Григорий Вермишев - Амирспасалар. Книга I

Однако владимирец не спешил распродавать меха. Заломив треух набекрень, он толкался по духанам, заводил разговоры с местным людом, нарочно толмача-половца для этого нанял. Много толков в то время вызвало срамное увольнение царского казначея по чьим-то проискам. Опытный нос Онуфрия почуял здесь след дворцовой интриги. Пронырливый дьяк оказался в особняке князей Дадиани. Продав задарма меха, он завел беседу с хозяином дома:

— Слышь, княже, а ведь наш владимирской у вас в царях ходит!

— Кто его за царя считает?! — огрызнулся Дадиани.

— Не скажи, княже! С царицей на одном ложе возлежит, в головах сидит на пирах под образами, войском командует! Да сказывали мне купцы, захотел Юрий Андреевич — и сына твоего с приказа мигом скинули!

— Все проделки одного недруга! Он и ту свадьбу устроил, — пробурчал министр двора.

— И то ведаю! Сказывают земляки, как собралась боярская дума, супротивник твой стал о Юрии похвально говорить, да с три короба вам и набрехал. Триста князей-де подвластны ему! Ох, насмешил! Да князья-то русские, чай, не Юрию подвластны, а великому князю, государю нашему Всеволоду Юрьевичу.

— О том и я наслышан.

— А что толку, княже? Сидит Юрашка у вас, будто царь, и всеми вами помыкает. Как себя ведет-то Юрий Андреевич?

— Стал пьянствовать! — ответил Дадиани.

— Бражничает? Да, поди, со скоморохами и с девками гулящими? Эх, веселие Руси пити?.. А толку от Юрки земле Обезской не быть! Великий государь Всеволод Юрьевич видеть не хочет племяша, удела ему не дал, согнал с Руси напрочь! И ныне на вас, людей обезских, гневается: почто изгоя приютили, почто возвысили без меры? А с Русью святой вам бы в ладах жить! Во бесермены дюже на вас наседают… И с Юркой справиться нехитрое дело! Царица у вас, слыхать, женщина строгостная, любодейных дел у супруга не потерпит и к власти не подпустит. Вот тут клин и забивать надо! Смекаешь, княже?

Многоопытный дьяк Онуфрий как в воду глядел.

До старой царицы стали доходить слухи о недостойном поведении зятя. Обеспокоенная, она поручила Чиаберу выведать, чем занимается царицын супруг с Гузаном на загородной даче. Сыщики быстро разузнали об оргиях с персидскими танцовщицами, донесли и о пьяных речах Юрия Андреевича о власти.

И буря разразилась.

Хитроумные расчеты у князя Абуласана Арцруни необъяснимо сочетались с азартом шахматного игрока, который, довольствуясь временным успехом, не задумывает много ходов вперед. А уже из дворца стали просачиваться и распространяться по Тбилиси слухи о крупных раздорах между Тамар и ее супругом. Узнал об этом и князь Дадиани, воспрял духом, явился снова к царице Русудан, на этот раз с торговцем пушниной из Владимира. Дьяк Онуфрий предъявил царице тайную грамоту великого князя Всеволода Юрьевича, в которой тот уполномочивал его вести торговые и иные переговоры с князьями и боярами Обезской земли. Этого оказалось вполне достаточно. И на очередном заседании коронного совета Дадиани в качестве министра двора смело взял слово:

— Господа, дозволено ли мне задать один вопрос высокородному князю Абуласану?

— О чем ты это, князь Вардан? — спросил недоумевающе председатель совета преосвященный Антоний.

— Преосвященнейший, я хочу спросить князя Арцруни, почему он солгал нам, дидебулам Картли?

— Опомнись, что ты говоришь, князь Вардан? — с тревогой воскликнул архиепископ.

