Василий Боровик - У града Китежа [Хроника села Заречицы]

— За евангелиста не пущу.

Варенька об этом сказала Ивану. Он решил пойти к Хаме без сватов, поговорить с ней лично. Пришел, сел вместе с хозяевами за стол. Хама догадалась о цели его прихода. У нее тут же подоспели дела. Она засуетилась, и Ивану никак не удавалось спросить. То она выходила во двор, то лазила в подполье, словно не замечая парня. Песков молча вил к лаптям веревки. С ним жених и решил начать разговор.

— В таком случае, дядюшка Миколай, дозволь тебя спросить.

— Спроси, спроси, послушаю… Разве чего покупать надумал у нас?

— Да, надумал, — раздраженно ответил Иван. — Вон сидит на лавке девчонка в сарафане. Ее купить хочу, — указал он на Вареньку.

Песков, притворившись смиренным проповедником, хранившим за сжатыми зубами великие аввакумовские тайны, с улыбкой ответил:

— Едва ли будет продажна. Поживет еще у нас… Над ней не каплет… Да ведь вон, как баушка хочет.

Больше часа просидел Иван у Песковых. Наконец улучил момент заговорить с хозяйкой:

— Тетка Хама, знашь, зачем я пришел? Скажи: Варвару отдадите за меня?

— Нет, — ответила Хама, прищуривая поросячьи глазки, и тут же по-всячески начала срамить Макарова.

— Если ты так, я и спрашивать вас больше не стану, послушаю невесту.

— Неча ее слушать… Невеста в моем доме говорить не вольна. А ты, Ванька, лучше уходи от греха! Убирайся вон из избы! — кричала Хама. — Я сказала: нет, — значит, так и будет!

— Хватит, — сказала Варя, — покатались на мне… Ухожу за Ивана. Мне вера Макаровых не помешает.

От этих слов у Пескова опустились руки. Веревочка, которую он вил, вырвалась, повисла на стене и начала раскручиваться. Хама смотрела на Вареньку, как ястреб на цыпленка. Бледные, сухие щеки девушки впервые покрылись румянцем.

«Вот до чего довели тятенькины молитвы, — подумал про себя Иван, — даже девчат за меня не отпускают». С этим обидным осадком в душе он подошел к Вареньке и с благодарностью протянул ей руку:

— Сегодня ночью приду за тобой.

Варенька промолчала: она, видимо, еще мучилась от стыда и страха за свою смелость. А Хама села на лавку, уперлась в нее руками и еще раз решительно повторила:

— Нет!.. Ты за еретика не пойдешь!

В дверях своей избы Иван столкнулся с отцом и вздрогнул от неожиданности. Из отцовской половины пахнуло теплым запахом горящей восковой свечи. Когда отец прикрыл за собой дверь, на мосту сделалось темно. Иван обрадовался этому и чуть слышно произнес:

— Тятенька… я сосватал невесту.

Макаров открыл рот, словно стараясь захватить в себя больше воздуху. В это мгновенье ему хотелось увидеть лицо Ивана. Он давно не слышал его голоса, такого близкого, покорного. Отец почувствовал желание ласково прикоснуться к сыну, но вместо этого пожал плечами и, крепко сжав кулаки, сказал:

— Вот как!..

Иван, как и отец, впал в состояние какого-то непонятного страха. Сын готов был просить у отца прощения, «но за что?» — спросил он себя и, стиснув зубы, отворил дверь в избу.

Отец, оставшись один, подумал про себя: «Женится, перестанет гулять, и мы снова пойдем все по одному пути. Выкормим пару лошадей и заживем по-хорошему».

Иван затворил за собой дверь и услыхал — на печи, задыхаясь, кашлял Севостьян.

— С кем это ты там баил? — спросил он.

— С отцом, — ответил Иван. — Сказал ему, что невесту завтра приведу.

— Да полно-ка, никак ты с ума сошел!

