Борис Островский - Лазарев

Морякам захотелось познакомиться с местным коренным населением - австралийцами, и вскоре такой случай представился. Необходимо было определить поправку хронометров Лазарев поручил это дело штурману Российскому. Забрав хронометры и астрономические инструменты, Российский в сопровождении нескольких матросов отправился за город.

- Ваше благородие, а за вами следят, - доложил Российскому матрос.

Российский обернулся, но никого не увидел; туземцы спрятались в кусты и оттуда наблюдали за моряками. Но вскоре они осмелели, вышли из засады и, усевшись на траву, пристально следили за работой. Российский встревожился. А что, если туземцы, заподозрив недоброе, нападут и побьют инструменты? Но опасения были напрасны. Одно лишь жгучее любопытство тянуло туземцев к путешественникам. Всех смелее оказалась женщина. Она вплотную подошла к морякам. Вероятно, кокетства ради она разрисовала себя разными красками. Вокруг рта была проведена широкая белая полоса. Груди были выкрашены одна в желтый, другая в красный цвет; на живот и бедра были нанесены разноцветные полосы. С помощью жестов она просила дать ей посмотреть в зрительную трубу теодолита. Увидев в линзе свое изображение, она испугалась и вскрикнула. На крик прибежали ее спутники и тоже стали смотреть в трубу. Удовлетворив свое любопытство, они удалились разочарованные.

Желая «порадовать» дорогих гостей, сиднейцы пригласили русских моряков посмотреть на так называемые «игры» туземных жителей.

Российский так рассказывает об этом зрелище: «Нельзя даже вообразить, с какой свирепостью и отчаянием нападают дикари друг на друга, бьют и отбиваются; если же кто, лишившись сил, упадет, то мгновенно с зверской радостью добивают его до смерти, ударяя по виску дубиной. Кровь лилась ручьями: у кого из головы, у кого из груди или плеча; у одного глаз был выколот, у другого во лбу торчал конец копья. Всякий чувствительный человек содрогнулся бы при сей зверской битве. Но англичане вместо того, чтобы отвращать диких, стараются еще более раздражить их друг против друга… Смотреть на мучения себе подобных, сделалось их увеселительном зрелищем…»

2 сентября «Суворов» покидал Сидней. Празднично одетые зрители провожали русский корабль.

В конце сентября в открытом океане обнаружили птиц - верный признак близкой земли. Но на картах никакой земли и островов в этом районе не значилось. Лазарева охватило радостное волнение: поблизости непременно должна быть суша, и он ее откроет!

Вечером в северо-восточном направлении действительно увидели сушу. Быстро темнело, наступала ночь. Лазарев приказал убрать лишние паруса и до рассвета лечь в дрейф. Однако глубины были здесь весьма основательные. Лазарев почти не смыкал глаз в эту памятную ночь. Воображение рисовало картины одна заманчивее другой. Унковский, видя душевное состояние друга, жал ему руку и уже поздравлял с открытием.

- Рано, рано еще… - отвечал смущенный Лазарев. - Может статься, что все это нам только показалось и пройдет как мираж. Сколь много уже бывало таких случаев на море!

Поутру моряки убедились, что «мираж» все более становился реальностью. В прозрачном воздухе розовеющей зари контуры суши выделялись совершенно отчетливо. Подойдя к ней поближе, Лазарев, приказал спустить две шлюпки. В первой поместился он вместе с Унковским, во второй отправились Российский с доктором Шеффером. До земли было мили две с половиной. По пути измеряли глубины, но даже вблизи берега было очень глубоко: свыше двадцати пяти сажен! Вокруг выставлялись одни кораллы, нигде ни отмелей, ни пляжей.

С трудом удалось морякам высадиться на берег.

Возможно, что суворовцы были первыми людьми, ступившими на коралловый остров… Путников поразило множество непуганых птиц. Они вовсе не боялись человека, позволяли себя трогать, поднимать, осматривать. Берег густо зарос кустарником, а в глубине острова рисовались стройные большие деревья с пушистыми кронами. Среди них были и увешанные крупными плодами кокосовые пальмы. Вода в лагунах отливала такой яркой зеленью, что казалась подкрашенной. Никаких признаков людей на острове обнаружить не удалось. Таков был южный остров.

Так была открыта в редко посещаемом районе Тихого океана группа из пяти коралловых островов - величайшая опасность для мореплавателей Лазарев и Унковский обследовали северный и южный острова, Российский с Шеффером - остальные. Низменные и не во всякую погоду видимые издали, они не в пример другим коралловым островам имели очень приглубью берега. Налетевший на них, особенно в бурную погоду, корабль неминуемо разбился бы. Лазарев определил координаты островов, измерил их и нанес на карту.

Когда «Суворов» вернулся в Россию, карта была отпечатана и сделалась достоянием мореплавателей всего мира. В подзаголовке карты была выгравирована надпись: «Острова Суворова. Открыты флота лейтенантом Лазаревым на судне «Суворов» сентября 24 дня 1814 года в широте 13° 03' южной, в долготе от Гринвича 163° 26' западной, склонение компаса 9°, грунт повсюду коралл».

Вечером моряки собрались в уютной кают-компании корабля.

- А ведаете ли, господа, - начал Российский, - что сегодняшний день едва не стал для нас панихидным днем…

И Российский рассказал, как их шлюпку атаковали акулы, «от которых едва могли отделаться, обороняясь своим оружием, но никто не был ранен, кроме что у некоторых было искусано платье».

Случай прямо поразительный, словно взятый из приключенческого романа. Человека атакуют голодные, прожорливые хищники, зубами рвут на нем одежду, пытаясь стащить его в воду, чтобы сожрать. Но человек не теряется. Он сражается с чудовищами, колет их кортиками и выходит победителем!

Чем ближе подходил «Суворов» к американским берегам, тем хуже становилась погода. Еще недавно моряки изнывали от жары, а теперь многие из них с большой охотой облачались в зимнюю одежду Пронзительно завывал в снастях ветер, полосами проносило снег, его сменял дождь, потом опять снег. Наступала северная зима, долгая, сырая, мрачная.

На рассвете 11 ноября в восточном направлении показались очертания высоких гор, занесенных снегом.

Подошли к острову Среднему. Необходим был лоцман. Лазарев приказал дать сигнальный пушечный выстрел. Гулким эхом откликнулся выстрел в горах, но никто не показывался на берегу. Прильнув к зрительной трубе, Лазарев, наконец, заметил, что от берега отошла байдара; в ней находился лоцман. Его встретили с превеликой радостью. Лоцман был человек толковый, дельный. Он хорошо объяснил, как дальше вести корабль, каких держаться примет и каковы трудности здешнего плавания. Рассказал, как недавно здесь разбился о скалы компанейский корабль «Нева», а вместе с ним погибли тридцать два человека пассажиров и команды. «Таковое известие, - замечает Унковский, - тронуло каждого из нас до сердца. Но.участь морехода всегда такова!»