Кен Фоллетт - Избранные произведения. II том

Ллойд обвел взглядом выживших: Ленни, Дейв, Магси Морган и Джо Эли.

— Это все? — сказал он.

— Да, — ответил Ленни.

— О боже. Нас осталось пятеро из тридцати шести.

— Полковник Бобров — советник хоть куда!

Они стояли, тяжело дыша, пытаясь отдышаться. К руке Ллойда вернулась чувствительность — боль была адская. Он обнаружил, что, несмотря на боль, может двигать рукой, так что, может, она и не сломана. Взглянув на нее, он заметил, что рукав весь пропитался кровью. Дейв снял свой красный шарф и подвесил ему руку на перевязь.

Ленни был ранен в голову. У него была кровь на лице, но он сказал, что это царапина, и чувствовал себя, по всей видимости, нормально.

Дейв, Магси и Джо чудесным образом остались невредимы.

— Нам лучше вернуться за новыми распоряжениями, — сказал Ллойд, когда они прилегли на несколько минут. — Мы же все равно не можем выполнять никаких заданий, пока у нас нет патронов.

— Но сначала давай по чашечке чаю, хорошо? — сказал Ленни.

— Не получится, — сказал Ллойд. — У нас же нет чайных ложек.

— Ну, тогда ладно.

— Нельзя ли нам здесь еще немного отдохнуть? — сказал Дейв.

— Отдохнем в тылу, — сказал Ллойд. — Там безопаснее.

Они снова пробрались по ряду домов через сделанные ими дыры в стенах. От того, что постоянно приходилось наклоняться, у Ллойда закружилась голова. «Может быть, это от потери крови?» — подумал он.

Там, где они вышли на улицу, их было уже не видно с церкви Святого Августина. Они быстро пошли по переулку. Радость Ллойда, что они остались живы, сменилась яростью, ведь столько жизней его ребят отданы впустую.

Они пришли к сараю на окраине, где находился штаб войск правительства. Ллойд увидел майора Маркеса у горы ящиков — он выдавал патроны.

— Почему нельзя было дать нам хоть немного? — яростно сказал он.

Маркес лишь пожал плечами.

— Я подам рапорт Боброву! — сказал Ллойд.

Полковник Бобров сидел перед сараем на стуле за столом — оба предмета, похоже, вытащили из какого-нибудь деревенского дома. От солнца его лицо покраснело. Он говорил с Володей Пешковым. Ллойд направился прямо к ним.

— Мы бросились в атаку на церковь, но мы были одни! — сказал он. — И у нас кончились боеприпасы, потому что Маркес отказался нам их выдать!

Бобров холодно взглянул на Ллойда.

— Что вы здесь делаете? — сказал он.

Ллойд удивился. Он ожидал, что Бобров похвалит его за отчаянную попытку и как минимум выразит сожаление, что его взвод оказался без подкрепления.

— Я же говорю вам, — сказал он, — мы оказались без подкрепления. Нельзя же одним взводом брать укрепленное здание. Мы делали все, что было в наших силах, но нас попросту перебили. Я потерял тридцать одного человека из тридцати шести! Вот все, что осталось от моего взвода! — сказал он, указывая на своих товарищей.

— Кто приказал вам отступать?

Ллойд боролся с дурнотой. Он чувствовал, что сейчас упадет в обморок, но надо же было объяснить Боброву, как доблестно сражались его ребята.

— Мы вернулись получить новые распоряжения, что еще нам оставалось?

— Вы должны были сражаться до последнего солдата.

— Чем мы должны были сражаться? У нас же не было патронов!

— Молчать! — рявкнул Бобров. — Смирно!

Все инстинктивно встали смирно в одну шеренгу: Ллойд, Ленни, Дейв, Магси и Джо. Ллойд со страхом подумал, что сейчас-то он и свалится в обморок.

— Кру-гом!

Они повернулись кругом. «Ну и что дальше?» — подумал Ллойд.

— Раненые — выйти из строя.

Ллойд и Ленни повиновались.

— Ходячие раненые переводятся в сопровождение пленных, — сказал Бобров.

Сквозь туман Ллойд понял: это означало, что, по-видимому, он будет конвоировать поезд с военнопленными в Барселону. Он покачнулся. «Прямо сейчас я бы не смог конвоировать и стадо овец», — подумал он.

— Отступление из-под огня без приказа является дезертирством, — сказал Бобров.

Ллойд повернулся и взглянул на Боброва. К его изумлению и ужасу, он увидел, что Бобров вынул из своей кобуры на пуговицах револьвер.

Бобров шагнул вперед и оказался прямо за спиной у троих, стоящих по стойке «смирно».

— Вы трое признаны виновными и приговорены к смерти.

Он поднял оружие так, что его дуло оказалось в трех дюймах от затылка Дейва.

Потом он выстрелил.

Раздался грохот. В голове Дейва появилась дыра от пули, и лоб взорвался кровью и мозгом.

Ллойд не мог поверить своим глазам.

Стоявший рядом с Дейвом Магси начал оборачиваться, он уже открыл рот, чтобы крикнуть, но Бобров был быстрее. Пуля вошла за правым ухом Магси и вышла через левый глаз, и он упал.

К Ллойду наконец вернулся голос, и он закричал:

— Нет!

Джо Эли обернулся, потрясенно и яростно взревел и протянул руки, чтобы схватить Боброва. Снова прогремел выстрел, и Джо получил пулю в шею. Кровь ударила фонтаном, заливая красноармейскую форму Боброва, отчего полковник выругался и отпрыгнул на шаг назад. Джо упал на землю, но умер не сразу. Ллойд беспомощно смотрел, как хлещет кровь из сонной артерии на иссохшую испанскую землю. Казалось, Джо пытался сказать что-то, но ему не удавалось; потом его глаза закрылись и тело обмякло.

— Трусам пощады нет! — сказал Бобров и пошел прочь.

Ллойд смотрел на лежащего на земле Дейва: худой, чумазый, смелый, как лев, шестнадцати лет от роду — и мертв. Убит не фашистами, а глупым и жестоким советским офицером. Какая бессмысленная потеря, подумал Ллойд, и на глаза навернулись слезы.

Из сарая выбежал сержант.

— Они сдались! — радостно завопил он. — Городские власти сдались — они подняли белый флаг! Мы взяли Бельчите!

Слабость наконец победила Ллойда, и он потерял сознание.

В Лондоне было холодно и мокро. Ллойд под дождем шел по Натли-стрит к дому родителей. Он был все в той же испанской легкой куртке на молнии, в вельветовых брюках и в сапогах на босу ногу. Он нес небольшой вещмешок, в котором лежало сменное белье, рубашка и жестяная кружка. Его шея была обмотана красным шарфом, которым Дейв подвязывал его раненую руку. Рука еще болела, но повязка была уже не нужна.

Был ранний октябрьский вечер.

Как он и ожидал, его посадили в идущий в Барселону товарняк, битком набитый военнопленными мятежниками. Ехать было сто миль с небольшим, но путь занял у них три дня. В Барселоне им с Ленни пришлось расстаться, и они потеряли связь. Его подвез грузовик, шедший на север. Сойдя с грузовика, он шел пешком, ехал на попутных машинах или в железнодорожных вагонах, полных угля, щебня или — один раз ему повезло — ящиков вина. Перейти границу во Францию ему удалось ночью. Он спал под открытым небом, просил еду, брался за любую работу, получая жалкие гроши, и две счастливых недели зарабатывал себе на паром через Ла-Манш, собирая виноград на виноградниках Бордо. И вот — он дома.