Григорий Вермишев - Амирспасалар. Книга I

Из-за ворот оторопело смотрел коновод. Цихишвили грозно заорал:

— Схватите и его!

Коновод хлестнул плетью коня и помчался к лагерю.

Буря поднялась на кладбище Сагодебели, когда прискакал растерянный коновод с известием об аресте вождя восстания. В лагере объявили боевую тревогу. Со всех сторон к воротам спешили вооруженные люди. Слышались громкие крики:

— Вызволим нашего Патара-Ломи! На дворец! Смерть собаке Чиаберу!

Толпа повстанцев помчалась по Исанской дороге, потрясая оружием. Впереди на коне, с обнаженным мечом в руке, ехал разъяренный Папуна. Смяв сторожевую заставу у городских ворот, мятежники подошли к дворцу и окружили главный вход. Через сквозную решетку запертых ворот видно было, что во дворе сомкнутым строем выстроена дворцовая стража, с пиками наизготовку. Впереди стражников воинственно стоял сотник.

Папуна, часто сопровождавший вазира финансов в Исанский дворец, знал все ходы и выходы. Он быстро повел своих людей от ворот в глухой переулок. Взломав топором небольшую железную дверь в ограде, повстанцы лавиной ринулись через парк, ломая кусты, топча цветочные клумбы и оглашая воздух громкими криками. Сотник с отрядом стражи бежал наперерез. Цихишвили куда-то исчез. Из внутренних помещений на террасу высыпали дворцовые лучники. Угрожающе натягивали луки, целились в толпу.

— Безумцы, мятежники! Да как вы посмели ворваться в царский дом! Я вас! — истошно орал сотник, испуганно оглядываясь по сторонам.

— Патара-Ломи! Давайте его живым и невредимым! — ревели в ответ повстанцы. — Весь дворец разнесем по камню! Смерть собаке Чиаберу!

В отчаянье сотник дал знак рукой лучникам. С террасы посыпались стрелы. Несколько повстанцев были поражены.

— Своих картвелов убиваете?! — бешено завопил Челидзе. — На, получай, палач!

Подскочив к сотнику, он изловчился и ударил саблей наотмашь по голове. Обливаясь кровью, сотник упал. Тотчас в отместку две стрелы впились в азнаура. Папуна захрипел и упал на землю. В ответ посыпались в стражу камни и дротики.

— Бей! Бей палачей проклятых!

Свалка стала всеобщей. Сверкали в воздухе кинжалы, пики, раздавался скрежет железа. Падали раненые и убитые.

Теснимые народом, стражники пятились к стене. И уже смельчаки добрались до террасы, но в это время открылась дверь и к сражающимся вышли две старые женщины:

— Братья, остановитесь! Во имя Бога, остановитесь!..

Царица Тамар сидела за вышиванием в спальне, когда раздался грозный гул у главных дворцовых ворот. В покой с тревожным видом вошла Русудан.

— Что это происходит? Почему такой шум во дворе? — спросила Тамар, сдвинув тонкие брови.

— Мятежники требуют выдачи Хутлу-Арслана.

— Какие мятежники? Почему они ищут вазира во дворце? — недоумевала Тамар.

Русудан, замявшись, призналась:

— Цихишвили его арестовал.

Тамар вскочила. Сжав кулаки, подступила к тетке:

— Арестовали царского сановника без моего ведома и приказа? Что делается в моем царстве, кто правит в Картли?!

— Но, дорогая Тамар, как раз этот Хутлу-Арслан и хочет ограничить твою власть! Прислал какие-то нелепые требования… — защищалась Русудан.

— А где они? Почему мне их не показали?! — с трудом сдерживала гнев Тамар. — Опутываете меня кругом, шагу ступить не даете! И первая — ты, — с горечью упрекнула тетку.

В покой вбежал побледневший князь Цихишвили:

— Беда, великая государыня! Мятежники в сад ворвались. Их тысячи, а у меня только моя стража…

— Где Чиабер? — ледяным тоном спросила Русудан.

