Григорий Вермишев - Амирспасалар. Книга I

— Ишь ты! А лук у него, поди, сложной был… — заметил, зевая, Юрий Андреевич. — А стрелы-то какие были?

— Этого в былине о Потоке Ивановиче не сказывается. А вот в былине о Дюке Степановиче, знатном госте нашем новгородском, о стрелах так сказано, — ответил Вышата и снова запел:

Не прекращались волнения в царстве у молодой царицы. Только улегся шум мятежа Хутлу-Арслана, как возникли новые раздоры. На этот раз в церкви. Некогда провозгласил себя ее главой державный прадед Давид. Но энергичный, мало разборчивый в действиях католикос Микаэл сумел вернуть былое значение Мцхетскому престолу. А добившись еще при жизни Георгия III должности председателя коронного совета, он вознамерился диктовать свою волю и Тамар. Тогда по совету Русудан-царицы из Иерусалима выписали бывшего католикоса Николоза Гуласберидзе, которого выжил было из Картли Микаэл, а из Кутаиси архиепископа Антония — смертельного врага Мирианидзе. Со скрежетом зубовным вынужден был согласиться католикос Микаэл на созыв церковного собора, но свои меры принял. Где посулами, а где угрозами, он сколотил себе большинство. Как ни старались противники, уличая святителя во многих темных деяниях, добиться его отлучения, Микаэл устоял и остался главой картлийской церкви.

Вскоре после неудачи на соборе Тамар ожидало новое испытание судьбы — решался вопрос о ее замужестве.

Найти подходящего мужа для царицы, однако, оказалось много труднее, чем предполагали придворные интриганы. Основными условиями для женихов были — царское происхождение и принадлежность к православной вере. Мнением и желаниями царственной невесты никто не интересовался. И не раз втайне плакала от гнева и отчаяния молодая царица, при мысли о навязываемом ей знатью браке с неведомым и нелюбимым человеком…

Министр двора, могущественный Дадиани, вел переписку с константинопольским двором. Однако посольство императора Андроника уехало и более не возвращалось. Комнины были всецело заняты смертельной борьбой за престол, и цесаревичу Мануилу было не до женитьбы.

Царица Русудан поручила верным людям произвести поиски христианских царевичей в разных местах. Но их не удалось найти ни в бедных ущельях Алании, ни на равнинах Дешт-и-Кипчака. На юге и востоке царили одни мусульмане, до Суздальской Руси было слишком далеко, а в уделах Приднепровья не прекращались княжеские междоусобицы.

Феодалы Сомхити, Кларджети и других южных областей, возглавленных отцом и сыном Арцруни, также никак не могли подыскать подходящего царского жениха.

По вековым традициям банкиров всех времен, Занкан имел своих осведомителей при дворе. Глава купечества уцелел после разгрома восстания Хутлу-Арслана. Он был в курсе ожесточенной борьбы дворцовых группировок и, естественно, держал сторону своего вельможного покровителя, вернувшегося из изгнания князя Абуласана. Рассказы тбилисских купцов, приехавших из Дешт-и-Кипчака, заинтересовали Занкана. Он тотчас отправился во дворец Арцруни.

— Так ты утверждаешь, мой Занкан, что у кипчакского хана в Севандже проживает в бедности и нужде сын царя рузиков?

— Так, ишхан. Седьмой год уже живет он в изгнании, а сам — царского рода и православной веры. Все, что требуют правила престолонаследия и церковные каноны!

— Гм! А почему же его изгнали из царства? — продолжал допытываться Абуласан.

— Приближенные люди убили отца его — царя рузиков — за властолюбие. А царство сие превеликое — сто, двести князей подвластны нынешнему рузикскому царю, его дяде — Савалту. Дядя-то и изгнал родного племянника из царства, лишил престола, — уверенно пояснял Занкан, вспоминая сообщения купцов.

— Так, так! Поступил, как наш покойный царь Георгий с царевичем Демной… Только в живых оставил. Все понятно.

Абуласан потер маленькие руки, волнуясь встал и начал ходить по обширному покою. Глава купечества с торжествующим видом сидел, поглаживая пышную бороду.

— Скажем, триста князей в царстве рузиков… — развивал мысль князь Абуласан.

— Может быть, и триста, — охотно согласился Занкан. — Только они подвластны не царевичу, а его дяде — Савалту.

— Какая разница? Одна ж семья. Значит: царское происхождение, православная вера, изгнание и бедность… Да и дружины своей у царевича тоже, видимо, нет, — прикидывал князь Абуласан.

Он задумался, сел снова в кресло и обратился со строгим видом к Занкану:

— Слушай меня, Занкан. Большое дело может получиться, и весьма для нас выгодное. Завтра заседание совета, будем снова обсуждать вопрос о замужестве нашей царицы. О рузикском царевиче никому ни слова. Понял? И своих купцов припугни, чтобы язык за зубами держали! Жди меня вечером после совета у себя…

Занкан понимающе кивнул. Глава купечества пользовался полным доверием у Арцруни. Но всех своих козырей князь Абуласан не открывал даже преданному Занкану. После ухода купца он вынул из железного сундука какой-то пергамент и стал внимательно его перечитывать.

Уже давно заседал коронный совет в обширном зале Исанского дворца. По придворному этикету, царицы отсутствовали. Не было и святых отцов, которые доругивались на соборе. До хрипоты спорили вельможи о различных претендентах на руку Тамар — ни один не удовлетворял всем условиям. Дав всем выговориться и дождавшись, пока доведшие себя до изнеможения дидебулы хотели уже закрыть заседание, князь Абуласан встал и попросил слова у председательствующего эристава дунайского Давида. Расправив седые усы, с лукавым блеском в маленьких проницательных глазах, он начал свою речь:

— Государи мои, я знаю одного православного царевича. Он — сын покойного царя рузиков. Триста князей ему подвластны, молод и статен царевич Георгий, могуч телом и прекрасен лицом. Престол рузикский пока занимает его дядя — Савалт. А сам царевич со своей дружиной храброй ныне гостит у родича, могущественного кипчакского хана, в городе Севандже, что в Дешт-и-Кипчаке. Вот поистине достойный супруг для нашей царицы царей!

Вардан Дадиани подал реплику с места:

— Кому же все-таки подвластны триста князей рузикских, если их столько есть! Георгию или Савалту?

— Какая разница? Одна ж семья, — повторил свой главный довод Абуласан. — Царевич подлинный, без обмана, и православной веры. Где и кого лучше найдем? Ширваншаха? Но он мусульманин. Сын амира Салдуха? Но тот тоже неверный…

Дадиани, не сдаваясь, гневно воскликнул:

— Забыл ты, князь, о главном женихе для нашей государыни — паниперсевасте Мануиле? Он — императорского рода, наследник престола, православный. Я…