Вячеслав Крашенинников - Лев Майсура

— Молодец, мадари! — сказал бхат, вручая ему кивер. — Медведь у тебя — заправский джетти!

— Сам поймал в лесу, сам выучил, — отдуваясь и стряхивая с себя пыль, бормотал мадари. — Умный оказался. Пойду, попью. Замучил проклятый медведь! Что ни день, все трудней с ним бороться.

— Ступай с ним по всему Майсуру. Заработаешь кучу денег.

— А мне и так хватает, — отвечал мадари. Намотав на руку конец цепи, он крикнул зрителям: — Эй, люди! Спасибо за щедрость! Дай бог, чтобы каждому из вас достался в жизни хороший ломоть.

— Не стоит благодарности, мадари! — отвечали ему из толпы. — Приходи завтра. Может, одолеешь Раджу.

— Ладно, приду.

— Мадари и его медведь тоже Майсуру служат, — с улыбкой сказал бхат, глядя вслед мадари, который в сопровождении толпы мальчишек — горячих и верных его поклонников — зашагал в другой конец базара. — Хасан! Не стать ли тебе мадари? Будешь так вот по городам и деревням ходить да народ потешать!

— Нет! — упрямо сказал Хасан, который уже решил наперед свое будущее. — Соваром лучше. У него конь, сабля да пика!

Поздним вечером усталые бхат и Хасан едва доплелись до палаток джукдара Хамида и его соваров. Те уже ели у костра, оживленно толкуя о минувшем дне. От долгой ходьбы у Хасана гудели ноги, но он все-таки побежал к коновязям, чтобы погладить шелковистые ноздри коней и посмотреть на уздечки и седла, на составленные в высокие конусы пики. А когда он подошел к костру, то увидел, что совары смеются. Улыбался даже степенный джукдар Хамид.

— Дядя сказки рассказывает, — подумал Хасан.

Молодые совары понукали бхата, который в самом интересном месте рассказа вдруг замолк и принялся чесать затылок. Нетерпеливее всех был Садык.

— Ну и что ж тогда? — допытывался он. — Да не тяни ты, бхат-сахиб!

— ...тогда Абдулла Кутб Шах, славный правитель Голконды, решил испытать всех чужаков, которые пришли на Декан, — нараспев продолжал историю бхат. — Повелел он застрелить оленя и разрубить его на части — по куску на чужака. Велел созвать их.

Голландец принял в руки свою долю, поклонился правителю Голконды и ушел. Абдулла Кутб Шах решил, что это торговая и деловая нация.

Португалец не взял своей доли, а бросил ее слуге. Абдулла Кутб Шах тотчас же решил, что португальцы — народ чванливый и честолюбивый и что португалец скорее умрет, чем уронит свою честь.

Франк выхватил меч, разрубил свою долю на два куска, швырнул их на землю и ушел посвистывая. Абдулла Кутб Шах решил, что франки — народ отважный и беспечный и любят широко жить. Вот какие дела, друзья!

Бхат опять замолчал, с хитрым видом поглаживая бороду.

— А как же ангрез, бхат-сахиб? — спросил Садык. — Чтобы Абдулла Кутб Шах делил оленя и рядом не было ангреза? В жизни не поверю!

Бхат усмехнулся:

— Ясное дело — был ангрез. Только он не стал ожидать дележки, а схватил самую большую часть туши и задал деру...

Взрыв хохота покрыл слова бхата. Соварам такой конец истории понравился.

— Это на них похоже...

— Они лютее тигров-людоедов. Разорили весь Карнатик.

Бхат поднял руку.

— А слыхали вы, как ангрезы обманули славного Шах-Джахана? [60] Шах-Джахан — могольский император, правил с 1627 по 1658 г.

— Нет, не слыхали!

