Стивен Рансимен - Основание Иерусалимского королевства. Главные этапы Первого крестового похода

Есть сведения, что филиокве было введено в Символ веры во время коронации Генриха II в Риме в 1014 году.

Греческие источники не упоминают этих переговоров, однако у нас нет оснований сомневаться в том, что они были.

Из формулировки процитированных выше постановлений синода, очевидно, следует, что патриарх Сергий II действовал в 1009 году, не посоветовавшись ни с синодом, ни с другими патриархами.

Лейб, Deux Inedits Byzantins sur les Azymites, сомневался в авторстве Симеона, так как трактат, по-видимому, написан в ответ на другой, написанный Бруно Астийским около 1108 года. Однако Михель, Amalfi und Jerusalem im griechischen Kirchenstreit, показал, что он является ответом на сочинение некого Лаика из Амальфи, у которого Бруно списал свой трактат.

Речь Урбана приводят пятеро хронистов: Фульхерий Шартрский, Роберт Монах, Бальдерик Дольский, Гвиберт Ножанский и Вильгельм Малмсберийский. Вильгельм писал примерно тридцать лет спустя, но другие четверо говорят так, будто слышали речь своими ушами. Бальдерик и в самом деле утверждает, что присутствовал при этом. Однако и Бальдерик, и Гвиберт признают, что их варианты речи могут быть не вполне точны. Все варианты значительно отличаются друг от друга. Манро анализирует различия между ними в надежде установить фактический текст, собрав те пункты, по которым летописцы соглашаются. Однако ясно, что все авторы записали речь в том виде, в котором, по их разумению, должен был произнести ее папа, и добавили в нее собственные излюбленные риторические приемы.

«Исповедую» — краткая покаянная молитва, произносимая в начале католической мессы. ( Примеч. пер. )

Новый Иерусалим, или Небесный Иерусалим, — в Откровении Иоанна Богослова небесный град, обиталище святых угодников, место блаженства. ( Примеч. пер. )

Из первоисточников единственный подробный рассказ о походе Петра Пустынника и Готье Неимущего приводит Альберт Аахенский. Его достоверность под большим сомнением, но одно кажется ясным: что Альберт почерпнул свои сведения от очевидца, который, скорее всего, сам делал какие-то записи. Некоторые приводимые им цифры неубедительны, да и Петр порой поступает непоследовательно; но автор, по всей вероятности, хотел изобразить его исключительно с выгодной стороны, даже в ущерб связности повествования. Хроника Циммерна содержит некоторые дополнительные сведения, но, похоже, путает Крестовые походы 1096 и 1101 года. Есть еще краткое упоминание о Петре в «Хронике Бари».

Эккехард, Hierosolymita, сообщает, что Крестовый поход официально не проповедовали в Германии по причине схизмы.

Гвиберт говорит, что у Петра были неприятности во время путешествия по Венгрии, но, видимо, он путает Петра с Эмихо.

Альберт Аахенский изображает Петра жаждущим мести, хотя в других местах он предстает миролюбивым человеком. По-видимому, человек, от которого Альберт получил свои сведения, полагал, что такая свирепость только делает честь Петру. В рассказе о пограничной печенежской страже неоднократно повторяется цифра 7, и ее также не следует понимать буквально. Альберт путает реки Мораву и Саву.

Эскорт, присланный из Константинополя навстречу Петру, встретил его в Софии 9 или 10 июля, пройдя более 400 миль (640 км). Хотя, скорее всего, это был конный эскорт и потому продвигался быстро, он должен был выехать из столицы еще до того, как гонец, посланный из Ниша после прибытия туда Петра 3 июля, успел добраться до императорского двора. По Иречеку, Die Heerstrasse von Belgrad, у татар, которые доставляли австрийскую имперскую почту в начале XIX века, уходило пять дней на дорогу, притом что они скакали галопом и меняли лошадей на почтовых станциях. Расстояние составляет более 650 миль (более 1045 км). Византийские дороги были лучше османских, но почтовые станции, скорее всего, были организованы не так эффективно. Специальному курьеру в то время могло понадобиться 5–6 дней, чтобы добраться от Ниша до Константинополя. Следовательно, Никита должен был послать в столицу доклад о прибытии Петра еще до того, как тот фактически пересек границу.

Альберт Аахенский говорит, что осталось 30 тысяч из сорока.

Альберт Аахенский и анонимные «Деяния франков», приводят подробные описания набегов и окончательного краха Петрова ополчения. Автор «Деяний», который, по-видимому, основал свою версию на рассказе кого-то из уцелевших, с кем он встречался в Константинополе, везде утверждает, что Алексей был враждебен Петру и обрадовался, узнав, что его людей перебили, хотя вновь признает, что они вели себя дурно и поджигали церкви. Альберт демонстрирует благодарность императору за его великодушие, добрые советы и скорое спасение уцелевших. Анна Комнина приводит более короткий рассказ, в котором жалуется на поведение франков и говорит, что Петр, который, как она ошибочно считает, находился при армии, винил в постигшем ее несчастье богопротивные поступки тех ее членов, которые не желали ему подчиняться.

Сефарды— субэтническая группа евреев, сформировавшаяся на Пиренейском полуострове, на территориях современных Испании и Португалии. ( Примеч. пер. )

Анна Комнина признает, что Иоанн Комнин не давал Гуго полной свободы, но ее рассказ полон и убедителен. Западные источники, «Деяния франков», Фульхерий и Альберт, заявляют, что его держали в неволе, узником. Его последующие поступки этого не подтверждают.

Два самых полных отчета о поведении Готфрида в Константинополе содержатся в «Алексиаде» Анны Комнины и у Альберта Аахенского. Как указывает Шаландон, Histoire de la première Croisade, рассказ Анны гораздо более убедителен, чем Альберта, и его можно считать достоверным, за исключением завышенной оценки численности Готфридова войска. В «Деяниях франков» содержится короткий и весьма пристрастный рассказ. Точное местонахождение Пелеканона не установлено. Лейб в своем издании Анны Комнины отождествляет его с Хереке примерно в 16 милях (25 км) западнее Никомедии. Рамсей, Historical Geography of Asia Minor, предполагает, что он находился ближе к Халкидону. Из описания у Анны ясно следует, что он находился ближе к парому до Циветота и удобно расположен для того, чтобы поддерживать связь с Константинополем. Иоанн Кантакузин, единственный другой византийский автор, который упоминает Пелеканон, помещает его восточнее Дакивизы, современного Гебзе. Паром до Циветота отправлялся от Эгиали, что на полпути между Гебзе и Хереке, примерно в 6 милях (10 км) от того и другого. По сведениям, которые приводит Анна, именно при Пелеканоне Алексей принял крестоносцев после падения Никеи; но Этьен Блуаский говорит, что Алексей находился на острове, когда Этьен видел его в тот раз. Ясно, что Пелеканон, где бы он ни находился, не является островом, а также не мог он быть и полуостровом Эгиали, который Анна называет правильно. В данном случае свидетельству Этьена можно доверять. Следовательно, есть вероятность, что сам Пелеканон находился ближе к Эгиали, но Алексей перебрался на один из островов у побережья либо на остров напротив Тузлы, в 12 милях (19 км) западнее Эгиали, где до сих пор стоят значительные заметные руины с византийских времен, или на остров Святых Петра и Павла против Пендика, который был знаменитым византийским курортом.