Константин Масальский - Стрельцы [сборник]

В газете «Ведомости Санкт-Петербургской городской полиции» (№ 207 за 1854 год) было опубликовано следующее объявление: «В Санкт-Петербургском губернском правлении в будущий понедельник, 20-го сего сентября, будет продаваться с публичного торга, на решительной переторжке, очень выгодное имение, находящееся в Шлиссельбургском уезде. Оно отстоит от Санкт-Петербурга только на 10 часов езды и имеет со столицею превосходный путь сообщения. В нем 104 души крестьян мужеского и женского пола. Земли при этой деревне единственного владения 13,7 десятин с лишком, как-то: пахотных полей, сенокосных лугов, лесу, плитной ломки и прочих угодий. Крестьяне очень зажиточные. В этой деревне есть недавно выстроенный двухэтажный господский дом с бельведером и особой беседкой, с которых на все окрестности и на Ладожское озеро открывается очень живописный вид. При доме выстроены все нужные службы. Имение это, при употреблении на его усовершение небольшого капитала, может приносить более 3 тысяч рублей серебром в год».

Свое имение продавал отставной чиновник и литератор К. П. Масальский. Это событие было как бы последним звеном в цепи литературных и финансовых неудач, преследовавших поэта и прозаика со второй половины 1840-х годов, и подводило черту под его судьбой, хотя жить ему оставалось еще без малого 7 лет. Чем же примечателен этот некогда довольно известный, а ныне почти совершенно забытый писатель [1] О мере знакомства с текстами Масальского даже специалистов говорит тот факт, что некоторые называют Бурмистрова и Наталью — персонажей «Стрельцов» (1832) —в качестве действующих лиц «Регентства Бирона» (1834), приписывают роману из петровской эпохи «Лейтенант и поручик» персонажей и сюжетные коллизии романа Р. М. Зотова «Леонид, или Некоторые черты из жизни Наполеона» (См.: Петров С. М. Русский исторический роман XIX века. М., 1984. С. 65). , произведения которого долгое время не переиздавались? [2] Отдельные творения можно найти в следующих послереволюционных изданиях: Стихотворная сказка (новелла) XVIII — нач. XIX века. Л., 1969. Поэты 1820 — 1830-х годов. Л., 1972. Т. 2. Русская басня XVIII — XIX веков. Л., 1977. Предслава и Добрыня. М., 1986. Русская историческая повесть 1-й половины XIX века. М., 1986. Русская историческая повесть. М., 1988. Т. 1. Русская историческая повесть 1-й половины XIX века. М., 1989.

Константин Петрович Масальский родился 13(25) сентября 1802 года в Ярославле, в семье занимавшего должность уездного судьи владельца небольшого поместья. Отец будущего сочинителя, близкий друг крупного государственного деятеля александровской и николаевской эпох М. М. Сперанского, вскоре был переведен по службе в Петербург. Так в возрасте двух месяцев Масальский очутился в столице Российской империи. С этим городом, который Масальский покидал относительно редко, окажется связанной вся его чиновничья и литературная карьера.

Поэтический талант обнаружился у Масальского рано. Уже на десятом году жизни он сочинял французские стихи. До 13 лет Масальский воспитывался дома. С 1815 года он обучается в пансионе Дюбуа, находившемся при Петропавловском училище, а в 1817-м переходит в Санкт-Петербургский университетский пансион.

В эти годы в пансионе преподавали незаурядные педагоги, писатели и ученые. Логику и философию читал профессор А. И. Галич, риторику — автор «Военного красноречия» Я. В. Толмачев, истории и древним языкам обучал Эрнст Вильгельм Раупах, русской словесности — В. К. Кюхельбекер. Товарищами Масальского по пансиону были будущий композитор М. И. Глинка, младший брат Пушкина Лев, друзья Пушкина С. А. Соболевский и П. В. Нащокин. В своих воспоминаниях соученик Масальского Н. А. Маркевич характеризовал приятеля так: «прилизанный, остроносенький круглячок предпочитал всем русским поэтам Батюшкова, изучал языки — испанский и итальянский, и писал гладенькие, плоскенькие стихи» [3] Глинка в воспоминаниях современников. М., 1955. С. 127. .

В 1821 году Масальский оканчивает пансион первым учеником с правом на чин 10 класса (коллежский секретарь) и — благодаря рекомендации М. М. Сперанского — вступает в службу по министерству внутренних дел. В этом же году его имя впервые появляется в печати.

Первый период творчества Масальского — по преимуществу стихотворный. В 1820-е годы его произведения встречаются на страницах таких периодических изданий, как «Благонамеренный», «Невский альманах», «Новости литературы», «Полярная звезда», «Сын отечества», читаются на заседаниях Вольного общества любителей словесности, наук и художеств. Эти не вполне самостоятельные опыты в области малых поэтических жанров (идиллия, элегия, басня) были собраны вместе в книжечке «Сочинения, переводы и подражания в стихах» (Спб., 1831), посвященной «любезным товарищам, воспитанникам Благородного пансиона Императорского Санкт-Петербургского университета». Значительное место в ней занимали более или менее удачные переложения европейских стихотворцев. Прекрасное знание многих древних и новых языков определило обращение Масальского к произведениям самых разных авторов для того, чтобы познакомить русскую публику с лучшими образцами их творчества. Переводы и подражания Масальского представлены такими именами, как Анакреон, Мосх, Мелеагр, Гомер, Шиллер, Вильегас, Лопе де Вега и другие. Но интересы Масальского-переводчика не ограничивались поэзией. В 1831 году в его переводе вышел нравоучительный роман «Что такое хороший тон?» г-жи Гаррисон Смит. Критики единодушно отмечали в переводе «внимательность к делу и искус-ство доставлять приятное чтение публике» [4] Телескоп. 1831. №5. С. 97. .

Концентрация внимания на прозе и прозаическом, переход от малых жанровых форм к крупным, свойственные в эту пору всей русской литературе, проявились и в оригинальном творчестве Масальского. В 1829 г. он выпустил в свет стихотворную повесть «Терпи казак, атаман будешь», имевшую шумный успех. Немедленно потребовались два переиздания повести. В течение года разошлось около 10 тысяч экземпляров — по тогдашним временам цифра более чем значительная. Многогеройное повествование со сложной интригой, обрисовывающее правдивые, яркие, запоминающиеся картины быта петербургского купечества, чиновников, офицеров, литераторов; непринужденное изложение событий свободно льющимся разностопным ямбом, — все это пришлось по вкусу не только читателям, но и многим критикам. О. М. Сомов писал: «Повесть сия служит новым доказательством, как трудно поэтически изображать происшествия и подробности жизни прозаической . <...> За сочинителя повести «Терпи казак...» говорит по крайней мере то, что он не подражал никому из современных поэтов и пытался создать новый, оригинальный род стихотворного романа; такая попытка, конечно, заслуживает похвалу» [5] Северные цветы на 1830. Спб., 1830. С. 73—74. .