Дмитрий Пучков - Викинги. История эпохи: 793-1066 гг.

Вернемся к главным действующим лицам первой половины эпохи викингов – дружинам малых конунгов, куда набирались (как правило, по возможности и по желанию) умельцы из местного населения. Здесь, раз уж мы заговорили о тонкостях мобилизационного процесса, необходимо отметить следующее: подавляющее большинство населения Скандинавии не принимало непосредственного участияв военных подвигах эпохи викингов. Это не должно нас удивлять, ведь мы помним из предыдущей главы, что понятие «викинг» даже для самих скандинавов означало занятие в некотором роде маргинальное, не особо приветствуемое – и чем дальше, тем больше. Думается, будет позволительно сравнить викингов с нашими «братками» из 1990-х годов: в настроениях общества по отношению к ним присутствовали и романтический флер («блатная романтика»), и откровенное осуждение – в разное время в разных пропорциях. К XII–XIII векам само слово «викинг» из языка не ушло, но заметно «усохло» в значении: теперь оно обозначало разбойника с большой дороги, лихого человека. Вероятно, с течением времени и благодаря позднейшим культурным напластованиям оно практически стало синонимом термина «берсерк» в том смысле, в каком его понимали в классическую эпоху викингов: тогда берсерком называли не удивительно яростного героя, способного в ходе битвы превращаться в медведя или волка, – а бандита-маргинала. Впрочем, не исключено, что понятие «берсерк» постигла та же участь, что и понятие «викинг», просто несколькими веками ранее. Видимо, во времена все того же Тацита берсерками действительно назывались оборотни, но постепенно первоначальный смысл изменился.

Итак, что же нам известно о дружинах малых или морских конунгов? Об их реальной численности мы знаем очень мало, так как источники почти никогда не сообщают о количестве людей – они оперируют понятием «корабль». Это понятно, ведь основная ячейка боевого коллектива викингов – экипаж корабля, морская пехота. Корабль – условно говоря, взвод от 20 до 40 человек. Столько был в состоянии вместить средней величины драккар. Конечно, все корабли были разных размеров; встречались и весьма небольшие – на 16–20 весел (соответственно 8–10 пар гребцов), и достаточно крупные, так что мы не сильно ошибемся, приняв за единицу счета военно-морских сил викингов некий условный взвод на одном драккаре.

Одни из самых больших классических драккаров, обнаруженных на данный момент, – это корабли из Гокстада(около 24 м в длину) и Роскильды. На гокстадском корабле предусмотрены 32 весла: с относительным комфортом на нем могло перемещаться примерно 60 человек. А вот в дублинское судно – огромное по тогдашним меркам – можно было набить до 100 человек. Именно набить – в расчете на очень недолгое плавание, так как их там просто нечем было бы кормить. Нормальный же, штатный экипаж такого большого корабля составлял человек 70 – практически рота, если рассуждать по-современному.

Поэтому, встретив в каком-либо источнике конкретные данные о количестве задействованных кораблей, мы можем умножить эту цифру на среднее арифметическое – скажем, 35, – чтобы примерно представлять себе численность личного состава, который принимал участие в операции. Не забудем, что в начале эпохи викингов в военных действиях обычно участвовали коллективы, состоявшие из нескольких кораблей (реже – из нескольких десятков кораблей), притом что подобные акции неизменно описываются в источниках как нечто судьбоносное для региона. То есть, с точки зрения автора письменного свидетельства, 20–30 кораблей, перемещающихся одновременно в одном направлении, – огромная орда, несметные полчища! В то время как для простых, мирных людей, обитавших на Европейском континенте, все эти показательные выступления были не более чем незначительной возней где-то в дальнем уголке, на которую и внимания-то не стоило обращать. В самом деле: допустим, имеются 20 кораблей; на них соответственно размещаются порядка 600–700 человек; и вот они, высадившись в каком-либо месте, задали жару другим таким же нескольким сотням человек – обычное дело! Однако именно в таких столкновениях выковывался опыт морских десантных операций и формировалась мотивация этих операций, потому что – повторюсь – их участники были ярыми язычниками, в чем-то схожими по образу мышления с более привычными для нас степными кочевниками. Они искренне презирали тех, кто живет другой, более цивилизованной, оседлой жизнью и у кого есть чем поживиться. Их логика была проста: раз мы живем гораздо беднее, то для нас, «бедных мореходов», нет никаких препятствий, чтобы приехать и взять что понравится. Европа даже не догадывалась, что происходило и что выковывалось буквально у нее под боком, в этих маленьких, локальных постоянных войнах, в которых гибли десятки и даже сотни людей ежемесячно.

Морские безземельные конунги, равно как и конунги малые, могли в то время выставлять 5–10, самое большее – 20 кораблей. Вот такие силы вступили (точнее сказать, ворвались) в эпоху викингов, атаковав, насколько нам известно, территорию Британии. Почему именно эти земли? Потому, что там давно уже жили родственники: ведь вместе с англосаксами туда в свое время переселилась часть ютов, уроженцев Ютландии. Правда, попав в романизированную британскую среду, они быстро цивилизовались, обзавелись приличным сельским хозяйством (да и не только сельским), серьезной торговлей и шикарным выходом на торговые пути. Уже к VIII веку они представляли собой тех, кем могли бы стать скандинавы, окажись они в более благоприятных условиях: с плодородными землями и широкими возможностями в международной, а не внутрибалтийской торговле. Собственно, скандинавы к этому и стремились, желая жить так же хорошо, просто у них это не получалось; поэтому они сосредоточились на том, чтобы присвоить чужие достижения хотя бы в масштабах частных случаев, силами отдельных дружин, насильственным образом.

Первые вооруженные нападения викингов на европейское побережье вызвали панику – в первую очередь, из-за невероятной мобильности этих неведомых доселе и очень воинственных сил (напомню: весьма немногочисленных).

Ведь что такое боевой корабль викингов? На нем нет ни атомного, ни бензинового двигателя – есть только парус, поэтому он может двигаться практически вечно, пока не потонет. Ветра нет – команда садится на весла, ветер рано или поздно появился – экипаж снова поставил парус. Возникла необходимость – причалили к берегу, запаслись провизией и водой, поплыли дальше. Алгоритм прост, как все гениальное. Под парусом драккар в среднем, без излишнего напряжения делает 7–8 узлов, то есть приблизительно 15 км/ч. Это сопоставимо со скоростью бега лошади, однако лошадь быстро устает, а драккар – нет. Следовательно, за 20 часов плавания он способен переместиться на 300 км: это совершенно запредельный результат для любой армии, любого воинского контингента того времени. А теперь представьте себе: викинги причалили у какого-нибудь города (например, у города Дорестад [20] Дорестад – крупный торгово-ремесленный центр Северной Европы в эпоху раннего Средневековья. – Примеч. ред . ), увидели, что там расположено некое войско, и разумно рассудили, что связываться с ним себе дороже. Что они предпримут далее? Через сутки они появятся в 300 км от этого места, где, вполне возможно, не окажется вооруженных защитников в достаточном количестве: они просто не успеют туда добраться, даже если угадали, в какую именно сторону отправятся морские захватчики. А сухопутная дружина, дислоцированная в Дорестаде, так и останется на берегу, оказавшись в данном случае совершенно бесполезной из-за своей неповоротливости.