду, и в Москве этот ритуал отличался особенной красотой.

Поэтому, когда отец объявил, что все они отправятся на Москву-реку, чтобы присутствовать на водосвятном молебне, Марьюшку охватило радостное возбуждение. Она чувствовала напряжение, витавшее в воздухе последние три недели. Замечала, как шепчутся друг с другом госпожа Евдокия и ее родители, до нее долетали такие слова, как «нечестие» и «второе пришествие». Она видела украшенные двери и слышала, как люди говорят, что наступил новый год, но, поскольку отец твердо заявил, что никакой это не новый год, Марьюшка решила, что все остальные, должно быть, ошибаются.

Но хоть сегодня все, казалось, шло хорошо. Дул легкий ветерок. Сквозь высокую тонкую дымку проглядывало солнце. На улицах было многолюдно, и к тому времени, как они добрались до реки, там уже собралась громадная толпа. Марьюшка даже заметила людей, сидевших на высоких крышах домов. Вместе с родителями она перешла по льду реку и встала напротив высоких кремлевских стен.

На середине замерзшей реки внутри большой огороженной площадки высилось деревянное строение, похожее на часовню, сплошь увешанное иконами. Перед ним во льду было прорублено круглое отверстие, наподобие колодца. Рядом стояли молодые священники и дьяконы.

Марьюшка подняла глаза на отца. Хотя она уже понимала, что значит принадлежать к раскольникам, она надеялась, что присутствовать на богослужениях, совершаемых обычной Церковью, им все-таки дозволено. И потому она была рада видеть одобрение на лице Даниила, смотревшего на реку и радостно сжимавшего руку матери.

Вскоре она узнала, что увидит и патриарха, и самого царя, которые сядут на великолепные троны, поставленные на льду, чтобы наблюдать за освящением воды. Ее так захватило это зрелище, что она даже забыла вновь взглянуть на своих родителей.

На другом берегу показалось начало процессии. Развевалась хоругвь. Поблескивали расшитые драгоценностями митры церковнослужителей. Шествие приближалось.

Но тут вдруг раздались другие звуки: звуки труб и барабанов – энергичные, бодрые, но грубые. И теперь на лед колонна за колонной выходили солдаты, браво маршируя в ногу. На них были облегающие немецкие камзолы, красные, зеленые и синие, гетры и треуголки. В руках они держали кремневки. Все как один были чисто выбриты. Во главе каждого отряда шагал знаменосец, а перед первой колонной шел настоящий великан, одетый в зеленую форму. Под бой барабанов и звуки труб около двенадцати тысяч солдат иноземного вида вышли на лед, чеканя шаг, и встали гигантским квадратом вокруг того места, где священники должны были освящать воду.

Лишь когда все солдаты стояли по местам, к месту действия двинулись священники.

Наконец подошли и они. Какой величественной, какой пышной была процессия. За огромным золотым крестом двенадцать клириков несли на своих плечах гигантский фонарь со слюдяными оконцами, в котором ярко горели гигантские свечи. Там было около пяти сотен священнослужителей в золотом облачении и богато украшенных митрах: архиепископы, епископы, архимандриты, священники и дьяконы; и когда все собрались, зажгли сотни длинных свечей. На высоком помосте теперь стоял дьякон, высоко держа огромное знамя, на котором золотом было вышито изображение двуглавого орла русских царей. На троне восседал патриарх. Здесь и в самом деле было все ослепительное великолепие старой Руси.