Пьер Понсон дю Террайль - Бал жертв

Фермерша и Сюльпис наскоро приготовили две комнаты. В первой развели огонь и приготовили постель для капитана; вторая, где не было камина, была приготовлена для графа. Мамаша Брюле объяснила этот выбор Сюльпису.

— Этот господин, приехавший из Парижа, верно, зябок, — сказала она, — а граф Анри здешний, он не боится ни жары, ни холода, ни дождя, ни снега и не рассердится на нас за то, что мы оказали почет его другу.

Тот корпус здания, где находилась кухня и где граф Анри и Виктор Бернье заканчивали ужин со своим хозяином, служил жилищем фермеру, его жене и их старшему сыну. Заяц с независимой и дикой натурой сам выбрал себе комнату в другом здании, чтоб иметь возможность выходить по ночам, когда ему вздумается. Работники и пастухи спали в третьем здании.

По размеренному обычаю деревенских жителей все уже легли на ферме, но еще не спали Брюле, его гости, его жена и его сын. Заяц ушел. Куда? Хитер был бы тот, кто мог это сказать. Снег, падавший хлопьями, не останавливал браконьера.

Брюле все разговаривал. Он сходил в погреб и принес бутылку старого вина. Анри и офицер пили. Вино развязывало язык Брюле.

— Пусть поджигатели приходят, — говорил он, — не достанется им эта бутылка!

— Оставь в покое поджигателей! — сказал граф Анри.

— А вы разве их боитесь? — сказал капитан, все наблюдая за Брюле.

— Знаете ли, что у меня в риге вся моя жатва, — погрозил пальцем фермер.

— Успокойся, — сказал Анри, — ты такой славный человек, что тебе и не подумают сделать вред.

— Френгальский фермер был также славный человек, — со вздохом возразил Брюле, — а все же это не помешало его ферме сгореть.

— Ладно, пойдемте спать и отдохнем как следует, — сказал Анри, поднимаясь из-за стола, когда пришла фермерша с сыном.

— Ваши комнаты готовы, господа, — сказала она.

— Я вас провожу, — прибавил Брюле.

— О, не стоит труда, — возразил Анри, — я несколько уже раз ночевал у тебя и знаю дорогу.

Но Брюле непременно хотел проводить своих гостей. Он взял фонарь, который Сюльпис еще держал в руке, и пошел первый. Анри и его товарищ взяли свои ружья, которые они ставили возле камина, чтоб предохранить от сырости. Двор прошли быстро, потому что снег все еще падал, но капитан успел бросить пытливый взгляд вокруг, чтобы составить для себя верный отчет о положении трех корпусов здания, образующих ферму. Мадам Брюле сильно переживала за дочь, поэтому последовала за мужем. Он прошел, не останавливаясь, мимо комнаты Зайца в ту, которая была отведена для капитана. В камине горел яркий огонь.

— Господа, — сказал Брюле, зажигая свечку на столе, — спокойной ночи, приятного сна.

— Благодарю, Брюле.

— В котором часу вас надо разбудить?

— О! Будь спокоен, я буду на ногах на рассвете… Мы пойдем на охоту и вернемся к завтраку.

— Прощайте, господа!

— Прощай, друг.

Брюле сделал вид, будто уходит, но воротился и вошел во вторую комнату, отведенную Анри.

— Извините, — сказал он, — но ставень этого окна трудно закрывается… Извините!

Он отворил окно и хотел затворить ставень, Анри положил ему руку на плечо.

— Не запирай! — сказал он тихо.

Брюле посмотрел на молодого человека и подмигнул.

— Ух! Не хочется ли вам выпрыгнуть из окна? — сказал он.

— Ш-ш!

Брюле покачал головой.

— С вами случится несчастье когда-нибудь.

Анри пожал плечами, приложил палец к губам и отпустил Брюле. Тот ушел, не заперев ставня. Анри воротился в комнату капитана.

Виктор Бернье снимал перед огнем свои охотничьи гетры.

— Как ты себя чувствуешь после сегодняшнего дня, друг мой? Ты, верно, устал? — спросил Анри.

— И да, и нет, — отвечал капитан, — но не это меня занимает. Ты давно знаешь этого фермера?

— Он родился на этой ферме, а она более ста лет принадлежала моей фамилии; это хороший человек.

— Ты думаешь?

— О, конечно!

— Это странно! Он мне не нравится.

— Какой вздор!

— А его сын…

— Этого я тебе отдаю, — сказал Анри, смеясь, — это мошенник!

— Он может быть поджигателем…

— Ты заходишь слишком далеко, — перебил Анри, — Брюле — честные люди, я ручаюсь за них.

— А! Это другое дело.

Капитан продолжал стягивать свои гетры, потом после некоторого молчания продолжал:

— Да ведь ты мне сказал, что ты не веришь в поджигателей.

— Я знаю, что с некоторого времени много случается пожаров, но…

— Но? — повторил Виктор Вернье.

— Но я не верю в организованные шайки. А так как я не люблю видеть дурные сны, то, чтобы не расположить себя к ним зловещими разговорами, я тотчас иду спать. Прощай, Виктор.

— Прощай, Анри.

Граф Анри запер свою дверь, сел на постель, не раздеваясь, затушил свечу и ждал: он ждал, чтоб капитан также лег и загасил свечу.

Через несколько минут громкий храп поведал графу Анри, что офицер спит. Тогда молодой человек отворил окно, высунулся и прислушался. Снег перестал. Абсолютная тишина царила на ферме, где были погашены все огни. Окно было только в шести футах от земли. Граф Анри взял ружье, поднялся на подоконник и легко спрыгнул на землю, потом прошел двор и добрался до пролома в живой изгороди.

— Я ворочусь завтра до рассвета, — сказал он сам себе, удаляясь от фермы.

Несмотря на холод, граф Анри отправился по той самой дороге, по которой он шел несколько часов назад, то есть по большой лесной аллее, которая вела к хижине дровосека Жакомэ.

Он шел около часа быстрыми шагами, и хотя снег выпал в изобилии, он остановился только на углу другой аллеи, перпендикулярно пересекавшей ту, по которой он прошел. На северном конце этой последней дороги капитан Виктор Бернье приметил, проходя, небольшой замок.

Без сомнения, этот замок был целью ночной прогулки графа Анри, потому что он ускорил шаги и сердце его сильно забилось, когда он увидел, несмотря на поздний час, свет во втором этаже за шторой, осторожно спущенной.

— Она меня ждет, — сказал он.

В нескольких сотнях шагов от замка молодой человек сошел с лесной аллеи, которая вела прямо к воротам парка, в чащу леса, для того, вероятно, чтобы не оставить на снегу свои следы. Он подошел к забору парка по тропинке, знакомой ему, сделав полукруг.

Но в ту минуту, как он собирался пройти через пролом в изгороди, перед ним вдруг явился человек. Анри схватился за ружье, висевшее у него на перевязи.

Человек, внезапно появившийся перед графом, сказал, положив руку тому на плечо:

— Не бойтесь, месье Анри.

— Жакомэ!

— Он самый.

— Мой бедный друг, — сказал граф, стараясь весело примириться с этой встречей, которую он считал случайной, — зачем ты здесь? Разве и ты также браконьерствуешь и расставляешь капканы кроликам?

— Я мог бы задать вам тот же вопрос.