Юрий Власов - Огненный крест. Бывшие

Для большинства русской интеллигенции и офицерства ленинцы явились теми, кто по замыслу врага развалил Россию. В основе их действий лежала невиданная дотоле демагогия. Большевики и немцы воспринимались в сознании образованной России как общий исторический враг.

Как иначе было понять канцлера кайзеровского правительства — он неоднократно повторял, что революция в России слишком запаздывает.Это означало только одно: правящие круги Германии уже давно видели своим союзником разложенческую деятельность большевизма, видели и осторожно пособляли ему. Для кайзера и генералов революция в России являлась военным союзником, с ней они и связывали свои захватнические планы.

С заключением же Брестского мира для интеллигенции и офицерства уже становилась бесспорной изменническая суть большевизма, и главным образом Ленина. Ценой разрушения России они закреплялись у власти. Это было посерьезней снарядов с «желтыми крестами».

Мириться с договором для большинства образованной России было трудно, если вообще возможно. У этого слоя общества не был столь развит собственнический инстинкт, как, скажем, у крестьянина: есть земля — и пропади все пропадом… разные там присвоенные врагом земли, контрибуции…

Народ, в общем, безразлично отнесся к договору. Чего воевать, коли по декрету вышла земля, помещиков больше нет, да и за что давать себя убивать?..

Нажим ленинской агитации не ослабевал. Офицер становится воплощением всех зол. События стремительно ставят его вне закона. И офицерство, именно то, которое не имеет сословных и имущественных интересов, обращается к белому движению — другого способа выжить не существует, а тут еще лозунги о возрождении России, освобождении от германской кабалы, великом Учредительном собрании…

Власть любой ценой! [26] Из «Справочника по ГУЛагу» Жака Росси: «Еще до захвата власти большевиками в 1917 году Ленин определил, что „этично все, что служит укреплению и завершению коммунизма'*».

Пусть развал, пусть добрая часть России под немцами, но власть, власть и власть! Это — ведущее настроение Ленина-политика: власть и диктатура (насилие, террор).

Естественно, можно было предвидеть поражение Германии, ведь Соединенные Штаты только разворачивали свой экономический потенциал, только начали по-настоящему масштабно присылать людские пополнения и технику. Но бесспорно и то, что до своего поражения Германия могла занять Россию до линии Крым — Москва — Петроград (или Вологда) и сколько же еще принести горя и унижений!

Это не тревожит Ленина. Главное — власть над страной. Любой ценой вырвать передышку и укрепиться у власти!

Захват власти для строительства социализма вопреки экономическому и культурному состоянию России, введение военного коммунизма согласно прожектерским (но всегда с очень заметным отливом крови) представлениям о коммунизме, безответственное разрушение хозяйственной жизни страны, чтобы в страхе попятиться к нэпу, развал старой армии и полная беззащитность перед врагом, безответные убийства сотен тысяч людей от имени государства — это далеко не оправданный риск. Но почему тогда ленинский авантюризм увенчивают победы?

Пороки старого государственного строя, кровь и тяготы мировой бойни, величайшая демагогия о бесклассовом обществе, о завтрашнем, незамедлительном рае и т. п. — все это производило на не искушенных в политике людей потрясающее впечатление. С ними впервые говорили на таком языке.

Бок о бок с демагогией шествовал террор — как я уже отмечал, самостоятельная величина в политике Ленина.

«Каждый, кто заблуждается в отношении истинной веры, должен быть казнен» — так звучало требование Святой инквизиции.

Да это и есть та вера, которой мы жили (и еще живем). Вера сужения мира до размеров нашей ненависти. Исключение всех других чувств и достоинств — только заповеди марксизма.

И резня офицеров, и война с крестьянством в эпоху военного коммунизма и после, при коллективизации, и все бесконечное принуждение: расправы при любом несогласии, и жизнь под приказом и палкой, серое, безногое счастье — все-все обернулось новой несправедливостью, неравенством и ложью. На сваях лжи покоится здание нового общества.

И поэтому все благие порывы Ленина, каковыми бы они ни являлись по смыслу, были и есть одно зло и мучительство, праздник для одних и надрывное существование для других.

И тогда встает вопрос: за что убивали людей, за что их объявляли виновными в дурной жизни, травили, казнили, преследовали?

Зачем нужна была одна долгая — на десятилетия — резня и жизнь под страхом, палкой и в нужде?

С кого спросить? Кому заглянуть в глаза?

Кто вернет пролитую кровь, человеческие жизни и мирную радость семьям? Кто воскресит людей, загубленных надрывным строительством основ социализма? Кто вернет жизни, искалеченные и попранные страхом, принуждением и ложью?

Мой знакомый, говоря о попытках Горбачева создать партию на новых началах и отыскать свой путь в будущее, заметил:

«Я не ворон. Я не живу 300 лет, у меня не три жизни. Выходит, одна жизнь ушла на дикости ленинизма, не жили же мы, только исходили потом и кровью… Пришла пора и вторую пускать на пробу? А не выйдет — останется третья?.. Да у меня одна жизнь, вернее, остаток той, что не до конца сожрали партийные кровососы, и этот остаток гробить на новую пробу?.. Пробовать, когда человечество уже давно нашло дорогу! После всего этого опять пробовать? Да какой кровью еще платить?!»

Можно возразить: Ленин хотел лишь добра трудовым людям и на этом неизведанном пути допустил просчеты, а сам путь — правильный.

Верно, практика строительства нового общества Лениным и большевиками не сразу дала свой настоящий цвет, вернее, думали (наставляя лбы на священные книги марксизма), что через кровь надо перешагнуть, без этого нельзя, не бывает.

И не отдавали себе отчета в том, что жизненны лишь формы, вырастающие из прежних, постепенно заполняющие пространство старой жизни.

Природа исторического прогресса исключает скачкообразность (если речь идет о прогрессе). Эволюция является знаменем прогресса. Перезалив кровью этот опыт, начинаем теперь кое-что видеть, а главное — остерегаемся разрушать… Убивать готовы по-прежнему, но — разрушать… кажется, нет.

Позволительно вспомнить, что за все несогласия с утопией Ленин карал. Это с Ленина повелось: каждый несогласный с марксизмом и его российской практикой — предатель, его удел — мытарства, гибель. Отныне неприятие марксизма и его (Ленина) утопии есть государственная измена, ибо он (Ленин) и народ — одно и то же.

Из марксизма было сделано извлечение самого важного — учения о диктатуте пролетариата — и утверждено как необходимость постоянство террора. Партийной доктрине должны подчиняться все — это непреложное условие существования советского общества. В тотальном насилии и принуждении государство черпает устойчивость, а марксизм как учение служит правовым и нравственным обоснованием подобного порядка.