Алексей Иванов - Тени тевтонов

Зигги направил на Хельгу луч фонаря и нацелил на неё ствол пистолета.

За стальной преградой неохотно заскрипело тугое колесо кремальеры. Корабельная дверь в створке ворот медленно открылась внутрь.

Бородатый солдат с автоматом первым решительно переступил высокий порог-комингс. Потом порог переступил танкист. Потом старик с винтовкой. Потом жандарм. Потом и сам Зигги. Потом резервист подтолкнул Хельгу.

Она ничего не успела понять. За дверью в темноте её внезапно сгребли в объятия и крепко сжали. Она почувствовала запах табака и морской соли — это был родной запах дяди Грегора.

Гауляйтер Эрих Кох сидел на стуле в глубине бункера, а на коленях у него лежал автомат. Оборванные и грязные «вервольфовцы» выстроились у двери. Впереди стоял Зигги, а чуть в стороне — Хельга и Людерс.

— Кто вы такие? — спросил Кох. Он опасался этих людей.

— Обер-лейтенант цур зее Зигварт Киперт, — чётко представился Зигги. — Со мной моя группа «Вервольфа». Объект базирования — комплекс «ZIF». Прибыли в ваше распоряжение, господин гауляйтер.

Кох переложил автомат на стол, тяжело поднялся, изображая усталость, приблизился к «вервольфовцам» и прошёлся вдоль строя, вглядываясь в лица. Так делал фюрер. Дурни в мундирах считали, что фюрер видит их насквозь.

— Какие у вас результаты, обер-лейтенант?

— Мы не всегда можем проверить эффективность нашей деятельности, господин гауляйтер, потому что вынуждены укрываться по утрам. — Зигги поедал Коха глазами. — Точно могу доложить о трёх уничтоженных солдатах противника и двух грузовиках, которые подорвались на наших минах.

«Хорошо, что эти идиоты ещё не наделали шума, за которым последовала бы русская облава на катакомбы», — подумал Кох, а вслух сказал:

— Победу приближают даже малые дела. Среди вас есть члены партии?

— Я сам, господин гауляйтер! — Зигги вытянулся.

— Я! Я! — отрапортовали танкист и жандарм.

— Я с тридцать пятого года! — добавил гражданский в очках.

Кох спрашивал о членах партии не из патриотизма. Он сразу сообразил, что вся эта вонючая толпа не влезет в его субмарину. Толпу надо сократить. Партийных проще будет послать на какое-нибудь задание, где русские их прикончат, а прочих лишних ему, гауляйтеру, придётся пристрелить самому.

Впрочем, больше всего Коха сейчас интересовала судьба адъютанта.

— Имеете ли вы какие-либо сведения о гауптштурмфюрере фон Дитце?

Хельга опередила Зигги с ответом:

— Он умер, господин гауляйтер.

Коха обдало холодом. Он развернулся к девушке и прищурился:

— Это ваша племянница, Людерс?

— Да, — кивнул Людерс и приобнял Хельгу, словно защищал её.

— Расскажите мне, фройляйн, — вежливо попросил Кох.

Фон Дитц был здесь единственным, о ком он, Эрих Кох, мог сожалеть.

— Господин фон Дитц пришёл за мной и попал в засаду к русским.

Хельга сама видела, как русские солдаты выносят из дровяного сарая во дворе труп фон Дитца. Потом Володя объяснил ей, как погиб фон Дитц.

Кох предчувствовал, что с Гуго стряслась беда, и всё-таки известие о его смерти произвело очень гнетущее впечатление. Разумеется, Гуго был важен не сам по себе, а как помощник в бегстве. Баловень судьбы и любимец женщин, аристократ, автогонщик и яхтсмен, вопреки своей удачливости адъютант закончил нелепо и внезапно. Для Коха его гибель стала грубым напоминанием, что собственная судьба тоже висит на тонкой ниточке.

— Господин гауляйтер, — влез Зигги, мстительно глянув на Хельгу, — эта девушка — любовница русского! Полагаю, она сама выдала фон Дитца!

— Чего мелешь, щенок?! — тотчас вскинулся Людерс.

— Спокойно! — прикрикнул Кох. — Говорите, фройляйн.

Хельга посмотрела гауляйтеру в глаза. После страха перед Зигги она уже ничего не боялась. И в гауляйтере, невысоком и коренастом, она не ощущала никакого величия. Эрих Кох был похож на обычного конторского служащего.

— Обер-лейтенант Киперт давно и безответно влюблён в меня. — Хельга не пощадила самолюбие Зигги. — Он вломился ко мне домой днём, чтобы увести к себе в катакомбы, и едва не попал в плен. Русские допросили меня и потом устроили засаду на лейтенанта Киперта. А в засаду угодил господин фон Дитц.

У Зигги перехватило дыхание, он побагровел от стыда и гнева.

— Испанские страсти, — мрачно буркнул Кох.

— Да, я обманулся, господин гауляйтер, — сдавленно признал Зигги. — Однако фройляйн Хельга действительно предала идеалы рейха! Я привёл её сюда, отбив у русского любовника!

— Ложь! — звонко ответила Хельга.

Все силы её души напряглись в готовности к сопротивлению.

Конечно, лгала она, а не Зигги, и лгала первый раз в жизни. Но лгать ей было легко, потому что по-настоящему никакой лжи не было. Рейха больше не существует, и его идеалов — тоже. А подлинная правда — там, где любовь и свобода. Значит, правда у Вольди, а не у Зигги. Да, она, Хельга, ни за что не выдаст своих чувств к русскому, ведь вокруг только враги и она сражается за себя одна против всех. Но Вольди придёт за ней, надо лишь продержаться.

Кох в раздражении оборвал неуместный спор:

— Сцену ревности отложим на другое время. Вы моряк, господин Киперт?

Зигги откашлялся в сторону.

— Да, господин гауляйтер. Я выпускник Школы подводников в Пиллау.

— Господа, оставьте меня с лейтенантом Кипертом наедине.

«Вервольфовцы», а за ними и Людерс с Хельгой вышли из бункера.

В длинном тоннеле «вервольфовцы» привычно опустились на пол, а Людерс отвёл Хельгу подальше, взял за плечо и строго посмотрел в глаза.

— Что за бред я услышал, Хели? — спросил он.

Хельга виновато улыбнулась и погладила дядю по колючей скуле.

Дядюшка был хорошим человеком, пусть и суровым, но добрым. Он ни разу ничем не обидел племянницу, он любил её — смущённо, нежно и неумело. Хельге стало очень жаль его. Он жил прошлым, которое никогда уже не вернётся. В этом прошлом над непобедимым рейхом реяло знамя со свастикой, а маленькая девочка Хели всегда держала дядю Грегора за руку.

— Зигги — злой и сумасшедший, — сказала Хельга. — Ты исчез, а он меня преследовал. Я боялась. Русские хотели поймать его, когда он снова вылезет из-под земли, поэтому меня сопровождал солдат. Я не сделала ничего плохого.

Всю правду она говорить не стала. Дядюшка не поймёт. Пока не поймёт.

Людерс опять обнял и прижал Хельгу к себе.

— А как ты, дядюшка?

— У господина гауляйтера здесь спрятана подводная лодка, — прошептал Людерс. — Меня вызвали, чтобы я вывел её из гавани. Мы покинем Пиллау, Хели. Обоснуемся в другом городе и продолжим борьбу с русскими.

«А Вольди?!» — чуть не вскрикнула Хельга.

Она ничего не успела возразить. Зигги Киперт вышел из бункера.