— Не ведаю, государыня. Надо вам спасаться через конюший двор, пока не поздно, — лепетал испуганный Цихишвили.

Неожиданно резко зазвенел в покое голос Тамар:

— Царица Картли не уходит по черному ходу из своего дома. Даже спасаясь от мятежников! Иди и защищай дворец, князь Цихишвили. А о нас не заботься…

Русудан невольно залюбовалась племянницей. Настоящая Багратуниани!

Из находящейся рядом приемной послышались женские вопли:

— Горе нам! Все погибнем!

Русудан бросилась в приемную.

— Молчать! — раздался ее резкий голос. Придворные дамы притихли. Слышно было чье-то всхлипывание.

— Стыдно вам, матерям и женам мтаваров, так трусливо вести себя! — продолжала разгневанная Русудан. — Стыдно и позорно!

Вперед вышла почтенная Хошак Цокали, мать эристава Сурамели:

— Государыня, у нас в горах, по обычаю, женщины становятся между меч обнажившими. Не допускают пролития братской крови! Дозволь, я выйду к мятежникам. Кто пойдет со мной?

Рядом с нею стала княгиня Крава — жена Боцо Джакели:

— Выходи, госпожа Хошак. Я пойду с тобой.

— Вот достойное поведение, княгини! Передайте мятежникам, что царица Тамар помиловала Хутлу-Арслана, — распоряжалась Русудан. Женщины вышли из зала.

— Прекрасно! — раздался сзади негромкий голос Чиабера. — Пусть только княгини задержат на некоторое время бунтовщиков, я уже вызвал гвардию!

Русудан покосилась на вазира и, ничего не сказав, вернулась в спальню.

— Картвелы, стойте! — звучал женский голос в саду. — Прекратите проливать братскую кровь!

— Патара-Ломи! Где он? Отдайте нам Патара-Ломи! — закричали в ответ повстанцы, прекратив бой со стражей. Дворцовый парк был полон вооруженными. Возле террасы лежали тела убитых и раненых. Не в силах сдержать стонов, мучались пораженные стрелами и мечами, корчились на клумбах умирающие люди.

— Великая царица помиловала вазира! — продолжала увещевать княгиня Цокали. — Сложите оружие!

Вооруженные противники стояли друг против друга, еще тяжело дыша после схваток. На земле, поддерживаемый Манвелом и Опизари, умирал Папуна.

— Войско! — выкрикнул кто-то.

Все взоры обратились к равнине.

С дворцовой возвышенности в клубах пыли проглядывалась разлившаяся по полю темная масса конницы. Приближалась гвардия. Ее вел молодой князь Джуаншер — ведь именно ему обещал отец пост министра финансов после подавления мятежа! А вот и со стороны Таборских высот, по ту сторону реки, тучей зачернели всадники — из Лори подступали вызванные амирспасаларом полки.

— Отступайте на кладбище, друзья! — прохрипел Челидзе и закрыл глаза.

Неся на руках окровавленных убитых и раненых, поспешно отступали повстанцы из дворцового парка, чтобы не оказаться в ловушке. Однако и кладбище Сагодебели вскоре оказалось окруженным со всех сторон царскими войсками.

В Исанском дворце шло спешное заседание вазиров с участием крупнейших вельмож. Председательствовал католикос Микаэл. Чиабер держал длинную речь:

— Святейший отец! Государи мои, вазиры и дидебулы Картли! Пообещаем подлым мятежникам, что вместо нелепого карави, которого они требуют в сатанинском ослеплении, царица царей Тамар соблаговолила дать согласие на расширение прав нашего совета с введением в него именитейших купцов тбилисских и кутаисских. Согласимся, чтобы отныне все царские указы имели ссылку, что решение принято царицей совместно с сановниками и по согласной их воле. Это и лучше для нас! А Хутлу-Арслана придется-таки выпустить из тюрьмы… Так повелела царица Тамар! — со вздохом добавил он.