— Дело было так. Когда ангрезы приплыли в Хиндустан на своих больших кораблях под парусами, они попросили у Шах-Джахана совсем немного места, чтобы вести торговлю [61] Впервые разрешение вести торговлю в Индии англичане получили у императора Джахангира в 1608 г. , — кусок земли с воловью шкуру. Шах-Джахан согласился. Но ангрезы умудрились отхватить такой кусок, что смогли выстроить крепость и порт.

— Как же так, бхат-сахиб? — спросил джукдар. — На воловьей шкуре уместятся три человека, от силы пять...

Бхат объяснил:

— А вот как. Ангрезы разрезали шкуру на полоски тоныше нитки и огородили ими столько земли, что хватило на целый город.

— Не следовало славному Шах-Джахану пускать ангрезов, — покачал головой джукдар. — Поди выгони их теперь. Ангрез что пиявка: не отвалится до тех пор, пока не напьется вдоволь свежей крови.

— Хайдар Али выгонит их и станет падишахом всего Хиндустана, — сказал Садык.

— Слава Хайдару Али! — раздались возгласы вокруг костра.

Джукдар заметил:

— Спасибо тебе, бхат-сахиб, за твои рассказы. Не просто служим мы Хайдару Али за жалованье. Вместе с ним ангрезов со своей земли гоним. И теперь сабли наши и пики будут верней разить врага.

— Не мне, а вам спасибо, что пустили к своему костру бездомных путников.

Совары заговорили наперебой:

— Оставайся с нами, бхат-сахиб! Найдем дело тебе и твоему племяннику.

— Полюбились нам твои истории.

— В самом деле, оставайся, — вмешался джукдар. — Нелегко ведь без пристанища.

— Может, позже, — отвечал растроганный бхат. — А сейчас надо нам идти в столицу.

— Что там делать? Слыхал, наверное, поговорку: «Где шах, там и столица».

— Года три не был я в Шрирангапаттинаме, — объяснил бхат. — Тянет меня поглядеть на жемчужину городов Декана, потолкаться среди тамошнего народа.

— Ну, как хочешь, — сказал джукдар.

Совары начали расходиться по своим палаткам, и вскоре никого не осталось у гаснущего костра. Бхат расстелил на теплой земле старое шерстяное одеяло, пристроил сбоку торбу и дхоляк и сказал Хасану:

— По дороге в столицу, Хасан, увидим мы с тобой новые города и деревни, новых людей. Гляди да запоминай. Интересно жить на свете! У меня вон и борода седая, а все вроде молод. Ну, спи, Хасан!

В последнюю ночь, отпущенную ему судьбой, Хайдара Али посетили странные видения. Ему вдруг показалось, будто он снова маленький ребенок и слушает рассказы бабушки о пророке Мухаммеде, о священных городах Мекке и Медине.

Там, в далекой Мекке, в центре жаркой и бесплодной пустыни, стоит божий храм. Внутри него покоится большой черный камень — Кааба. Он священен, этот камень, и, чтобы поклониться ему, в Мекку стекаются мусульмане со всего света. Они разбивают палатки вокруг храма, черпают воду из священного колодца Замзам, откуда пил некогда сам пророк, и ходят вокруг Каабы, чтобы очиститься от грехов...

Плохо, что он, Хайдар Али, так и не побывал в Мекке!

Хайдару Али чудится, будто бабка ласково треплет его по щеке и заводит новый рассказ о фереште — слугах Аллаха. Великое множество фереште, небесных ангелов, трудится день и ночь, донося волю Аллаха до смертных. Они бесплотны и бесполы, не едят и не пьют. А еще у Аллаха есть архангелы. Архангел Джабраил вдохновляет людей. Архангел Мисаил смотрит за тем, чтобы люди и божьи твари имели вдоволь пищи, Архангел Азраил принимает души усопших и уносит их на небеса.

Кутаясь в темные тучи, в стороне от них витает над землей Иблис — дьявол, которого Аллах изгнал из числа своих слуг за отказ поклониться Адаму — первому человеку на земле. Иблис смущает и искушает людей, толкая их на недобрые дела.