Абуласан вскочил со своего места. Сжав кулаки, он громко выкрикнул:

— Как ты смеешь, князь Вардан, порочить меня, старого царского слугу, много старше тебя по возрасту! Когда и кому я лгал?

— Да, я утверждаю, ты солгал, когда уверял нас, будто рузикский царевич — могущественнейший государь в своей стране и что триста князей ему подвластны. А мы видим теперь, жалкий изгнанник князь Георгий, выгнали его из Руси собственные родичи-властители, ни денег, ни людей ратных не дали! Наоборот, теперь чуть войной не грозятся за то, что мы их врага возвеличили! А тому свидетель есть, достойный доверия человек…

На совете влиятельных сторонников у Арцруни не оказалось. Амирспасалар был в дальнем походе, а вазир Чиабер, который обычно поддерживал князя Абуласана, почему-то отмалчивался. Абуласан решил пойти напролом. Запальчиво закричал:

— Давай сюда твоего достоверного свидетеля, князь Вардан! Посмотрим, что это за птица?..

Дадиани сделал знак помощнику амирэджиби двора. В зал заседания вошел дьяк Онуфрий.

В нарядном кафтане, гладко причесанный, с бобровой шапкой в руках, Онуфрий перекрестился на иконы и, степенно подойдя к столу, где сидели члены совета, отвесил им поясной поклон. Рядом стал толмач.

— Преосвященнейший, вели допросить сего мужа из земли рузикской. Вот царская грамота, по которой ему поручаются переговоры с нашим царством. Пусть дидебулы и святые отцы спросят сего рузика о князе Георгии! — громко заявил Дадиани.

Тут неожиданно вмешался Чиабер.

— Государи мои, нельзя открыто порочить мужа царицы царей! Пусть удалятся секретари и другие посторонние лица, останутся одни члены совета и толмач.

Дидебулы и отцы церкви, явно заинтересованные неожиданным оборотом дела, согласно закивали. Все должностные лица покинули зал. Один из секретарей быстро направился в покои князя Георгия.

Онуфрий спокойно отвечал на многочисленные вопросы вельмож. Подтвердил, что Юрий Андреевич действительно младший сын убиенного великого князя владимирского Андрея Юрьевича, стало быть, по-здешнему, — царевич, и православный. Абуласан торжествующе оглядел зал. Но Онуфрий невозмутимо продолжал:

— Одначе, господа бояре, подвластных Юрию Андреевичу никаких князей на святой Руси нету ни одного. Обманули вас, бояре! Изгой Юрий, и больше никто. А великий государь Всеволод Юрьевич, напротив того…

— Ты о ком это лаешься, пес? Не обо мне ли?! — раздался вдруг громкий голос. На пороге стоял, подбоченившись, князь Юрий. Глаза его метали молнии.

За ним с грозным видом сопел Вышата.

— Шила в мешке не утаишь, княже! — смиренно ответил дьяк и предусмотрительно попятился.

Это не помогло. Сбив его одним ударом, Юрий Андреевич прижал коленом к полу барахтающегося дьяка и стал хлестать по щекам.

— Вот наложу на тя каинову печать, иуда!

С трудом вырвали дьяка вельможи из рук рассвирепевшего князя. Тяжело дыша, Юрий Андреевич вымолвил с угрозой:

— Попомни, дьяче: еще раз увижу — быть тебе на колу! Пойдем отсюда, Вышата. Здесь нам делать нечего!

Саргису недолго пришлось занимать высокий пост амирспасалара Картли. Летом 1187 года, после очередного военного похода, он тяжело заболел и слег.

Дом Мхаргрдзели в Тбилиси был расположен в левобережной, аристократической части города, в непосредственной близости от Исанского дворца. Из окна покоя, с низкими сводами и мраморным полом, виднелся гаснущий закат. Небо горело багрянцем, предвещая на утро сильный ветер с гор. Скоро в горнице стало совсем темно. Лишь большая восковая свеча в серебряном подсвечнике освещала спальню.