Григорий Вермишев - Амирспасалар. Книга II

— Двадцать четыре племени насчитывают огузы, друг мой. И каждое из них выставляет один туман, а племя кыпик — даже четыре тумана всадников, — со знанием дела повествовал пятисотник гвардейских сипахов Ахмед.

— Ва-алла! Что бы делал падишах без огузов? — неосторожно вставил слово адалиец.

— Пхе! Огузы хороши лишь для охраны рубежей и грабежей, — пренебрежительно выпятил губу сипах. — А для сечи с латниками франтов или курджиев надобна кольчугонос-ная конница. Поэтому со времен Малик-шаха в центре войска всегда располагаются конные сипахи и гулямы падишаха. Вот и я всегда сражаюсь посреди войска! — горделиво заявил Ахмед.

Адалиец таращил глаза от удивления. Наполнив кубки доверху, он возгласил здравицу за султана:

— Да будет он вечен и велик! Слышал я, что от ваших молодцов прячется сама смерть и ангелы бегут от них!

Ахмед приосанился. Выпив залпом весь кубок, он продолжал:

— Гулямов (их четыре тысячи) с детства готовят к войне, так же как и тысячу отборных бекских детей. А к ним можешь присчитать пятьсот варангов и афганов наемных, да две сотни огланов охраны из Хорасана и Дейлема. Вот каково личное войско падишаха! А кроме сипахов и огузов есть тысячи и тысячи других конников, — продолжал хвастаться пятисотник. — Например, курды из Верхнего Двуречья [87] Верхняя Месопотамия. — племена кельхор, мамаш, мангури, мандан… всех не упомнишь.

— А огузы, те где в битве пребывают? — уже заплетающимся языком вопросил адалиец и икнул.

— Да говорят тебе, на правом и левом крыле. Правым командует бей племени кайи, а левым — бей племени байиндур. Какой ты непонятливый! Впрочем, что смыслит купец в ратном деле? — заключил Ахмед. — Давай-ка лучше допьем кувшин этого неплохого вина да отправимся к старому Фатали. Говорят, прибыли к нему новые арфистки…

Оставив Савалт-хана в Карсском лагере, амирспасалар возвращался в Ани. После долгих скитаний в горах он чувствовал большую усталость, тревожили думы о предстоящем грозном столкновении с султанскими полчищами. Проехав через городские ворота, амирспасалар отослал Ростома в Вышгород, а сам направил коня к новому дворцу. Не успел Исраел начать докладывать о неотложных делах, как из Вышгорода прискакал пятисотник с вестями из Севастии. Грозные события нарастали. Хетумян спешил и был вынужден доверить очередное донесение крылатому гонцу. Быстро примчался в родную голубятню в Вышгороде крапчатый голубь и принес под крылом небольшой кусок тонкого пергамента:

«Я в Севастии. Чауши без устали гонятся по моим пятам. Султан с главными беями здесь, самолично проверял в арсенале манджаники [88] Манджаники — камнеметы (араб.) . , их много припасено для осады Ани и Тбилиси. Ежедневно в султанский лагерь прибывают со всех мест войска. Гулямов гвардии и огланов — шесть тысяч тяжело вооруженных всадников. Султан уже тайно разослал всем беям приказ выступить с обильным войском (конным и пешим), захватив манджаники и тараны, и собраться в Севастии с шестимесячным продовольствием и с палатками. Поставщики мяса считают, что в лагере одних огузов набралось сто тысяч, а сипахов и курдов не меньше. Со дня на день ждут выступления в поход. А войска эмиров Мардина и Джезиры, а также газии из Мосула пойдут прямо на Муш и Болорпахакский мост на соединение в Басене с султаном. Я уезжаю в Ерзнка».

— Яснее не напишешь, — задумчиво проговорил Захарий. — Золотой человек Гарегин! Недаром считал его покойный Заал Саварсалидзе своим лучшим выучеником… Видно, до боев остались считанные дни, надо спешить встретиться с Нукардином до соединения всех его войск. Вели седлать коней, Ростом, едем в Вардзию к царице…

В пещерном покое царицы, перекрытом ложными сводами, все стены и потолок были сплошь затянуты шелковыми тканями. Бархатная дорожка покрывала ступени входа, огромный персидский ковер раскинулся на всю комнату. В алькове, за занавесью, помещалось ложе.

Тамар сидела на низкой тахте около пробитого в туфовой толще окна и смотрела вниз, на цветущую Хертвисскую долину, откуда доносился глухой рокот разлившейся после летних дождей реки. В покой вошел предшествуемый пажем Захарий, только что прискакавший из Ани. Полководец был в походной одежде и в высоких, забрызганных дорожной грязью сапогах. Царица поняла, амирспасалар прибыл с важными новостями и потому пренебрег этикетом. Сняв головной убор, Захарий склонился в почтительном поклоне.

— Добро пожаловать в Вардзию, Закарэ! — ласково молвила царица. — Сядь около меня и расскажи, что делается на границе…

— Важные вести из Севастии от нашего лазутчика, государыня. Вот что я получил два дня назад по голубиной почте.

Прочитав тревожное сообщение Хетумяна, Тамар подняла глаза на амирспасалара:

— Что намерен предпринять, Закарэ?

— Разведку в Басене я произвел, место для битвы нашел подходящее. Уже послан гонец в Тбилиси государю Давиду с просьбой поспешить в Карсский лагерь с гвардией, аланами и ополчениями Картли и Кахети. Латники Вачутяна из Ани уже выступили, а нашу родовую конницу из Сомхити ведут Мушег Мамиконян и брат Иванэ. Имеров и месхов через перевал Ркинис-Джвари приведет Чиабер Торели. Сам я завтра утром еду обратно в лагерь, — докладывал Захарий.

В покой с перепуганным видом вбежал дежурный эджиб:

— Великая государыня, тревога! Со стороны Хертвиси видны два столба дыма. Враги идут!

Тревога оказалась ложной. Из Ахалкалаки по Хертвисскому ущелью следовало в Вардзию посольство от Рукн-ад-дина, и отъезд амирспасалара был отсрочен на сутки.

Прибытие посольства Рума в Вардзию накануне войны было явлением необычайным и удивительным. Захарий с удовольствием вспомнил, что велел Савалт-хану окружить лагерь и все к нему ведущие дороги непроницаемым заслоном подвижных караулов. «А войска стягиваются в лагерь под ночным покровом»… Выйдя из покоя, он стал наблюдать за долиной. Рядом стоял князь Караман — амирэджиби двора. У тропы, ведущей в крепость, большая группа всадников препиралась со стражей.

— Посмотри, князь Караман, сколько вооруженных нукеров прибыло с послом! — молвил амирспасалар.

— А вьюков с дарами что-то я не вижу, — недовольно пробурчал амирэджиби. — Какое же посольство без даров — одно бесчестие! И принимать-то его не следует… [89] Посольства на Востоке обставлялись пышно, многочисленная свита из советников, толмачей, скороходов и охранников обычно сопровождала посла. Личная неприкосновенность членов посольства строго соблюдалась, а непривоз даров или отказ их принять от посла считались тягчайшим оскорблением.

— В самом деле, вьюков нет, — подтвердил амирспасалар. — Раз так, вели пропустить в Вардзию одного посла с толмачом. А свита посольская пусть на солнцепеке посидит. И послу покой отведите поплоше…