Борис Островский - Лазарев

Моряки чувствовали себя превосходно. Командиры сумели заинтересовать своих молодых помощников и матросов исследовательской работой '. [1 Экипажи шлюпов «Восток» и «Мирный» состояли сплошь из молодежи. Самому «старому», капитану Беллинсгаузену, во время плавания исполнилось 40 лет.]

13 сентября на горизонте показался освещенный лучами заходящего солнца величественный пик острова Тенериф. Через два дня корабли бросили якоря на рейде Тенериф Санта-Крус. Вокруг раскинулся амфитеатром красивый городок с массой белых домиков. После девятнадцатидневного перехода из Портсмута моряки с наслаждением ступили на твердую землю.

Знаменитый горный пик и прекрасное вино - главные достопримечательности острова Тенериф. Высоту пика Лазарев измерил с расстояния 90 миль «По сделанной секстантом обсервации приблизительная высота его оказалась равной около 11 500 футов 2 от поверхности моря», - отметил Новосильский. [2 Один фут равен 0,304 метра. Измеренная высота равняется примерно 3505 метрам.]

Современные измерения определяют высоту пика в 3716 метров. Такая ничтожная разница, как двести с небольшим метров, при измерении расстояния в 90 миль свидетельствует о замечательной точности вычисления Лазарева.

«Как жаль, что с нами не было натуралиста, какое обильное поле для наблюдений представило бы ему море и воздух!» - с грустью заносит в свой дневник Новосильский.

«Плавание в тропических морях восхитительно! - продолжает он. - Между тем как судно с пассатным ветром под всеми парусами быстро несется к своей цели, огромное множество разнообразных обитателей моря и воздуха беспрестанно привлекают ваше внимание. Повсюду жизнь кипит и блещет самыми яркими, радужными цветами. В струе за кормою плыли дельфины, бониты, акулы, или шарки, не отставая от нас. Тропические птицы летали над шлюпами, морской орел фрегат, распустив широкие крылья, стоял неподвижно в воздухе над грот-брам-реей, несмотря на скорость нашего хода семи и осьми узлов в час. Над головами сновали летучие рыбки».

Дельфины так активно преследовали корабли, что один из них, выпрыгнув из воды, угодил через раскрытый люк прямо на стол, в каюту Лазарева.

Сбором биологических коллекций занимался капитан-лейтенант Завадовский. Он же препарировал трупы животных и изготовлял превосходные чучела.

Погода благоприятствовала походу, но жара и духота изнуряли. «Мы очень терпели в это время от жара, - писал Новосильский, - ни днем, ни ночью не было от него спасения. Иногда шлюп стоял совершенно неподвижно среди безмолвного, как бы усыпленного моря. Ни одна волна, ни одна струйка не колебала зеркальной необозримой его поверхности. Полуденные лучи солнца падали прямо на голову. Распущенный на шканцах тент мало помогал нам, хотя его и поливали водой. В каютах воздух был спертый, удушливый и имел какую-то неприятную тяжесть». К счастью, в штилевой полосе довольно часто случались грозы с обильными ливнями.

Но вот сквозь голубоватую дымку предутреннего тумана стали вырисовываться берега Бразилии.

«Восток» и «Мирный» бросили якоря посредине гавани. Велика была радость моряков, опознавших в стоявших вдали кораблях русские шлюпы «Открытие» и «Благонамеренный». Они вышли из Портсмута двумя днями позже, никуда не заходили и потому прибыли раньше «Востока» и «Мирного».

От «Благонамеренного» отвалила шлюпка и понеслась к «Мирному». В шлюпке находился брат Михаила Петровича Лазарева, лейтенант Алексей Петрович Лазарев. Крепко обнялись братья. Спустились в каюту и до поздней ночи толковали о разных делах и прежде всего о предстоящем ледовом плавании.

Распрощавшись с товарищами северного отряда, рано поутру 22 ноября «Восток» и «Мирный» оставили бразильскую столицу и взяли курс к острову Южная Георгия - «входным воротам» в Антарктику. Шлюпы вступали в широты, никем еще не изученные. От всего личного состава экспедиции требовались теперь особая бдительность, внимание и готовность ко всяким неожиданностям.

На второй день пути Беллинсгаузен приказал лечь в дрейф и вызвал к себе лейтенанта Лазарева, доктора Галкина и всех офицеров «Мирного», свободных от вахты. Он был озабочен, чтобы корабли, случайно разлученные на время штормом или льдами, не потеряли друг друга, как это случилось с кораблями Джемса Кука. Беллинсгаузен вручил Лазареву подробную инструкцию с указаниями, как ему действовать, если корабли разойдутся.

Полярная навигация началась.

На кораблях приступили к регулярным научным наблюдениям, но особенно тщательно следили за льдами на горизонте. В ясную погоду через каждые полчаса на мачту поднимался дежурный наблюдатель и обо всем виденном сообщал вахтенному начальнику.

Наступил декабрь - антарктическое пасмурное лето со снегом. Около шлюпов с пронзительным криком проносились альбатросы-буревестники, проплывали стада дельфинов, ныряли акулы, все чаще встречались киты.

На шлюпах измеряли глубины моря, определяли температуру воды, изучали фауну.

Моряки с нетерпением ожидали появления острова Южная Георгия. Льды вокруг него обычное здесь явление, хотя остров в расположен всего лишь под 54° южной широты. Когда, наконец, вошли в полосу льдов, началась тяжелая и напряженная работа. Необходимо было произвести морскую съемку и описать наиболее трудно проходимый южный берег острова, куда не удалось проникнуть Куку.

Через разводья и полыньи корабли осторожно прокладывали путь вдоль незнакомого берега. Ни на минуту не покидали палубы ни Лазарев, ни Беллинсгаузен. Они должны были вести Корабли и одновременно руководить съемкой берегов, отмечая Все приметные пункты. Офицеры, вооруженные зрительными Трубами, угломерными инструментами и записными тетрадями, рели наблюдения. Тут же, под сенью грот-мачты, примостился и художник Михайлов со своим походным альбомом. Часто шел снег. Контуры острова в молочно-серой мгле теряли тогда очертания, кругом становилось мрачно и жутко. Свободные от работы офицеры спешили в кают-компанию, где отогревались крепким горячим чаем.

- Земля слева!

Земля не земля, а остров и впрямь был налицо, вплотную примыкающий к Южной Георгии, оказавшийся таким же суровым и бесприютным, как и Южная Георгия. Гористый, каменный, закиданный снегом, с длинными языками сползавших к берегам ледников, остров был безжизнен. В честь лейтенанта Анненкова остров получил его имя.

Все чаще встречались по пути животные; среди них множество китов и пингвинов - типичных антарктических птиц. «Они подплывали к шлюпу и громко кричали неприятным голосом, а иные выскакивали из воды у самого шлюпа, как будто с удивлением на нас смотрели и перекликались между собой». Мимо плыли длинные водоросли. Все это свидетельствовало, что впереди материковая земля! И в самом деле! 15 декабря, лишь только подул свежий попутный ветерок и разнесло туман, вдали обрисовались суровые очертания гористых островов Валлиса. «Чем ближе мы к ним подходили, тем вид их становился мрачнее, суровее. Дикие, неприступные скалы смотрели на нас очень неприветливо. В ущелинах и на вершинах гор лежал глубокий снег; бурун с шумом разбивался о прибрежные камни; пингвины еще громче кричали. На небе повисли темные густые тучи, воздух сырой, снег и град шли попеременно. Перед нами возвышалась Южная Георгия, как исполин в черной броне, с убеленною главою, как грозный передовой страж таинственного Ледовитого моря!»