— Раз мы с родителем отказались жить, надо заводить свою семью. Пойди завтра со мной, а то мне не отдают невесты-то.

Севостьян сел на край печи. Он тяжело дышал от накопившейся в груди мокроты.

— Што я-то сделаю, коли не отдают?

— Ты только войди к Хаме… невеста будет готова, а я вас у крыльца дождусь…

На другой день, утром, к Песковым заявился Иван с братом. Варенька ждала Макарова. Не успел Севостьян закрыть за собой дверь, Иван сказал невесте:

— Сряжайся!

Варенька не торопясь оделась и хотела с Хамой расстаться по-хорошему. Упала ей в ноги и просила:

— Благослови меня, тетенька.

Хама, кусая губы, отбежала от Вареньки к печи.

— Не дай тебе бог ни по земле, ни по воде ходить, — кричала она, — вертись, как на осине лист, нет тебе моего благословения! — От печки она вернулась к Вареньке и пнула ее ногой в лицо.

Иван, стиснув зубы, приблизился вплотную к Хаме.

— Смотри, — замахнулся он, — я тебя ушибу больнее.

Песков, сидевший до того на печи, быстро спустился на пол и, видимо желая загладить вину жены, отвел ее за плечи со словами:

— Не удержишь… коли хочет, пусть идет. Иван — парень не плохой… Я не хулю его, но он евангелист, еретик…

Вывел Иван невесту из избы, Хама выбежала за ними на мост. Она все еще продолжала ругаться:

— Пожила бы… нашла бы такого-то евангелиста, а може, и получше Ваньки!

Глядя на брата, и Севостьян серьезно надумал жениться на Польке Масловой. Она была младше его, но охотно дала согласие засылать сватов, сомневалась только, что молода.

Пришел раз Севостьян с беседы домой, сел возле брата и говорит:

— Иван, велишь ли ты мне жениться?

— Да што ты, Севостьян, выдумал? Тебе в солдаты идти!

— Мне в солдаты-то неохота. Как-нибудь сойду за евангелиста… забракуемся. Да и нутро-то мое гниет.

— Да полно-ка, у нас и хлеба с тобой нет! Разве, о ком ты думать, она пойдет за тебя? Они хорошего житья, а мы ведь — што? Нищие… Какая мы им пара!..

— А они мне велели сватать. Шел я вот тут как-то вечером, а мать Польки меня подозвала: «Пойдешь, говорит, по нашей вере, — женись». А мне што вера-то? Евангелие мне больше не нужно, а невеста богатая!

Ивану расставаться с братом не хотелось. Да он и боялся один оставаться с отцом. Так он Севостьяну ничего толком и не сказал. Варенька, слушая разговор братьев, подумала: «Скорее бы прошел мясоед».

Шла она как-то с Заботиной. Встречает ее Инотарьев, берет за руку и говорит:

— Молодуха, скоро свахой будешь.

Варенька над этими словами задумалась: «К чему он меня свахой назвал?» Вернулась домой и, не снимая лаптей, залезла на полати. В избе никого не было. Братья работали у Дашкова на делянке. Раньше Ивана возвратился Севостьян. Разделся и спрашивает:

— Ты што, Варвара, лежишь?

— Да так… Лежу и думу думаю: стоит ли тебе жениться до службы?

— Стоит… Ты лучше сходи, Варвара, к Масловым и заверь о моем согласии.

— Да кака дура сноха ходит к девкам свататься?

— Да не свататься — она мне уже задаток дала… — И Севостьян вынул из-под подголовника косынку.

Варенька увидела ее и всплеснула руками:

— Такая тряпица, пожалуй, рублей пять стоит!

Когда Варенька оценила задаток, у нее заболело сердце пуще прежнего, словно на нем надрез сделали.

— Сходишь ли, Варвара? — повторил Севостьян.

— А в чем мне идти-то, не в лаптях же? Да и пошто, коли ты задаток принес?..