Юрий Власов - Огненный крест. Гибель адмирала

— …Революционная демократия захлебнется даже не в крови, а в грязи, — отвечает Колчак Денике. — Другой будущности у вас нет.

«Господи, кому я это говорю!» — останавливает себя Александр Васильевич.

«Нет, не видать ему суда, — уже без всяких сомнений подумал председатель губчека. — Сколько людей может перезаразить своими рассуждениями! Наша первая революционная задача — не допустить его до суда!»

— Нынешний мир становится все более вероломным и бесчеловечным — и это прямой результат деятельности еврейства, — с убежденностью заговаривает Колчак. В какой раз хочет вбить в их головы это очень важное: евреи лишают народы национальной устойчивости, порождают бури и революции и таким образом все глубже и жадней вгрызаются в тела народов.

А разве убийство государя императора и его семьи и вообще всех Романовых, до которых вы смогли дотянуться, не есть результат еврейского заговора?

Неужто не ясно — русский народ должен покориться еврейству!

Прочтите Талмуд, ознакомьтесь с «Протоколами сионских мудрецов», полистайте Шмакова, «Международное тайное правительство». А Талмуд, Талмуд, господа комиссары! Это ведь не что иное, как слепок с сердца еврейства… Нет, хотите, чтобы я и впредь отвечал, слушайте!.. Так вот… Еврейство — это марксизм, это большевизм, это и суть ленинизма — все это опасно и гибельно из-за своей органической ненависти не только к человеческому вообще, но и ко всякой крепко организованной национальной жизни. И задача еврейства — выбить из жизни народа те устои, которые и образуют нацию, делают ее сплоченной и единой. Это прежде всего православие, после — все исконно русское, которое должно быть оплевано и замещено на интернациональное. Тогда русское, национальное рухнет, а вместе с ним и русский народ. Он должен сгнить, разложиться под вашим правлением. Он должен потерять силу и национальную устойчивость. То, что не сумело сделать монголотатарское иго, рассчитываете сотворить вы. За ленинизмом, интернационализмом, всеобщим братством, мифом о рае на земле прячется международное еврейство, оно протягивает руку к горлу русского народа.

Как и еврейство, большевизм ставит свою власть на терроре и нетерпимости. Учение о социализме космополитично. Оно лишает Россию всего исконно русского, без чего Россия обречена на развал. Поймите: русский народ — цель направленного уничтожения! И вы его, судя по вашим приемам, очень скоро превратите в удобрение… Сами вы, конечно, можете не знать цели своих руководителей, скорее всего, именно так…

— Вы часом не состояли в Союзе Михаила Архангела? — не выдерживает и перебивает Колчака председатель губчека. Ненависть к этому золотопогоннику схватывается в такой крепкий узел! Семен Григорьевич аж уперся руками в стол, не дыхнет. Все спеклось в ненависти.

Так и поняли это товарищи Семена Григорьевича.

Он помолчал и спрашивает сдавленно, хрипло:

— Часом с доктором Дубровиным [63] Дубровин, Александр Иванович (1885–1918) — петербуржский врач, издатель газеты «Русское Знамя» и редактор журнала «Летопись войны 1914–1917 гг.», состоял в свите Николая II в должности историографа. 22 октября 1905 г. у него на квартире был учрежден Союз Русского Народа. В уставе Союза были слова: «Самодержавие русское создано народным разумом, благословлено церковью и оправдано историей». Дубровин расстрелян чекистами. Союз Михаила Архангела создал в 1908 г. Пуришкевич. Союз выделился из Союза Русского Народа. дружбу не водили?..

Из протокола допроса:

«…В 1902 году, весною, барон Толль ушел от нас с Зеебергом, с тем чтобы потом больше не возвращаться: он погиб во время перехода обратно с земли Беннетта. Лето мы использовали на попытку пробраться на север к земле Беннетта, но это нам не удалось. Состояние льда было еще хуже. Когда мы проходили северную параллель Сибирских островов, нам встречались большие льды, которые не давали проникнуть дальше. С окончанием навигации мы пришли к устью Лены. И тогда к нам вышел старый пароход «Лена» и снял всю экспедицию с устья Тикси… На заседании Академии наук было доложено общее положение работ экспедиции и о положении барона Толля. Его участь чрезвычайно встревожила академию… Я на заседании поднял вопрос о том, что надо сейчас, немедленно, не откладывая ни одного дня, снаряжать новую экспедицию на землю Беннетта для оказания помощи барону Толлю и его спутникам, и так как на «Заре» это сделать было невозможно (был декабрь, а весною надо было быть на Ново-Сибирских островах, чтобы использовать лето) — «Заря» была вся разбита, — то нужно было оказать быструю и решительную помощь. Тогда я, подумавши и взвесивши все, что можно было сделать, предложил пробраться на землю Беннетта и, если нужно, даже на поиски барона Толля на шлюпках. Предприятие это было такого же порддка, как и предложение барона Толля, но другого выхода не было, по моему убеждению…

Мы очень скоро… пробрались к тому месту, где барон Толль со своей партией находились на этом острове… В конце ноября 1902 года барон Толль решился на отчаянный шаг — идти на юг в то время, когда уже наступили полярные ночи, когда температура понижается до сорока градусов, когда море, в сущности говоря, даже в открытых местах не имеет воды, а покрыто льдом, так что двигаться совершенно почти невозможно ни на собаках, ни на шлюпках, ни пешком. В такой обстановке, в полярную ночь, он двинулся со своими спутниками на юг. Документ его кончается такими словами: «Сегодня отправились на юг; все здоровы, провизии на 14 дней». Партия, конечно, вся погибла…»

Это не давало ни денег, ни чинов, во всяком случае Колчаку. Это было только для Родины, для людей…

3 февраля председатель губчека установил особый пост у камеры адмирала с приказом застрелить его при любой подозрительной возне в тюрьме или общей тревоге. Кроме того, распорядился ни с кем не выводить — только с ним, председателем губчека, или с Сергеем Мосиным.

И с утра каждый день начинал доказывать в ревкоме необходимость самостоятельного подхода: решили тогда, в Екатеринбурге, судьбу Романовых, не ждали распоряжений из центра, события диктуют поступки. Горячился: «Разве и без данных следствия мало оснований для немедленной казни? Разве у нас нет постановления Совета Народных Комиссаров РСФСР об объявлении Колчака вне закона? Так в чем же дело?!» И напирал на телеграмму председателя Сибревкома Смирнова о необходимости расстрела Колчака и Пепеляева ввиду неустойчивого положения советской власти в Иркутске.

Тогда же, 3 февраля, ревком постановил образовать военнореволюционный трибунал из пяти членов во главе с председателем губчека: и следователь, и прокурор, и тюремщик, и каратель — ну высшее вознесение товарища Семена. Тогда же и взял он у Флякова людей для подкрепления тюремного гарнизона.