Вячеслав Крашенинников - Лев Майсура

— Будет исполнено, джахан панах.

Хайдар Али провел по лицу почти неповинующейся рукой:

— Оденьте меня. А потом пусть явятся все...

— Будет исполнено, джахан панах.

Доверенные люди Хайдара Али — его помощники в ратных и государственных делах, явились тотчас же, чувствуя, что подходит конец долгому ожиданию и неопределенности. Входя в шатер, они приветствовали Хайдара Али каждый на своем языке и согласно обычаям и правилам своей веры.

Принимал их Пурнайя, брахман в самом расцвете сил. Он прекрасно говорит на тамили, телугу, маратхи, урду и персидском, необычайно деятелен и превосходно знает все дела страны. Хайдар Али глядит на него и вспоминает, как лет десять назад приезжий купец из города Тируччираппалли представил ему Пурнайю — своего молодого сметливого помощника. Он тогда почуял в этом юноше редкие способности и почти сразу назначил его на высокую должность. Пурнайя оправдал его надежды. Хайдар Али многим обязан ему. Однажды, с необычайной сноровкой и хитростью, брахман увел из-под носа вражеских всадников целый караван верблюдов почти со всей казной Майсура...

Рядом с Пурнайей вырос Бадр уз-Заман Хан — прекрасный полководец и отважный солдат. Бадр уз-Заман Хан происходит из наваятов, которые гордятся тем, что ведут свою родословную от самого пророка Мухаммеда, и поэтому одет во все зеленое. Хайдар Али отлично знает о том, что чванливые наваяты втихомолку презирают его — простолюдина. Но ему это совершенно безразлично. Пускай себе чванятся. Главное — всегда можно положиться на слово и воинскую доблесть Бадр уз-Заман Хана.

Вот неслышно подошел к ложу и низко поклонился Мир Садык. На нем, как обычно, плоская чалма и пестрая рубаха. Много лет назад при осаде крепости Аркот Мир Садык попал в плен к Хайдару Али, но вскоре стал мир-махсилем [62] Мир-махсиль — глава налогового ведомства. Майсура. У этого человека необычайно острый ум, удивительная ловкость и изворотливость. Руки Мир Садык сложил на груди. Приветствуя недвижимого Хайдара Али, он, как всегда, упомянул имя Аллаха. Тонкие его губы под висячими татарскими усами крепко сжаты, а в темных глазах горит острый огонек...

Близко придвинулся к ложу Хайдара Али скуластый темнолицый Мухаммад Али — ближайший его друг и соратник. Он словно никак не мог понять, что такое происходит с человеком, возвышению которого он содействовал всю жизнь. Хайдар Али всегда смеялся над странной привычкой Мухаммада Али раздавать все свое жалованье факирам и нищим, которые целыми табунами пасутся у его палатки. Но вместе с тем Мухаммад Али — лучший полководец Майсура. Его любят сипаи, он свиреп и распорядителен на поле боя. Где он — там рекой льется вражеская кровь...

Вошли в шатер и стали в ряд начальник почты Майсура Шамайя, казначей Кишан Рао, полководцы Абу Мухаммад, Гази Хан, Маха Мирза Хан и многиемногие другие...

Хайдар Али смотрел на своих помощников, полных сил и энергии, и все больше росло в нем острое чувство зависти и досады. Ведь это он, Хайдар Али, собрал их всех вокруг себя! С неслыханными трудностями подымаясь к верховной власти, перешагивая через трупы малодушных и предателей, он привел этих людей к славе и богатству и с их помощью превратил Майсур в мощное процветающее государство. С их поддержкой он надеялся стать властелином Декана.

А ему пора уже уходить!

Мальчик-слуга помог Хайдару Али повернуться на правый бок.

— Дети мои! Аллах зовет меня, — сказал он, слабым, но решительным жестом прерывая готовые политься из их уст слова утешения и надежды. — Незачем лгать себе. Доктора — франки, табибы [63] Табиб — мусульманский лекарь. и пандиты [64] Пандит — здесь хиндуистский лекарь. , которые толкутся у моего ложа, не в силах изменить воли Аллаха. Смерть — над моим изголовьем, но я не боюсь ее...

Хайдар Али тяжело перевел дух.

— Все вы служили мне преданно, и в ваших руках будет находиться судьба Майсура, пока не прибудет Типу. Поклянитесь же, что вы будете вести государственные дела... как обычно... до прибытия... наследника...

Волна страшной слабости затмила разум Хайдара Али. Сартан с чудовищной силой сдавил ему горло, но он успел услышать гул нестройных голосов: «Клянемся!» и слова Пурнайи:

— Будь покоен, джахан панах! Мы свято выполним твою волю.

Правителю Майсура не суждено было более очнуться. Распахнув черные крылья, к нему уже спешил вестник смерти архангел Азраил, чтобы смежить ему веки и принять его усталую от страданий душу.

Когда в ночь на седьмое декабря 1782 года лекари сообщили Пурнайе, что их пациент скончался, главный вазир велел тотчас же снова созвать всех высших государственных деятелей и военачальников.

Гасали [65] Гасали — люди, омывающие покойников. обряжали тело покойного в белый саван. Безучастный ко всему на свете, Хайдар Али спал беспробудным сном, не слыша всхлипываний плакальщиц, которым было велено исполнять их обязанности потише. А за пологом, сдвинувшись в тесный кружок, сидели на большом ковре вазиры и полководцы и тихо, чтобы не слышали люди, хлопотавшие у тела Хайдара Али, обсуждали создавшееся положение.

Выпали железные поводья из могучих рук! Что делать? В тревоге за свое будущее участники совещания шептались между собой, и им чудилось, будто душа усопшего владыки Майсура незримо присутствует среди них, прячась в тенях на полотнищах и углах шатра, отбрасываемых колеблющимися язычками светильников.

Уже под утро Пурнайя заключил:

— Итак, до прибытия Типу Сахиба смерть Хайдара Али должна держаться в строжайшей тайне. Разглашение ее равносильно государственной измене. Конечно, доктора-франки, лечившие Хайдара Али, сообщат д’Оффлизу о его кончине. Но франкам невыгодно, чтобы об этом узнали все. Майсур — их единственный союзник на Декане. Раздоры в нашем лагере ослабят и их. Верно ли я говорю?

— Да, верно! — почти в один голос отозвались собравшиеся.

— Сохранив спокойствие и уверенность армии мы облегчим восшествие Типу на престол в грозный час борьбы с сильным и коварным врагом, — добавил брахман.

Конный отряд проскакал по палаточному городу, миновал заставы и сторожевые охранения на окрестных холмах и растаял в предутренней темени. Его начальник Маха Мирза Хан вез Типу скорбную весть о кончине отца.

Возле шатра тем временем при свете смоляных костров шли спешные приготовления. Стараясь не шуметь, слуги грузили на повозку длинный свежесколоченный ящик: Гвардейцы бдительно следили за тем, чтобы не было непрошеных свидетелей.

— Уже светает. Скорей! — торопил слуг Пурнайя. — Готова ли охрана?

— Готова, хузур [66] Хузур — господин. , — отвечал начальник личной гвардии Хайдара Али. — Я отобрал самых надежных людей.