Григорий Вермишев - Амирспасалар. Книга II

Военачальников очень удивило распределение воинских частей. Амирспасалар перевернул на этот раз весь обычный боевой порядок, значительно усилив авангард, передав ему всю тяжелую конницу — десять тысяч закованных в железо всадников, шедших о двуконь.

— Дабы на свежих конях могли принять бой с Нукардином наши латники! — пояснил амирспасалар.

В авангард были переданы также дорийская конница Мамиконяна и оба тумана кипчаков Савалт-хана, хотя последние обычно держались в резерве. А горскую пехоту, также вопреки обычаю и несмотря на яростное возражение храбрых вождей — Аспаанидзе, Григолидзе и других, амирспасалар придал главным силам, обязав конные отряды с перевала Мецрац подвозить ее на своих конях, для ускорения подхода к месту боя… Командующему главными силами Давиду Сослану по распорядку похода была оставлена вся княжеская конница Западной и Восточной Грузии, армянские дружины и аланские конные отряды.

Расходясь с военного совета, спасалары вполголоса обсуждали диковинный приказ. Шалва Ахалцихели сказал наедине брату:

— Узнаю нашего Закарэ! Он не признает никакой обороны и подобно льву стремительно бросается первым на врага, как бы силен ни был тот. Однако на сей раз риск чересчур велик! Жарко нам с тобой придется в Басене, дорогой…

— Дай бог, чтобы Сослан вовремя подоспел нам на выручку! — озабоченно отозвался брат.

Огромное войско было выстроено на равнине. Все поле, поросшее выгоревшей за лето травой, расцвечивал лес знамен и тысяч копий со значками. Вокруг поля высились сизые вершины. Сентябрьское солнце косыми лучами освещало панцири и кольчуги, играло на оружии и на длинных шелковых полотнищах стягов с родовым знаком Багратидов и вздыбленным золотым львом амирспасалара. Никогда еще в своей многовековой истории не выставлял Кавказ столь могучее воинство! Сто тысяч воинов, не шелохнувшись, в молчании смотрели вверх, на скалу…

Тамар одна поднялась на высокий утес. На фоне голубого неба четко вырисовывалась стройная женская фигура со скрещенными на груди руками. В воздухе сверкнули мечи. К скале понесся тысячеголосый клич:

— Слава царице царей! Слава!

«Тогда пала царица на колени и долго плакала, молясь Богу».

Уходя от погони, Гарегин Хетумян выехал ночью в обличье бродячего торговца из Севастии и вместе с войсковым верблюжьим обозом прибыл в Ерзнка. Дауд II, сын Фахр-ад-дина Бахрам-шаха Мангуджакида, одного из вельможных патронов великого Низами, посвятившего ему поэму, поддерживал дружеские связи с тбилисским двором, чем и вызвал подозрение зятя Рукн-ад-дина. После занятия Ерзнка наибом падишаха Дауду выбора не оставалось. Он присоединился к султанскому войску.

Прожив спокойно несколько дней в Ерзнка, Хетумян одним утром увидел в окне базарной лавки холодные, змеиные глаза конийского сыщика Кара-Будака и тотчас поспешил скрыться. Злая судьба гнала разведчика вперед, к границам Армении. Быть может, в родных пределах надеялся он ускользнуть от своих преследователей?

У Брнакапанского перевала — места скрещения двух больших караванных дорог — уместился оживленный поселок. Один путь пролегает из Ерзнка в Севастию вдоль русла реки Евфрат. Другой — через Понтийский лесистый хребет ведет к морю — в Трапезунт. Поселок из нескольких домов, двух больших караван-сараев и мечети с невысоким минаретом в эти дни был до отказа забит войсками. С трудом, за неимоверную плату удалось нанять Хетумяну каморку в одном из караван-сараев, с окошком, выходящим прямо на улицу. Безошибочным инстинктом Хетумян ощущал близкий конец своей многобурной деятельности. Кольцо преследователей все сужалось, полицейские ищейки гнались по его пятам. Конийский градоначальник ожесточенно хлестал по щекам толстомордых чаушей, требуя от них поимки неуловимого армянского лазутчика. Разумеется, Хетумян мог посчитать достаточными отправленные им сообщения и укрыться в городе Самсуне, откуда настоятель церкви Св. Карапета незамедлительно перебросил бы его на судне в Трапезунт. Но опытный лазутчик прекрасно понимал, что многого еще он не вызнал о султанской армии, о духе и настроении воинов, о войсковом порядке в походе и в бою. Последний оставшийся в клетке крапчатый голубь как бы безмолвно напоминал, что шаханшах ждет его прилета в Ани. Забрав торбу с мелким товаром, Хетумян отправился бродить по воинским стоянкам.

Гуляму Дундазу подвезло. Дяхбаши [91] Дяхбаши — десятник (тюрк.) . Бейрек в наказание за плохо вычищенного коня отправил его за сеном в соседнее армянское село. Там ловкому парню удалось поймать пару жирных кур, которые теперь мирно варились в котле. Сменив гнев на милость, Бейрек подсел к костру, вдохнул благовонный пар:

— Молодец, Дундаз, хороший плов будет!

На загорелом морщинистом лице старого мамлюка появилось подобие улыбки. Дундаз смущенно помешивал большой ложкой в котле — никак не удавалось в походе бедному гуляму одному пообедать! А тут еще шайтан принес бродячего торговца с торбой. Почтительно поклонившись Бейреку, торговец тихо сказал:

— Не нужны ли доблестному защитнику веры хорошие кремни, кресала, нитки, а быть может, добрый нож для свежевания баранов понадобится? Дешево отдам, по своей цене…

Бейрек сердито уставился на торговца. Откуда у воинов могут быть деньги до похода? И где те бараны для свежевания? Торговец, однако, не отходил от костра, принюхиваясь к душистому пару из котла. Умильно улыбнувшись, он воскликнул:

— Да у вас здесь седьмой райский круг, о мусульмане! Не хватает только гурий… Но зато у меня в торбе есть кувшин ширазского вина, достойного стола самого падишаха! Поделимся, правоверные, как братья. Я голоден, а у вас, наверно, давно пересохло в горле…

Дяхбаши повелительно крикнул Дундазу:

— Уступи место почтенному купцу, мальчик! И вынь из тороков мою большую чару.

Вскоре от кур остались одни кости. А в медном кувшине стало иссякать ширазское вино которое оказалось отменным, как мог подтвердить изрядно охмелевший Бейрек. Заплетающимся языком он толковал своему новому другу:

— Вся добыча, что у гяуров заберу, твоей будет, друг Башир!

— Вот возьми вперед в уплату пять динаров! — отвечал Башир, обнимая за талию старого мамлюка. Тот охотно положил золотые монеты к себе в широкий пояс, ворчливо приговаривая:

— Только бы проклятый Аргут [92] Аргут — долгорукий (тюрк.) . не помешал нам…

— А кто такой Аргут, бахадур-ата? — спросил Дундаз. Совсем немного вина досталось гуляму и еще меньше курятины. Он был трезв и, видимо, поэтому задавал ненужные вопросы начальнику.

Бейрек усмехнулся в редкие седые усы. Обращаясь к торговцу, он стал рассказывать: