Дэвид Гилман - Бог войны

На пятый день, остановившись на возвышении, они окинули взглядом болота, окружающие Кале. Городские улицы, аккуратно вписанные в квадрат крепости, были видны как на ладони. Донжон и стены цитадели уютно расположились в северо-западном углу, обращенном к узкому заливу, гавань которого Эдуард успешно перекрыл три года назад, измором вынудив тысячи изголодавшихся жителей сдать город. Как только Кале оказался у него в руках, Эдуард привез сотни английских негоциантов занять город, надежно укрепленный высокими двойными стенами, окруженными рвом и длинным крепостным валом, который можно было затопить, отчасти схожим с выстроенным Томасом в Шульоне. Ни Луи де Витри с Жоффруа де Шарни, ни их армии не было и в помине. Блэкстоун увидел Кале и теперь понял, почему король осаждал город так долго: непосредственный штурм его попросту невозможен. Захватить его можно если не измором, то только отыскав предателя в его стенах. Томас внимательно изучал зыбучие пески и топи. Подступов для армии почти никаких, и Блэкстоун рассудил, что де Витри и остальные построятся на мокрых песчаных косах между башней ворот замка и морем. Как только мост будет опущен, а решетка ворот поднята, они ворвутся в город, и начнется резня.

– Ты вступаешь в уголок Англии, Мёлон, – указал Томас на город.

– Тогда спаси нас, Иисусе благий! Я слыхал, пища у вас ужасная, – отозвался тот.

Получив разрешение на вход, они были встречены отрядом латников, защищавших внутренние стены, превышавшим их числом вдвое. Комендант Кале Джон де Бошан под Креси входил в корпус принца Эдуарда и знал о Томасе Блэкстоуне, но, впуская в стены города отряд вооруженных всадников, проявил вполне понятную осторожность. Король Эдуард и принц Уэльский, тайно приплывшие из Англии, находились в цитадели.

– Тогда мой принц и мой верховный повелитель поручатся за меня. Мы пришли на защиту Кале, – заявил ему Блэкстоун и перечислил названия городов и поместий, которые удерживает на юге, чтобы услышали воины, продолжавшие стоять с оружием наготове.

– Поставьте своих людей там, – велели Томасу. – И ждите.

– Вам известно, кто вас предал? – поинтересовался Блэкстоун.

– Известно, и вас это не касается, сэр Томас. Я доложу королю, что вы здесь. Когда придут французы, место найдется каждому.

Томас устроился вместе со своими людьми на сырой земле, облокотясь о внутреннюю стену, а их лошадей увели в конюшни. Поесть никто не предложил и никто не попросил. Что до Блэкстоуна, так ему искать комфорта не было никакого смысла. Развернув свои одеяла, солдаты принялись уписывать соленое мясо и рыбу, принесенные с собой.

– Как в прежние времена, – заметил Мэтью Хамптон, отрезая ломоть мяса и подкрепляясь.

– И так же сыро и слякотно, как всегда, – откликнулся Томас.

Хамптон понизил голос, чтобы не услыхали Мёлон и остальные нормандцы.

– Славно будет снова убивать французишек, Томас, – сказал он, зная, что Блэкстоун скорее всего не станет возражать против такой фамильярности. – Но коли мы увязнем тут, особой добычи не жди.

Томас прожевал свой кусок.

– На сей счет не тревожься, Мэтью. Только держи тетиву сухой. Убийств на нашу долю хватит.

Осклабив зубы с увязшими волокнами мяса, Хамптон постучал себя по кожаному шлему. Дескать, тетива там, там и останется, пока французишки не подойдут на дальность выстрела.

Через пару часов вдруг поднялась суматоха. Внутренние ворота распахнули, и вышедшая из них процессия рыцарей и латников направилась к отряду Блэкстоуна. Возглавлявший их человек в полных доспехах был ровесником Томаса и почти одного с ним роста. Его длинные волосы были расчесаны на прямой пробор, и в отличие от прошлого раза, когда Блэкстоун видел своего принца, теперь он носил короткую бородку. Но в широких шагах королевского сына чувствовалась все та же уверенность. Он воитель, как и его отец. Сколько еще монархов тайком приплыли бы под покровом ночи на помощь даже самому ключевому городу вроде Кале, подвергшемуся угрозе нападения? Он мог бы остаться дома по примеру Филиппа, отметил про себя Томас, поспешно преклоняя колено, и остальные последовали его примеру.

– Ты явился, как болотный огонек из окрестных топей, Томас, но внушаешь куда больше страха, нежели порождения суеверий и кошмаров. Встань.

Принц Уэльский критически оглядел стоящую перед ним группу.

– Дабы постоять за доброе имя нашего государя и безопасность этого города, мой принц, – отвечал Блэкстоун.

– И твоего принца. Надеюсь, ты пришел постоять за меня? По-моему, ты был в этом весьма хорош. – Принц ступил вперед, чтобы приглядеться к изуродованному лицу лучника.

Томас встал перед человеком, удостоившим его почестей под Креси, но отвел глаза из страха показаться дерзким.

– Господин, вам помощь в этом деле не нужна. Ваше боевое искусство славится по всей земле.

– Как и твое, Томас. Мы слыхали, матери говорят детям, что коли они не будут слушаться, английский черт с лицом в заплатах ночью придет за ними и унесет в чистилище. Господь милосердый, Томас, мы даже не ожидали, что ты выживешь после Креси, так, может, ты и впрямь восстал из мертвых, дабы устрашать нас всех? – Он рассмеялся, и его свита явно расслабилась. – Вас так мало. Сколько? Человек шестьдесят, семьдесят? По виду, Томас, сущий сброд.

– Суть не в том, сколько, господин, а как сражаются.

– Добрый ответ. Ты нам угодил. И, если мне память не изменяет, рассудок твой проворством соперничает лишь с твоей дерзостью. Так что, мой рыцарь, ты въехал сюда, не ведая, что уже прячешься за стенами. Мы принимаем твою верность и дерзость с благодарностью. – Помолчав, он несколько вопросительно поглядел на людей Блэкстоуна, выглядевших немногим лучше бандитской шайки. – На вас ни цветов, ни гербов. Разве что вы участвуете в заговоре и нашли способ злоупотребить нашим доверием и обманом проникнуть в город.

Томас за словом в карман не полез:

– Будь это так, мой принц, вы и эти люди были бы уже мертвы.

Некоторые из свиты явственно вздрогнули. Принц тоже на миг оцепенел, когда глаза Блэкстоуна осмелились взглянуть в глаза владыки.

– Да, мы полагаем, такое тоже могло иметь место, – промолвил он и протянул затянутую в перчатку руку. – Мы видим, меч по-прежнему при тебе.

Ладонь Томаса легла на рукоять, и когда он извлекал клинок из металлического кольца, некоторые из свиты за спиной принца хотели выхватить свои, но королевский сын жестом остановил их.

– Мы знаем этого человека. Мы преклоняли с ним колени в грязи под Креси. Многих из вас в тот день с нами не было, но мы разделили момент, который можно забыть, только когда смерть исхитит нас. Разве не так, Томас? – Помолчав, он взял протянутый эфесом вперед меч. Оценил его вес и баланс. – Как мы и подозревали, Томас. Более безупречного меча и не сделаешь. Лежа раненным, ты ухватился за него, как уходящий в могилу цепляется за жизнь.