Григорий Вермишев - Амирспасалар. Книга I

— Нет, отец Мхитар, я спокойна за мою смелую Доп. Хоть и тревожно в Васакашене, но знаю я — Господь сохранит ее для семьи многочисленной! А вот дни моей ненаглядной Нурджис сочтены. Не жилица она на свете… Так вчера поведал мне хаким-сириец, которого прислал супруг, узрев кровавые пятна на ее платке, — печально ответила княгиня.

Умолк отец Мхитар при столь горестной вести, печалясь о скоропреходящей жизни прекрасного божьего создания…

Сбылось предсказание сирийского врачевателя. Поздней осенью того же года пришлось Мхитару Гошу составлять горестную эпитафию на могилу юной красавицы. Медленно прочел духовник полуослепшей от слез старой госпоже:

«Покоится здесь Нурджис, дочь ишхана Саргиса. Мечтой она была и развеялась, как мечта. Помяните ее в молитвах своих».

Почтенный вардапет любил работать спозаранку, когда в замке все еще спали и лишь чириканье воробьев в снегу нарушало тишину. В это зимнее утро отец Мхитар, сидя у камина в глубоком кресле, рассеянно пощипывал полуседую редкую бородку и перечитывал записанное на пергаменте, иногда прикрывая глаза и бормоча отдельные слова и выражения, как бы проверяя их на слух. Легкий стук в дверь заставил законоведа поднять голову. В комнату вошел княжич Захарий, приехавший накануне с отцом и братом к матери. Скинув подбитую волчьим мехом шубу, Захарий подошел и почтительно поцеловал руку наставника. Тот ласково провел сухой ладонью по щеке юноши и, знаком показав на скамью, свернул рукопись. Захарий протянул озябшие руки к пылавшему в камине огню.

— Что вы вчера с братом с таким интересом читали? — задал вопрос Гош.

— «Стратегикон» [79] Византийский военный учебник VII в. императора Маврикия, отче, — объяснил Захарий.

— Так, мой Закарэ! Внимательно читай древних военных авторов. Изучай опыт искусного вождения войск римлян и византийцев. Учись их умению побеждать отвагой и наукой, при меньшем числе воинов, но с лучшим вооружением, продуманными действиями против врага. Предвижу я, суждено быть тебе таким же полководцем, как твой доблестный отец! И много ратных дел свершишь ты на радость народу. До сих пор порабощена страна армянская и стонут братья наши под пятой иноземной…

Вардапет замолчал, скорбно качая головой.

— Так ли сильны мусульманские властители? — задумчиво спросил Захарий.

— О, ислам — религия, наиболее подходящая для завоевателей! — с горечью воскликнул Гош. — Пророк Мухаммед хорошо знал, что нужно алчным мекканским старейшинам и купцам — выгодных паломников к черному камню Каабы да побольше награбленной на войне добычи! А завоевания во имя Аллаха были нужны, чтобы вожди мусульман могли жить в роскоши и безделье, за счет покоренных народов… Недаром же халиф Омар говорил: «Мусульмане пожирают покоренных, пока те живы. Когда же и мы, и они умрем, наши дети будут пожирать их детей, пока будут жить те…» А рвение своих бедняков пророк подхлестнул обещанием блаженства рая с гуриями после смерти в бою. Знал чем соблазнить! В это время и Византия, и Иран были ослаблены бесконечными войнами и смутами. И когда лихие всадники под зеленым знаменем пророка вырвались из аравийских пустынь, они легко завоевали полмира! Насилу сумели франги в Европе да императоры Византии их остановить… И то пришлось Испанию отдать халифам! А в Армению они хлынули, как раздувшийся горный поток, все сметая на пути…

Мрачный огонь загорелся в глазах Захария:

— И никто не отомстил, отче?

Мхитар Гош махнул рукой.

— Не в отмщении тут дело, Закарэ! Много раз восставал народ наш против гнета остиканов [80] Остикан — наместник халифа (араб.) . , пока не сбросил их иго… Но погубили власть Багратидов распрями нахарары и отцы церкви, сыграли на руку вероломным византийцам! А потом в Армению ворвались орды зверонравного Алп-Арслана. Яростно ревел, желчь своего сердца жаждал излить на весь мир сей зверь! Губил неповинных, жег города и села, хотел покорить всю вселенную, но был стерт смертью с лица земли. Не узреть ему лика Господня! А ныне улемы ту же «священную войну против неверных» проповедуют и по-прежнему стонет народ в Айрарате и других областях армянских под чужеземным игом… Снова надо поднимать его на борьбу с поработителями!

— Клянусь, отче Мхитар, всю жизнь бороться за свободу отчизны! — подняв руку, с жаром воскликнул Захарий.

Мхитар Гош ласково улыбнулся:

— Да, мой Закарэ. Только помни, когда сам будешь правителем (а я уверен — этот день настанет!), не притесняй простого народа. Помни, что народ поставляет в войско защитников страны, народ кормит и войско и властителей… Поэтому надо защищать тружеников от поборов чрезмерных, от незаконных притеснений. Без народа правитель — ничто!

Вардапет встал и взял подбитую овчиной шубу.

— Солнце ярко светит, хочу пройтись по снеговой дорожке. Иди с миром, Закарэ! Наверное, высокородная госпожа тебя заждалась…

Царь Георгий давно чувствовал недомогание. В ушах стоял постоянный шум, мучили головные боли и бессонница. Не помогали и кровопускания, предписанные придворными лекарями. Но Георгий не считался с болезнью и продолжал уделять много времени делам царства. Он потребовал, чтобы юная соправительница присутствовала при утренних приемах сановников, чем несказанно возмутил Русудан — ревнительницу придворного этикета. Однако царь упорно гнул свою линию, заблаговременно приучая дочь к трудному искусству управления обширным государством. А от самой Русудан царственный брат потребовал обучения Тамар всем тонкостям придворного ритуала.

Тамар шел восемнадцатый год, и царь в беседах с Русудан не раз упрекал сестру, что она мало заботится о замужестве племянницы. Но как ни ломали головы старая царица со своими приближенными, ничего придумать не могли. Царской фамилии явно не хватало прежних талантливых в интригах людей, вроде князя Абуласана Арцруни. Министр двора Афридон каким был, таким и остался, — бесхитростным малообразованным варваром; Заал Саварсалидзе уже два года как лежал в могиле, а хитроумный Чиабер оказался малосведущим во внешних делах.

Паниперсеваст [81] Паниперсеваст — высшее придворное звание в Византийской империи. Мануил Комнин, вдовый сын императора Андроника, был единственным приемлемым кандидатом на руку наследницы семи царств Картли. Однако в Константинополе дела обстояли неблагополучно, трон Комнинов шатался под ударами крупных феодалов и от семейных неурядиц. И взор царя Георгия невольно устремлялся на далекий христианский Север, на православную Русь. Но и там было неблагополучно. Суздальские гости, изредка наезжавшие в Тбилиси за шелком и сухими фруктами, рассказывали, что в столице рузов своими же слугами был убит старый царь и престол занял его брат, великий князь Савалт [82] Всеволод Большое Гнездо. , устранив законного наследника. Рузикские купцы добавляли, что у князя Савалта одиннадцать сыновей. Царь Георгий даже застонал от зависти. Но попробуй установить связь с северной Русью через Дешт-и-Кипчак, где хозяйничают буйные орды кочевников! Русудан поговаривает о каких-то аланских витязях. Но с каких это пор стало возможным выбирать в бедных горских аулах женихов для наследницы престола? Дело с замужеством Тамар не продвигалось.