Григорий Вермишев - Амирспасалар. Книга II

— Есть люди, которые постоянно трудятся, как волы, и не дана им слава, а есть люди, которые не слезают с коня и только разоряют страну, но вся честь воздается только им, — с горечью отозвался Галуст.

— Правильно, Галуст, и я всегда так думаю! — охотно поддакнул Хорен.

Каменщики переговаривались на большой высоте — на лесах, воздвигнутых вокруг храма. Вдали на дороге возникло, приближаясь, облачко пыли, показался и сам всадник.

— Зодчий Маргар едет! — заметил Галуст и, оставив обмер, поспешно стал спускаться с лесов навстречу.

— Ждите, друзья, назавтра шаханшаха! Сам приедет смотреть работы, — озабоченно говорил Маргар, внимательно рассматривая обновленный фасад. Изумительным образцом тонкого мастерства высился перед ним храм. Строгие контуры здания, стройные полуколонны, филигранный орнамент каменных карнизов, собранная в изящной гофрировке кровля соборного купола — весь облик поразительного памятника армянского зодчества оставлял неизгладимое впечатление.

— Превосходный божий храм восстановили из праха, варпет! Вот только к чему было помещать на столь большой высоте тончайший узор, что его с земли и не увидишь? — заметил Маргар, усаживаясь в седло.

Галуст смущенно почесал затылок. Тер-Маргар прав, ничего не скажешь! Но глубокий орнамент в камне не сотрешь, как пятно на ткани, надо камни менять, а это невозможно…

— Ничего, варпет! — молвил зодчий, разбирая поводья. — Доволен останется государь… — И он припустил иноходца по дороге.

Плохо спал Галуст в эту летнюю ночь. Предстоящая встреча разбередила старую рану, хоть и не раз убеждал его Микэл забыть обиду. И снова ворочался мастер с боку на бок на овчинах, размышляя о своей одинокой жизни, об Ашхен…

Осмотр храма прошел благополучно. Захарий восхитился искусной работой каменщиков, задавал благосклонные вопросы. Умные ответы старосты артели понравились правителю. Осмелев, Галуст молвил:

— Государь все Богу дома строит…

— А разве вам, каменщикам, плохо от этого? — удивился правитель.

— Нам-то неплохо, государь, заработок дает… А все-таки для чего Господу Богу столько домов? Вся земля — его владения, молись где хочешь!

— Эге, варпет, хорошо, что преосвященный Барсег тебя не слышит, сразу же как еретика на Севан послал бы, на вечное заключение! — рассмеялся Захарий.

— А что же строить, по-твоему, надо, Галуст? — заинтересовался Джундик.

— Мельницы, парон Джундик, бани для народа, гостиницы для купцов.

— А с церквями как тогда быть, варпет? — подмигнув Джундику, спросил шаханшах.

— Государь, однажды церковь стала хвастаться своей святостью. А мельница ей в ответ молвила: «Я день и ночь тружусь, чтобы князья, священники и твои прихожане насыщались, а потом отправлялись к тебе молиться», — ответил Галуст.

Удивился Захарий, как быстро проникли басни старого наставника Гоша в народ… Садясь на коня, он бросил:

— Ладно, кончай этот храм, варпет, и возвращайся со своей артелью в Ани. Будете отделывать фасад моего нового дворца…

В лавке Микэла прохладно. На низком колченогом столике — незатейливый завтрак: хлеб, сыр и зелень с неизменным кахетинским, которое никогда не переводилось у Микэла. Прихлебывая вино, внимательно слушал старый шорник рассказ Галуста о встрече в Мармашене, одобрительно поглаживая седую бороду.

— Вот и хорошо, что патроно Закарэ лично тебя узнал, заказ большой даст, почетный для тебя и для твоей артели! Послушай теперь, что другое я тебе скажу… — и Микэл передал каменщику свой разговор с шаханшахом.

— Теперь ты понимаешь, каким дурнем был, когда хотел на нашего правителя покуситься? Ашхен не может быть по закону его женой, это ясно! И я ей советую согласиться на то, что ей предлагают. Пусть получит поместье и живет там госпожой! И ты с ней помирись! — уговаривал Микэл.

— Бог знает, что предлагаешь, Микэл, плату за бесчестие взять? — вспыхнул от негодования Галуст.

— О каком бесчестии, дурень, говоришь? — рассердился в свою очередь Микэл. — Да разве десять лет не была Ашхен женой великого эристава? А теперь, хоть три раза венчай их в церкви, все равно по закону пришлось бы по причине бесплодия разводить. Не захотел Господь благословить союз, и тут ничего не поделаешь!

Не поверил, однако, словам старого шорника Галуст и отправился к ученому-монаху по-соседству за разъяснением. А тот вычитал ему из «Судебника»: «Если жена, видя печаль мужа по поводу бездетности и сжалившись над ним подобно Сарре, давшей свободу Аврааму, предоставит ему свободу жениться, — пусть он берет себе новую жену». Положив монету на стол за мудрый совет, Галуст отправился на Кузнечную улицу.

Летние маневры в этом году проводились грузинскими полками совместно с дорийской конницей. Как обычно, они происходили в долине Лори, близ крепости Уджармо, где хранились коронные сокровища. На маневры прибыла и дружина из Скандии.

Захарий отдыхал в своем шатре.

Ростом (уже в звании пятисотника) лежал в углу на ворохе сена, покрытом черной буркой, ворочался и тихо вздыхал. Амирспасалар из-за полуопущенных век внимательно наблюдал за Ростомом. Негромко спросил:

— Что еще случилось, Ростом?

Ростом повернул встревоженное лицо к амирспасалару. Привстав на бурке, он озабоченно почесал затылок, нерешительно начал:

— Неблагополучное дело, государь Закарэ… Сегодня на утреннем водопое у реки скандийские дружинники кричали нашим лорийцам: «Какие вы, к сатане, христиане?! Богу никогда не молитесь, нет у вас ни священников, ни алтарей!»

Пятисотник умолк, заметив нахмуренное лицо Захария, и поспешно добавил:

— Конечно, у нас так водится только в походе, а все-таки обидно!

Пояснение Ростома было излишним. Давно исчезли из армянских полков священники и не велось богослужение под открытым небом. Захарий далеко не был ханжой. Но в разноплеменных войсках, где преобладали христиане, дух религиозного единства был чрезвычайно важным.

— Драки не было, Ростом?

— Нет, государь Закарэ. Сотники вовремя вмешались в спор!

Сообщение Ростома глубоко взволновало амирспасалара. «Не дай бог, появится неприязнь в войсках разноверных, тогда конец нашей мощи! Конечно, спор у водопоя не случаен! Но кто тут действует — глупец или враг внутренний, лазутчик вражеский? Пусть в этом разберется Чиабер, это по его части», — решил Захарий и тотчас вызвал своего заместника Торели.

Начальник конницы Торели ведал также войсковой разведкой и был проницателен. Он быстро установил, что в подстрекательстве виновен азнаур из Скандии, и, заковав его в железо, отправил в Клде-кари размышлять о превратностях судьбы. Под пыткой азнаур выдал, что выполнял волю Джуаншера Дадиани. Об этом было доложено царице Тамар по ее прибытии на маневры.