Дмитрий Агалаков - Дар из глубины веков

– Как же так, Сан Саныч, – говорил новый редактор Куренкову. – Вы упускаете столько подробностей? Срезаете целые строчки, выбрасываете слова…

А. Кур и впрямь на свой страх и риск редактировал «дощьки» таким образом, что частично перечеркивал кропотливый труд Миролюбова. Увы, с первых же месяцев совместной работы они стали ссориться с Куренковым. При этом были абсолютными единомышленниками, смотрели в одну сторону. Просто они оказались двумя полководцами в одной армии! Но большого конфликта до поры до времени им удавалось избегать.

Но был и огромный плюс в этой совместной и очень упорной работе двух ярких индивидуальностей – Юрия Миролюбова и Александра Куренкова. Весть о книге древних русских жрецов, написанная докириллическим письмом, полетела надо всем миром. Статьи Куренкова перепечатывались и распространялись повсеместно, где жили русские. Может быть, в закрытом большевистском СССР пока и не было дела до загадочных «дощек», там строили развитой социализм, но миллионы русских людей в других странах и на других континентах читали жреческую летопись. Жар-птица, выпущенная Миролюбовым из клетки, начинала свой великий полет…

В столице Австралии Канберре, в Институте индустриальных и научных исследований, трудился на благо ее величества королевы Великобритании русский биолог и энтомолог профессор Сергей Яковлевич Парамонов. В Австралию его занес воистину счастливый ветер! Парамонов родился в Харькове в 1898 году. К началу войны с фашистской Германией работал директором Зоологического музея Академии наук Украины, потом эту территорию оккупировали немцы. Парамонова с музеем отправили в Берлин, но Сергей Яковлевич по дороге слишком много спорил с гитлеровцами, как лучше сохранить экспонаты, за что и попал в концлагерь Мюнден.

Он выжил, его освободили союзники в 1945 году. Сумел оправиться, побывав в аду. И раньше Сергей Яковлевич Парамонов был заядлым славянофилом, а теперь просто возненавидел как самих немцев, так и русских ученых-норманистов, которых он издевательски называл «норманологами».

После Второй мировой он недолго работал в Париже, затем в Лондоне, а потом взял и уехал на другой континент – в Австралию, где в 1947 году и стал профессором Университета Канберры. Недоброжелатели обвиняли его в связях с советской разведкой, но доказать ничего не могли.

Именно ему, Сергею Яковлевичу Парамонову, и попал в руки журнал «Жар-птица» с публикацией «дощек». Воистину семя упало в благодатную почву!

Изучив уникальный материал, Сергей Яковлевич Парамонов, лицом похожий на чеховского помещика-интеллигента, горячо воскликнул:

– Вот оно! Вот! Дождались-таки! А я знал и всем говорил! – проповедовал он у себя на кафедре. – Как такое может быть? Сами скандинавы называют страну славян Гардарикой! Страной городов! – Он повторял то же, о чем говорили и Миролюбов, и Куренков, да все славянофилы вопреки закрывшим уши и глаза западникам-норманистам. – И дивятся этой стране как чуду! Превозносят ее, как варвары-федераты превозносили Рим, а потом Константинополь! Так как такое может быть, ведь чтоб целая страна была, сколько столетий должно пройти, а?! – Он грозил сотрудникам кулаками. – А мы за эту глупость ухватились, Нестором впопыхах оброненной: «Дураки мы, идите нами править!» Да Нестор монахом был, в монастыре сидел, что он знал об истории? А мы вот уже сколько столетий самоуничижаемся и плюем друг другу в личность! Хорошо еще, с тоски не повесились!

Парамонов написал горячее письмо Миролюбову, и с того момента переписка их стала постоянной.

– Еще один, похожий на меня и на Кура, – дома говорил Юрий Петрович своей терпеливой жене. – Сразу видно: энтузиаст!

Парамонов просил – умолял! – прислать ему копии «дощек», и Миролюбов согласился. Хотя переслал не сразу и не все. Он писал своему далекому австралийскому коллеге: «Многоуважаемый доктор! Вы все-таки торо́питесь! С такими вещами, как тексты “дощек Изенбека”, я спешить не имею права! Я их должен сверить с записями, имеющимися у меня и сделанными в свое время с текста оригинальных “дощек Изенбека”». Миролюбов поначалу осторожен: заокеанский господин Парамонов подобен вулкану! Вот-вот, и взорвется!

Ах, где былая прыть Юрия Миролюбова! Сейчас бы сбросить годков двадцать – тридцать, стать таким, каким он был тогда, в Брюсселе, когда только познакомился с Изенбеком! Вот бы он развернулся!.. А нынче Юрию Петровичу не хватает здоровья и сил заниматься наследием Изенбека.

Он уже отдал ему великие силы свой души! И здоровье тоже отдал!

И творчество Куренкова далеко не всякий раз радует Миролюбова, потому что деспотичный профессор А. Кур, востоковед и этимолог, «режет» и правит «дощьки» по своему усмотрению. Однажды Миролюбову как редактору «Жар-птицы» даже приходится извиняться перед читателями за самоуправство А. Кура в переводе и пообещать, что информация с очередных «дощек» будет переиздана в полном объеме.

В эти годы Юрий Миролюбов оказывается буквально меж двух огней: имя одному – Александр Куренков, другому – Сергей Парамонов. Последний уже сам публикует статью за статьей о «дощьках Изенбека» под псевдонимом «Сергей Лесной».

И вскоре Миролюбов понимает, что у «дощек» появились новые жрецы, что их становится все больше, и «дощьки» уже живут своей жизнью. И он пишет Парамонову строки, в которых звучит истинная боль: «Иногда я думаю, что лучше было бы, чтобы о “дощьках” никто не знал, так надоедает думать о них, бороться с Куром, а теперь и с Вами!»

А Парамонов, в свою очередь, уже пишет в русскоязычных газетах Австралии, чтобы позже этот текст разлетелся по миру:

«Первым настоящим исследователем дощечек был Ю. П. Миролюбов, в сущности, ему мы обязаны всем. Если бы не он, дощечки Изенбека были бы потеряны навеки. Он проделал самую трудную черную работу над дощечками и транскрибировал текст их. Трудно сказать, не имея под руками оригинала, насколько безупречно была проделана работа над перепиской текста дощечек, однако ясно, что основной костяк текста передан верно. Чрезвычайно жаль, что Ю. П. Миролюбов не смог довести свое дело до конца: условия жизни эмигранта, война, переезд из Бельгии в США, недоверие вокруг заставили его оставить работу. Эстафету взял у него А. А. Кур и помог в их опубликовании».

В этой статье Парамонов-Лесной впервые назовет рукопись древних русских жрецов так, как она потом будет называться всегда:

«Текст, переписанный Миролюбовым, мы предлагаем назвать “текстом Миролюбова”, все же сохраненное, как произведение, “Влесовой книгой”, ибо на одной из дощечек мы находим указание: “Влес книгу сю птшемо…” Мы не знаем, точно означает ли Влес имя автора или писца, либо книга эта была посвящена Влесу, и это не важно: указание, что книга эта имеет отношение к Влесу, является вполне достаточным, чтобы употребить название “Влесова книга”. Название это определенно, кратко и точно. Таким образом, дощечки с письменами мы будем называть “дощечками Изенбека”. Текст письмен, как он сохранен Миролюбовым, – “текстом Миролюбова”. Произведение же как таковое – “Влесовой книгой”».