Григорий Вермишев - Амирспасалар. Книга II

Конница не смогла выступить к Трапезунту в намеченный срок. Всю зиму амирспасалар со своими помощниками проверял состояние войск и пришел к убеждению, что для борьбы с многочисленными закаленными таборами румского султана их готовность недостаточна: мало было оружия и скакунов не хватало, хотя староватый князь Григор и другие коневоды Арцаха слали косяк за косяком. Малыми оказались и запасы зерна, муки и сена на складах. Посоветовались правители и приняли решение отложить поход на Трапезунт.

В начале апреля 1203 года тридцать тысяч крестоносцев отплыли из разоренной Зары к острову Корфу. Вскоре туда прибыл и царевич Алексей Ангел. Подписав заранее подготовленный договор, он стал раздавать денежные обязательства вождям похода (на общую сумму 450 тысяч марок серебром). Претендент на византийский престол заверил крестоносцев, что в Константинополе его ждет восторженная встреча населения. К концу июня того же года крестоносный флот показался перед Константинополем. Городские ворота были заперты — Алексей III решил защищаться. Венецианские галеры разорвали железную цепь, преграждавшую вход в бухту Золотой Рог, и, уничтожив двадцать трухлявых кораблей (остаток разворованного друнгариями имперского флота!), вошли в залив, деливший европейскую часть города пополам. Стены кроме греческих частей оборонялись и наемниками — англичанами и датчанами, а также пизанскими колонистами, злейшими врагами Венеции. Удержать буйный натиск крестоносцев этому сброду все-таки не удалось, и Алексей III, бросив жену и детей, но захватив сокровища, бежал. 18 июля Исаак Ангел был освобожден из заточения и снова провозглашен императором. В Константинополь с триумфом вошли крестоносцы, а 1 августа царевич Алексей был объявлен соправителем слепого отца.

Воцарившись, оба Ангела, однако, не смогли выполнить данные на Корфу легкомысленные обещания. Даже насильственным изъятием церковных ценностей (что крайне обозлило греческое духовенство) и переплавкой серебряных статуй императорские казначеи едва сумели покрыть четвертую часть выданных денежных обязательств. Тогда крестоносные вожди решили сами добиться уплаты. Дандоло перешел к прямым угрозам и заявил Алексею, что подобно как крестоносцы вытащили его из грязи, так же они снова могут втолкнуть его в грязь! Положение в столице с каждым днем ухудшалось, то и дело между греческими стратиотами и крестоносцами происходили стычки. 13 января вспыхнуло народное восстание, и простой воин Никола был коронован императором. Патрициат сначала растерялся — под стенами враг, в Константинополе бунт черни. Но призвать крестоносцев на подавление восстания сенат все же не решался. На тайном совете даже стали раздаваться голоса, что следует привлечь к защите города население. Тогда сенатор Никита Хониат, знаменитый историк, выступил с длинной речью, которую закончил следующими презрительными словами:

— Во всяком городе народная толпа безрассудна и непреодолима, наша же уличная чернь особенно склонна к волнениям, отличается необузданностью и кривым нравом как потому, что состоит из разноплеменных народов, так и потому, что разнообразием занятий приучается к перемене убеждений. По справедливости заслуживает константинопольский народ порицания за непостоянство, слабость и изменчивость. Неуважение к властям — прирожденное его качество. И никак нельзя допустить его к оружию!

Опомнившись, сенат избрал императором честолюбивого Алексея Дуку, по прозвищу Мурзуфль (что означает «Нахмуренный»).

Мурзуфль действовал энергично. Поведя притворные переговоры с повстанцами, он вероломно захватил в плен их вождя Николу и велел задушить его в Семибашенном замке вместе с незадачливым Алексеем Ангелом, слепой отец которого умер с горя. Мурзуфль остался единоличным властелином в городе. Стараясь заслужить доверие Константинопольцев, Мурзуфль наотрез отказался оплачивать обязательства Ангелов, стал укреплять стены и даже потребовал от крестоносцев в недельный срок очистить греческую территорию. Тогда у венецианского дожа возник новый план, и он вызвал к себе маркиза Монферратского…

Ранней весной 1204 года амирспасалар неожиданно прибыл в Кларджети. Миндаль в садах Артануджа еще не начинал цвести, и на вершинах окружающих гор лежал снег. Пронзительный ветер дул из ущелья. В доме кларджетского эристава, героя Шамхора, — Захария Аспаанидзе поднялся великий переполох. Амирспасалара не ждали так рано. Тотчас по лесистым ущельям помчались конные гонцы. В Артанудж на военный совет собрались славные порубежники братья Григолидзе, Сагир Махатлидзе, сын старого самцхийского эристава Кваркваре Джакели — Саргис и многие другие.

— Через три дня соберетесь в Ишхани. Туда я уже направил гвардейский полк с Шалвой Ахалцихели и два полка кипчаков со старшим сыном Савалт-хана. Всего наберется не менее десяти тысяч всадников — вполне достаточно… Начальником всей конницы назначаю Захария Аспаанидзе, поскольку он лучше всех вас знает морское побережье, — объявил на совете амирспасалар.

Спасалары встали и почтили поклоном нового главу похода. Захария Аспаанидзе любили за выдающуюся воинскую доблесть, хлебосольство и веселый нрав.

— Из Ишхани пойдете вверх по ущелью Чороха, на Баберд. Там вы выйдете на караванный путь и быстро двинетесь к Аргиро-Кастрону, а оттуда к перевалу Зигана. Всех путников по дороге приказываю задерживать, дабы они не могли дать знать грекам в Трапезунт о вашем передвижении. Понятно?

— Да, батоно Закарэ, — ответил за всех Аспаанидзе.

— Сам я буду двигаться позади, с царевичами. Крепко держите связь со мной и не теряйте времени. Акрополь Трапезунта постарайтесь взять с ходу, приступом. С богом!

После манцикертского поражения Трапезунт на короткое время попал в руки сельджукских султанов, но вскоре был отбит у них местным феодалом — Феодором Гавра, выходцем из армянского Тарона. К концу XII века Трапезунтская фема продолжала принадлежать его потомку — Феодору II Гавра, с резиденцией в Самсуне. В самом же Трапезунте правителем города сидел дука из рода Палеологов, с наемным варяжским гарнизоном и небольшим военным флотом в гавани — несколько дромонов [53] Дромоны — галеры с двумя рядами гребцов. , вооруженных греческим огнем.

По образному выражению арабского географа, Трапезунт был «головой и оком» Малой Азии. Расположенный амфитеатром над морем, весь в зелени садов и виноградников, город был прекрасен. Обширную бухту защищало полукружье невысоких гор, покрытых южной растительностью и прорезанных живописными лощинами. Акрополь с царским дворцом гордо высился на четырехугольной скалистой террасе над гаванью, и с двух сторон был защищен глубокими, крутыми оврагами. Узкий перешеек, соединявший акрополь с нагорьем, был перепоясан мощной крепостной стеной с боевыми башнями за широким рвом с двумя переброшенными через него мостами. На берегу, в обширной гавани, устроенной еще римским императором Адрианом, тянулись длинные склады и амбары, размещались многочисленные торговые конторы.